Предложение лететь на Марс вместе

Чтобы подробнее рассмотреть необычно звучащую «экономику знаний», предлагаю вернуться в 2002г., на сессию общего собрания РАН (19 XII 2002), где с докладом «Экономика знаний: уроки для России» выступил академик В.Л. Макаров. 

По его мнению, «измерение знаний - методологически очень тонкая вещь. Это уже философия, поскольку знания - это продукт, с одной стороны, частный, который можно присваивать, а с другой - общественный, принадлежащий всем. Поэтому сложились два подхода к измерению знаний: по затратам на их производство и по рыночной стоимости проданных знаний. Затраты включают расходы на исследования и разработки, на высшее образование, на программное обеспечение. По этому показателю Россия очень существенно отстает от США и стран OECD».Академик Макаров сделал вывод, что ситуация с развитием высокотехнологичных производств «свидетельствует о том, что в стране либо не развита сфера НИОКР и образования, либо не выделяются ресурсы на их развитие, а накопленный ранее научный потенциал эксплуатируется, что сейчас наблюдается в России. Россия существенно отстает от развитых стран, сектор высокотехнологичных, финансовых и других видов услуг развит слабо, затраты на НИОКР низки. Сейчас возникает новая система, в которой потребитель знания участвует в его создании. Рынок продуктов (знаний) заменяется рынком услуг. А это предполагает иную институциональную среду, создание вокруг крупных компаний многочисленных мелких инновационных фирм, которые получают заказы от "материнской" компании. Так действует большинство американских гигантов, например "Дженерал моторс", вкладывающий десятки миллиардов долларов в исследования и разработки. В России, к сожалению, этого пока нет. В числе тормозящих факторов модернизации экономики были названы «недостаточная емкость отечественного рынка наукоемкой продукции, слабое участие государства в стимулировании «спроса на знания».

В докладе было отмечено, что главным институтом инновационного развития является малое предпринимательство, опирающееся на экономику знаний, в сочетании с использованием инвестиционных и финансовых институтов, в том числе – коммерческих банков, венчурных фондов, инвестиционных фирм, государственных институтов развития, бенчмаркинга и других.

Выступивший в прениях академик Е. Велихов отметил, что «наши крупные компании должны стать игроками в экономике знаний, научиться создавать вокруг себя и патронировать малый инновационный бизнес. А обязанность государства - создать благоприятную правовую, налоговую и организационно-экономическую среду для развития экономики знаний». Он отметил отсутствие «обратной связи между академией и крупными капитализированными компаниями. Десять лет мы обсуждаем проблему венчурного капитала. Если коммерческий риск в России много больше, чем в другом месте, то капиталист не будет вкладывать сюда деньги. Он и не вкладывает. То есть с инвестициями дело обстоит совсем плохо. С кредитами - не лучше. По тем ставкам процента, которые сегодня дают банки, народ деньги не несет, кредитная система не работает. Спрашивается, как финансировать экономику знаний? Нужно пытаться, и мы это делаем, выводить наши компании на мировые рынки,.. и использовать возникшую тенденцию перемещения высокотехнологичных компаний из Америки в Европу... Через Европу они приходят к нам. Если принять в качестве стратегии привлечение в страну крупных компаний, - чтобы не продавать квалифицированных специалистов за границу, и они здесь работали, - необходимо создать соответствующие условия. В Китае такие условия обеспечиваются в специальных экономических зонах. У нас из этого ничего не получается: специальная зона тут же превращается в зону воровства, возникает дыра в бюджете. Любая налоговая или таможенная льгота становится источником махинаций. Нужно выработать конкретную программу действий. Повсюду конкуренты. Бурно развивается материковый Китай. Высокотехнологичные производства перебираются туда из Гонконга и с Тайваня. Индия далеко опережает нас в области экономики, основанной на знаниях. Если сейчас не осознать этих вызовов, не сформулировать верной политики - экономической, организационно-финансовой, Россия превратится в захудалую третьесортную страну с ужасными условиями жизни...»

Член-корреспондент РАН А.А. Дынкин заострил внимание на коэффициенте Тобина - соотношении рыночной цены компании к цене замещения ее реальных активов. «Разрыв между этими показателями имеет разные названия: невидимые активы, интеллектуальный капитал, организационные возможности. Сегодня мало кто сомневается в том, что именно интеллектуальный капитал создает основную стоимость для акционеров фирмы, а компетентность ее менеджмента определяется качеством управления этими невидимыми активами. Что же входит в число невидимых активов? Как правило, это вложения в человеческий капитал фирмы и в НИОКР, торговая марка, интеллектуальная собственность, квалификация менеджеров и персонала, отношения с потребителями и поставщиками, внутрифирменная культура, включая этику и социальную ответственность, и т.п. Если попытаться свести их к одному знаменателю, то это все различные формы знания (явного и неявного). В фокусе экономики знаний оказывается способность к нововведениям, создающим стоимость для потребителей продукции и услуг. Инновации оцениваются не с точки зрения технологического совершенства, а исключительно в зависимости от их соответствия общественным потребностям, платежеспособному спросу, деловой стратегии. Наивысшую стоимость приносят инновации, создающие новые рынки».

Иными словами, ту часть активов, которую член-корреспондент РАН А.А. Дынкин называл «невидимой», то есть, привнесенную в добавочную стоимость инженером или ученым, например, патент или изобретение, – мы назовем отдачей человеческого капитала. Суммарный показатель - указанные затраты и отдача - и характеризует совокупный человеческий капитал (СЧК). По показателю СЧК отставание России от стран OECD еще более внушительно. Полагаем, что рассчитывать такой показатель намного проще, чем предложенные Дынкиным «видимые и невидимые активы» или «явные и неявные знания».

Таким образом, особенностью инновационного развития высокотехнологических производств является перемещение поля конкуренции в начальную стадию зарождения продукта, а не на завершающую стадию жизни продукта, как это было в XX веке, когда изделие представало перед покупателем на потребительском рынке. С момента зарождения идеи, продукт начинает конкурировать с другими его ипостасями в виде идей и проектов, затем он воплощается в патенте, и лишь после покупки его фирмой-изготовителем,  поступает в производство. Таким образом, главным участником инновационного развития является малое предпринимательство, на поле которого разворачивается решающий раунд конкуренции будущего изделия с себе подобными.

Другой особенностью новейших технологий является потребность в мощном программном обеспечении, для обработки информации и анализа представленных на конкурс идей и проектов.

В этой связи можно напомнить, что «в рамках федеральной программы InnoRegio (Германия) из 444 поданных заявок было отобрано 23».

Как показала мировая практика, для изготовления нового высокотехнологического продукта, например, самолета «Боинг 747», потребовались сотни млрд. долларов и до 10 лет работы.

Для выпуска сложных современных машин и оборудования требуется уже развернутая инновационная инфраструктура, включающая инвестиционные и финансовые институты, в том числе – коммерческие банки, венчурные фонды, рынки ценных бумаг компаний высоких технологий, инвестиционные фирмы и государственные институты развития, бенчмаркинг и другие.

В то же время, существует и более доступные технологии, предполагающие при наличии современного оборудования -  компьютерных программ проектирования, станков для лазерной резки металла, высокоточного прессового оборудования, за 7-10 дней запустить изделие в серию. В ближайшие годы российским предприятиям придется на такие технологии.Как видно из доклада и выступлений, академики оперируют макроэкономическими категориями, а мы ст.н.сотрудники, хоть и бывшие, еще «в соку», не витаем столь высоко и стремимся на земле докопаться до «точки», до «гвоздя». Меня, в частности, интересует, как и когда могут быть готовы кадры для будущих научных школ и лабораторий, потому что от этого зависит, заработают малые предприятия (МСП), эти основные «подносчики снарядов», то есть идей, которые будут воплощаться в патенты и изобретения, или нет. И совершенно очевидно, что первой в этой череде стоит начальное образование, то есть 1-4 кл. Я убежден, с тем стандартом, который был предложен Минобрнаукой РФ в 2010г., школьники, как в досоветские, так и советские времена, не овладеют  даже иностранным языком. Без знания языков говорить об инновационном прорыве и экономике знаний просто неуместно. Черпать знания придется из англоязычного Интернета. Язык можно знать или не знать. Полагаю, что первая ступень – это умение свободно говорить, а вторая – это уже обладать объемом знаний по техническим и гуманитарным дисциплинам в объеме английского или американского колледжа. Для этого нужно, чтобы в 1кл. ученик научился свободно говорить (на англ., нем.), а со 2кл. преподавание главных предметов ( математики и др.) шло уже на иностранном языке, оставив русский язык и литературу отечественному. Для этого в 1 кл при пятидневной неделе, из 40 часов 25 часов придется выделить английскому, а 15 час оставить за русским. Естественно, такие требования окажутся не под силу большинству учащихся, если выяснится, что во 2 кл. некоторые ученики читают по слогам на родном языке. Да, это будет означать отсев, формирование элиты, но другого пути нет. Со 2 кл. по 11 кл. будут сформированы школы с элитным образованием и с преобладанием технического уклона обучения. Ученики, вышедшие из таких школ, составят костяк студентов для университетов, а в дальнейшем – кадры для малых предприятий (МСП) и высокотехнологических производств. Остальная масса учащихся сможет обучаться по стандартам реформы образования, предложенным Минобрнауки РФ. Кстати, по данным РИА новости, Минобрнауки РФ собирается ввести раздельное обучение по школам – школы начальных  классов (1-4 кл.), средних и старших, и по половому признаку. Вначале, очевидно появятся мужские элитные школы. Элитных школ будет насчитываться до 20% в крупных городах, а в остальных населенных пунктах придется формировать такие школы, и государству потребуется стимулировать переезд семей, ради получения одаренным ребенком избранного образования. Надеюсь, вы понимаете, чем отличается предложенное «избранное» от «избранного» в реформе образования Минобрнауки РФ. По нашему мнению, для получения обязательного образования, будет достаточно восьмилетнего обучение.Следовательно, учащиеся элитных школ будут продолжать учебу примерно так же, как их сверстники в США, Англии или Германии, по западноевропейским стандартам.К слову, если ректор Садовничий пожелает существенно поднять рейтинг МГУ (сейчас он находится в 16-ом десятке), ему следует ввести преподавание в университете на английском языке, в первую очередь, на факультетах, готовящих специалистов для биотехнологий и других «нано». В восточных регионах России учить придется два языка, к английскому добавится китайский. Мы просто обязаны иметь паритет в количестве знающих язык страны соседа, то есть, для развития российско-китайских отношений. Чтобы на этой основе не только вести политический диалог с китайской стороной, но и иметь возможность отправлять российских абитуриентов на учебу в китайские университеты (это в 1960г. китайцы приезжали к нам учиться, теперь мы отстаем от них в области экономики знаний, и вынуждены ехать к ним).Подведя итог сказанному, следует учесть, что для того, чтобы осуществить предложенную нами реформу и получить первые результаты, то есть кадры для высокотехнологических предприятий, потребуется 15 лет. К этому нужно добавить 2-3 года на подготовку программы обучения педагогов и пройти им этот курс в университетах - 4-5 лет. Новые педагоги смогут принять первые классы не раньше 2017-2019гг. Итого, только к 2033-2035гг. страна реально получит первые кадры для экономики знаний. Но это будет российский «человеческий капитал» высокой пробы. Предложенные меры потребуют существенной перестройки школьного и университетского образования. Рассчитывать, что наши молодые люди, направленные родителями на учебу в зарубежные университеты, вернутся на родину, не приходится. Тем более, что по техническим специальностям их будет насчитываться единицы.

Вывод неутешителен: только следующее поколение российских ученых может принять вызов передовых и развивающихся стран. Но в этом нет ничего удивительного – Россия в 1914г. отставала в высоких технологиях от передовых стран Европы тоже на 30 лет, СССР в 1941г. отставал от Европы на те же 30 лет, в 1961г. мы – русские совершили подвиг, первым в космос отправился Ю.Гагарин, но американцы в течение 7-8 лет вернули себе пальму первенства в космосе. В 1980 г. американцы перешли к инновационным способам формирования рынка, нашу страну отличали в эти годы стагнация и застой. Остальное известно. Безусловно, в мире начинают преобладать интеграционные процессы, и в Европе мы найдем понимание для осуществления совместных проектов, в том числе в сфере высоких технологий, но американцы, как показал пример «продажи» «Опеля» в ближайшие 15-20 лет будут нас игнорировать, несмотря на привлекательные условия  и большие дивиденды, которые обещает проект «Сколково». Указанный проект, как утверждает его новоявленное руководство, заработает еще не скоро. Нужны другие, не менее значимые, а главное более оглушительные проекты, и я беру на себя смелость предложить один из них – полет космического корабля «Запад-Европа + Россия» на Марс в 2020 г. Вот это будет бренд! (продолжение следует – 2).