«Есть понимание чудовищных политических рисков»

 Российской власти ничего не останется делать, кроме как помогать гражданам, бизнесу, регионам. Иначе власть столкнется с такими политическими рисками, которые не знала с 90-х годов. Другой вопрос — насколько адекватной будет эта помощь. Ведь проблема еще и в том, что российская власть плохо знает свою страну, чтобы принимать быстрые верные решения. Своими оценками, как российские регионы переживут кризис 2020 года, вызванный распространением коронавируса и падением цен на нефть, поделилась специалист в области социально-экономического развития регионов, профессор МГУ Наталья Зубаревич. Она стала участником цикла экспертных онлайн-интервью«Мир после пандемии», который организовал Ельцин Центр. Znak.com публикует расшифровку выступления Зубаревич.

Идеальный шторм ценой ₽8 трлн

Для начала напомню: я не вирусолог. Поэтому могу пересказать два уже известных ожидания. Первое: в середине — к концу мая уже полегчает, и в июне уже начнет возвращаться жизнь. Второе ожидание — это возможность второго, осеннего пика, и тогда эта история будет растянута на весь 2020 год. Все это, напомню, не мои прогнозы, а известные рассуждения более знающих эту ситуацию людей.

Второе, что важно сказать: на экономическую ситуацию в стране у нас влияет не только карантин. Мы попали в идеальный шторм, и эту банальность сейчас повторяют все: карантинные мероприятия сочетаются со вторым очень важным фактором — падением цен на нефть, а это для нашей страны всегда болезненная история.

Сама я макроэкономические прогнозы не делаю, но могу привести прогнозы коллег из Высшей школы экономики (ВШЭ). Во-первых, у нас упадут нефтегазовые доходы. «Вышка» оценивает это падение в ₽4 трлн. Если бы цены на нефть оставались на прежнем уровне, то, согласно бюджетному правилу, в бюджет ушло бы более ₽1,5 трлн, а остальное получил бы Фонд национального благосостояния (ФНБ).

Но у нас будут падать не только нефтегазовые доходы. Люди не работают — значит, всевозможные налоги и отчисления в бюджет будут усыхать. Эти потери оцениваются на уровне ₽1,5 трлн.

Институт развития ВШЭ подсчитал, что ₽1,3 трлн — это прогнозируемое выпадение доходов субъектов Федерации. В первую очередь это подоходный налог (НДФЛ), потому что людям не платят зарплату. Это частично налог на прибыль и все налоги на малый бизнес, поскольку нет деятельности — нет налогооблагаемой базы. Кроме того, где-то на 700-800 млрд рублей сократятся страховые выплаты в Пенсионный фонд, потому что нет зарплаты — нет отчислений. По той же причине — еще на 300-350 млрд рублей — в Фонд обязательного медстрахования.

Bloomberg: Путин может потратить 1 трлн рублей на поддержку экономики

«Вышка» оценивает тотальный ущерб примерно в ₽8 трлн. Чтобы было понятно: консолидированный бюджет субъектов РФ — это ₽13 трлн, а федеральный — где-то ₽19 трлн. Сложили — и получили очень большую цифру. Поэтому уже понятно, что ФНБ надо будет распечатывать. И брать внутренние займы государство тоже будет.

Вообще, мы еще не вышли из прошлого кризиса, начавшегося в декабре 2014 года. Если сопоставлять конец 2014-го и конец 2019-го, получится минус 7% по доходам населения.

Еще раз: уровень доходов в конце прошлого года составил минус семь процентов к 2014 году. И по прогнозам ВШЭ, доходы населения упадут еще на 7%.

Фонд оплаты труда (деньги, которые работодатель тратит на зарплаты наемным работникам — прим. Znak.com) будет сокращаться по-разному. На крупных предприятиях и организациях он в среднем сократится примерно на 5%, а в малом бизнесе доходы упадут минимум на 20%. У нас 28 млн из 72 млн занятых — это как раз малый и средний бизнес, и вы понимаете, какое количество людей утратят источники дохода.

Понятно, что за 2020 год весь ФНБ потратить невозможно. Но никто не знает, каким будет 2021-й, но то, что выход будет непростым, тоже понятно. Потому что происходит не просто сжатие занятости, а идет структурное разрушение. Малый бизнес — это, в основном, сектор услуг. Чтобы он восстановился, нужен платежеспособный спрос, а если и он сжался, то и восстановление будет медленным. В том числе восстановление занятости. Поэтому мы можем попасть в ситуацию застойной безработицы.

Нет коммерческой деятельности — нет налогов. Россию и ее регионы ждет падение не только нефтегазовых доходов.Яромир Романов / Znak.com

В зоне риска — миллионы

Этот кризис — другой. Его нельзя сравнивать ни с одним из тех, что были раньше, хотя, вообще, у нас все кризисы имеют свое лицо. В 2009 году основной удар пришелся по промышленным предприятиям, а этот бьет по сектору рыночных услуг, который не по моногородам сидит, а сосредоточен в крупнейших российских городах. В зоне риска от 10 до 15 млн человек. Это занятые в непродовольственной торговле, операциях с недвижимостью, в гостиницах и ресторанах. Эти три вида деятельности уже дают по стране больше 10 млн человек.

Я не могу разложить по регионам также занятых в туризме, в культуре с развлечениями и в фитнес-индустрии, потому что по ним просто нет доступных региональных данных. Эти сферы кучей свалены в графу «Прочие услуги». Но это еще примерно 2-3 млн человек.

Все эти люди концентрируются в крупнейших городах. Так что новый кризис — это кризис Екатеринбурга, города рыночных услуг.

Еще раз: только по упомянутым трем видам деятельности из ОКВЭД (Общероссийского классификатора видов экономической деятельности — прим. Znak.com) в зоне риска в целом по стране оказались около 11 млн человек. Разбивка по регионам такая: Москва — минимум 1,5 млн человек, Мособласть — 600 тыс., Краснодарский край — 440 тыс., Свердловская область, как и Ростовская, — больше 300 тыс., Татарстан — около 260 тыс., Башкортостан — 250 тыс., Нижегородская область — 250 тыс., Челябинская — примерно столько же, Самарская — почти столько же и Новосибирская — примерно так же. Обратите внимание: все перечисленные регионы — с городами-миллионниками.

Кризис-2020 стал кризисом мегаполисов — городов с развитым рынком услуг.Яромир Романов / Znak.com

Кому и как помогать?

С таким вызовом наша страна реально сталкивалась только в 90-е. Но тогда было сказано: выкарабкивайтесь сами. Если сейчас сказать такое, вы понимаете, что будет с уровнем поддержки наших властей. Это колоссальные политические риски, так что придется платить. Без серьезнейших, широчайших мер поддержки мы свалимся в очень серьезное снижение доходов — раз, застойную безработицу — два, и в сильное снижение рейтинга власти — три. Вот только на третье я и надеюсь — что под этим риском требуемые меры будут внедрены. Но проблема в том, что власти никак не могут понять, что мы — уже не страна больших заводов. А страна десятков миллионов людей, которые работают в секторе услуг, в том числе индивидуально и неформально.

Опрос: почти у 64% россиян нет никаких накоплений на время кризиса

Сейчас, по методологии Международной организации труда, безработными себя признают около 4,6% опрашиваемых россиян. Это примерно 3,5 млн человек. А зарегистрированная безработица, по которой выплачиваются пособия, составляет меньше 600 тыс., или меньше 1%. В крупных организациях не будет адского сокращения: общая оценка ВШЭ — не больше 1 млн человек. Опыт смягчения есть: на крупных предприятиях люди в кризис уходят либо на неполную занятость, либо на общественные работы.

Но что будете делать с 25-28 млн занятых в малом бизнесе и неформально?

Как вы им поможете? У них просто нет справки об увольнении. Они, чаще всего, как бы нигде не работали. Есть 400 тыс. владельцев микробизнеса, которые не смогут получать пособия, пока не перестанут быть собственниками. Есть 370 тыс. самозанятых, которые тоже ниоткуда не увольнялись, в тени сидели всю жизнь или оказались там недавно, потому что им «настоятельно советовали» оформить самозанятость, чтобы реальный работодатель не платил 30% страховых взносов. Им тоже надо есть, и это вопрос выживания.

С этим надо что-то делать. Причем с пониманием, что 600 тыс. официальных безработных — это не миллионы потенциальных. И делать надо быстро, потому что к концу апреля у многих просто закончатся деньги.

В принципе государство уже сказало, что будет помогать, и это хорошо. Хорошо, что хотя бы прожиточный минимум выплатят, хотя если честно — мало этого прожиточного минимума. В маленьком городке, где свои картошка, а у тещи поросенок, вы еще как-то протянете. А если у вас нет доходов с земли, на прожиточный минимум с детьми прожить невозможно. Поэтому экономисты говорят, что должно быть хотя бы где-то 20 тыс. Но самая большая проблема сейчас даже не деньги найти. Вопрос — как их раздача будет администрироваться. Вы можете себе представить российского чиновника, который хотя бы временно, хотя бы три месяца, не спрашивает никакие справки? Я тоже нет. Еще раз: как технологически пройдет важнейший этап оказания помощи людям, для меня большой вопрос.

Как и другой — как помочь бизнесу и тем, кто в нем остается? Понятно, что помогать надо прежде всего малому и среднему бизнесу, потому что провалы именно там. Есть вариант субсидии работодателям на оплату труда. Еще раз: речь про субсидию, а не кредит. Безвозмездную субсидию на 3 месяца, чтобы владелец малого предприятия удержался и удержал работников. Чтобы ко времени, когда руины начнут расчищаться, у него сохранился бизнес. Одно из решений — личные банковские счета работников, куда поступят деньги. Но ведь, повторю снова, это надо все организовать…

Еще момент: пожмотились и не простили налоги за три месяца. Хотя поступления налогов от малого и среднего бизнеса — не такие уж значительные для бюджета.

Главные плательщики в бюджет — это не малый и средний бизнес. Простите ему налоги за три месяца, чтобы была возможность восстанавливаться.

Еще нам придется выполнять новую сделку в формате ОПЕК+. Начнем сокращать добычу за счет закрытия низкодебитных скважин на старых месторождениях, где нефти уже немного. А это Поволжье, Предуралье, старый Самотлор в ХМАО. Часть этих низкодебитных скважин уже не восстановится. Цена сейчас падает не только в нефтяной отрасли, но и в угольной. Все это — люди, которые потеряют работу…

Государству следует срочно готовиться к наплыву безработных. И их число может оказаться куда значительнее тех 600 тыс., которые зарегистрированы в центрах занятости сегодняBoris Kavashkin / Global Look Press

Региональные бюджеты: где риски?

Я не делаю прогнозы, а беру статистику и оцениваю риски. Итак, первый и главный для регионов налог — НДФЛ. Его платят все, кто занят легально. Это очень важный налог для развитых и среднеразвитых регионов. Особенно для тех, где его доля в доходах была максимальной и где очень велика занятость в секторе рыночных услуг. Санкт-Петербург — доля НДФЛ в доходах бюджета 43%. Москва — 40%, Московская, Свердловская, Нижегородская области, Приморский край — почти 35%.

Что будет с налогом на прибыль? В 2009 году поступления по налогу на прибыль грохнулись в стране более чем на 40%. В Челябинской области, где пострадавшая металлургия, — в девять раз! Сейчас такого не будет. Да, конъюнктура не очень хорошая для металлургов. Да, упали цены на нефть. Но налог на прибыль не так чувствителен к падению нефтяных котировок. И он платится с опозданием на квартал, а то и на год. Хотя плательщиками налога на прибыль выступает и средний бизнес. И там, где уже произошло его сжатие из-за карантина, это почувствуют.

Что точно «сдохнет» — это налог на совокупный доход. То есть та самая вмененка-упрощенка, которую платит малый бизнес. Его доля в бюджетных доходах не так велика — чуть больше 4% по стране, но у нас есть регионы, где это и 7%. Это полудепрессивные регионы, где других налогов, особенно налог на прибыль, платить практически некому. И вторая группа — это территории, где очень много малого бизнеса. Например, на юге фермерский и рекреационный бизнес, в столичных и крупных городах, как мы говорили, — бизнес в услугах.

Малому и среднему бизнесу следовало бы простить налог на имущество. Его главный плательщик — опять-таки крупные комбинаты и нефтегазовый сектор, у которых внушительный имущественный комплекс. При этом они себя чувствуют пока не так плохо.

Простить также надо платежи за использование имущества. Бюджеты регионов получают от этого только 3% доходов, для них это не будет смертельно. Правда, 7% всех доходов гигантского (₽2,64 трлн) бюджета Москвы — это аренда и прочие платежи за имущество. Но Москва пока на призыв освободить малый бизнес от этих платежей не отвечает. Правда, есть другая проблема: часто бизнес арендует не у города, а у частника. Следовательно, придется решать вопрос о поддержке тех, у кого много мелких арендаторов. Тем более что владельцы этих бизнес-центров, как правило, чудовищно закредитованы. Это сложная цепочка вопросов, которая в конце концов все равно выводит на государство.

Чтобы спасти экономику услуг, помогать придется не только арендаторам, но и арендодателям — опустевшим торговым и бизнес-центрам.Яромир Романов / Znak.com

Давление снизу, от которого уже не спрячешься

Регионам придется помогать. Многие субъекты с их очень небольшими возможностями не имеют вообще никаких запасных денег, чтобы сейчас спасать бизнес. Федеральный бюджет придется тратить на дополнительные трансферты. И здесь надо разобраться с нацпроектами — убрать экономические и оставить только социальные, через которые в регион пойдет помощь людям. Деньги есть — во всяком случае, на 2020 год. Но их надо перераспределить на то, что нужно в первую очередь.

Экономист Наталья Зубаревич рассказала Совфеду о том, что мешает стране развиваться

Главный вызов сегодня — надо принимать серьезные быстрые решения, но организация бюрократических решений и их исполнение таковы, что быстро делать власти не умеют. Хотя перестройка мозгов все же идет. Уже прислушиваются к тому, что говорят, пишут, разъясняют. По крайней мере, есть понимание чудовищных политических рисков. Они даже малость забыли про этот плебисцит (по проекту обновленной Конституции — прим. Znak.com), хотя еще недавно все силы администрации были брошены на замеры настроений людей по поводу этого одобрямса. Когда надо было уже измерять настроения людей по поводу перспектив выживания…

Когда ты знаешь, как было у других, это уже помогает принимать более адекватные решения. Заметьте, как повел себяСобянин, когда стало понятно, как будут развиваться события в столице. Молодец! Второе — люди становятся информированными в России. Многие знают, как помогают в других странах, и сравнивают с тем, как у нас. В масштабах России это миллионы, и это создает очень сильное давление «снизу». От этого уже не спрячешься, и это тоже работает на принятие решений.

https://youtu.be/ePmlQhOfxfQ 

Это тезисное изложение интервью с Натальей Зубаревич, которое провел Олег Лутохин.

Подготовил

Александр Полозов