Ленин – русский национальный герой

Ленин – наш, <…> Ленин – подлинный сын России, ее национальный герой, рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым.

/Н.В. Устрялов/

Ленин и его враги

Великий советский философ Александр Зиновьев сказал однажды, что у выдающихся политических деятелей существует особая привилегия – лютая ненависть к ним со стороны врагов даже через десятилетия и столетия после их смерти. Или, как говорят сегодня в интернете: жизнь нужно прожить так, чтобы враги твоей идеи от бессильной злобы рвались бы сносить памятники тебе.

Владимир Ильич Ленин обладает этой привилегией сполна. Его ненавидят те, кто не мыслит жизнь общества без частной собственности, рыночной конкуренции, накопления капитала и раскола на богатых и бедных. Среди них – политики и идеологи буржуазной ориентации, которые именуют себя русскими националистами.

Они пытаются внушить ненависть к Ленину россиянам, миллионам простых русских людей, среди которых есть немало людей доверчивых, излишне эмоциональных, плохо знающих историю. Зайдите на сайты буржуазных русских националистов в интернете: вы там прочитаете, что Ленин был русофоб, что он не любил русский народ и русскую культуру, к которым якобы и не принадлежал, что он принес русским только зло и страдания. И находятся люди, которые верят этой клевете.

К ним и обращена моя статья.

Происхождение Ленина

Самое первое обвинение, которое русские националисты бросают в адрес Ленина, что он якобы и вовсе не был русским. Чрезвычайно часто в газетах, журналах, на сайтах русско-националистической направленности Владимира Ильича именуют Ульянов-Бланк, желая подчеркнуть, что его дед по матери, Александр Дмитриевич Бланк, был крещеным евреем (до крещения-де он носил имя Израиль Моисеевич Бланк). Интересно, что при этом подразумевается: быть русским – значит иметь стерильно чистокровных русских предков. Те, кто любит повсюду всунуть поганенькое «Ульянов-Бланк», тем самым утверждают, что человек, имеющий примесь «чужой» крови (а среди предков Ленина были и немцы, и шведы) или какой-нибудь иной крови (одна бабушка Ленина по отцу была даже крещеной калмычкой), русским быть не может. Лично я так не считаю. Мое убеждение состоит в том, что национальность человека не предопределена его генетикой. Национальность – это преимущественно духовность, культура, и если человек считает русский язык и русскую культуру родными, то он и есть русский. Философ Фридрих Степпун (Steppun) – чистокровный немец, писавший по-русски и принявший православие под именем Федора, вошел в историю как русский философ Федор Августович Степун. А философ Александр Владимирович Кожевников – чистокровный русак, который переехал во Францию и стал писать исключительно по-французски, известен как великий французский философ Александр Коже¢в.

Конечно, «кровяные националисты» со мной не согласятся. Переубеждать я их не собираюсь. Я хочу указать на противоречие в их позиции.

Дело в том, что в Российской империи случай с Лениным, когда человек с «многонациональными» корнями считался вполне себе русским, был не исключением, а нормой. Среди русских дворян имелось огромное число потомков немцев, шведов, французов, не говоря уже о татарах. Разве не был русским философ Николай Бердяев, чья мать Алина Сергеевна была из князей Кудашевых – потомков татарского князя Кудаша – и приходилась внучкой графу Антонию Людвигу Октавию Шуазёль-Гуфье – отпрыску старинного французского дворянского рода? А поэт Александр Блок, чей предок по отцу – врач императрицы Елизаветы мекленбургский бюргер Иоганн Блок? А великий русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов, в роду которого были и шотландский офицер Георг Лермонт, и татарские князья Шах-Гиреи? И, наконец, «солнце нашей поэзии» Александр Сергеевич Пушкин – правнук «арапа Петра Первого», чернокожего эфиопского князька Ибрагима (Абрама Петровича) Ганнибала?

Русские националисты называют своим кумиром философа Ивана Ильина – идеолога белой русской идеи. Однако Иван Ильин – по отцу, а мать его – Екатерина Юльевна (до крещения – Каролина Луиза) Швейкерт – дочь коллежского советника Юлиуса Швейкерт фон Штадион, немка, была воспитана в лютеранстве и приняла православие лишь после замужества. Ильин с детства говорил по-немецки, чувствовал связь с немецкой культурой, сочувствовал немецкому национализму и даже был одно время симпатизантом такого врага русского народа и человечества, как Адольф Гитлер. Однако никому не приходит в голову называть его Ильин-Швейкерт, подчеркивая его нерусское происхождение, хотя это куда более уместно, чем в случае с сыном русского просветителя И.Н. Ульянова.

Русские националисты возразят, что у Ленина были не только немецкие, но и еврейские корни. Но люди с еврейским происхождением встречались даже среди русских черносотенцев начала ХХ века. Яркий пример – Владимир Андреевич Грингмут, основатель Русской монархической партии, еврей по матери и немец по отцу. Что уж говорить про интеллигенцию! У кого повернется язык отказать Исааку Львовичу Левитану в звании русского художника, а Борису Леонидовичу Пастернаку – в статусе русского поэта и писателя!

Итак, одно из двух: или русским является тот, для кого русский язык и русская культура родные, но тогда Ленин – такой же русский, как Александр Сергеевич Пушкин. Либо национальность определяется «отфильтрованным» составом крови, но тогда подавляющее большинство русских дворян петербургского периода – никакие не русские, а немцы, шведы, евреи, французы, представляющиеся как русские (и в первую очередь это касается царей из династии Романовых, которые с эпохи Петра Первого женились исключительно на немецких принцессах).

Ленин – великоросс

Но, повторю, я (как и большинство современных россиян) убежден: национальность – это прежде всего духовное самосознание, культура. Русский – тот, кто говорит по-русски, считает русскую культуру родной, ощущает себя русским. Так был ли Ленин русским в этом смысле? Безусловно и несомненно!

Родным языком Ленина был русский. Ленин вырос в доме, где царил русский дух. Семья соблюдала все обычаи русской православной церкви (хотя его родители и не доходили в этом до фанатизма). Сам Ленин до 16 лет был верующим, регулярно посещал церковь, исповедовался и причащался (и до конца жизни сохранил воспоминание о красоте православных богослужений, что подтверждала Крупская). Кумирами семьи были русские писатели и поэты – Пушкин, Некрасов, Тургенев, Толстой, Гончаров (земляк Ленина), Салтыков-Щедрин. Семья была из новых дворян и хранила традиции разночинной интеллигенции, юный Ленин увлекался книгами русского мыслителя и писателя Чернышевского – это тоже важная и неустранимая часть русской культуры. Образы «обломовского» Иудушки Головлева, тургеневских и гоголевских помещиков часто встречаются в произведениях Ленина. Специалисты подсчитали, что в собрании сочинений Владимира Ильича есть 802 упоминания Сатыкова-Щедрина, 148 – Гоголя, 94 – Грибоедова, 67 – Тургенева, 61 – Пушкина, 43 – Гончарова. А ведь Ленин писал не монографии о русской литературе, а произведения по экономике, политике, публицистические статьи, где можно было вообще обойтись без упоминаний писателей и их героев! Следовательно, ключевые тексты и образы русской культуры были у Владимира Ильича на уровне подсознания.

Наконец, он прямо относил себя к русским людям. В документах Ленин неизменно отвечал на соответствующий вопрос: великоросс. К примеру, именно такой ответ Ленин поставил в графе «Национальность» в анкете для перерегистрации членов московской организации РКП(б) 17 сентября 1920 года. В знаменитой статье «О национальной гордости великороссов» (к которой мы еще обратимся) Ленин пишет о себе и своих сподвижниках: «Попробуем и мы, великорусские социал-демократы, определить свое отношение к этому идейному течению», то есть прямо относит себя к великороссам.

Но самое интересное, что и окружающие Ленина люди, как лично с ним знакомые, так знавшие его через произведения, не сомневались в том, что он русский.

В Российской империи в документах национальность не писали, но полиция в своей картотеке обязательно указывала национальность «неблагонадежных лиц» (как правило, ориентируясь на национальность отца). После революции эти документы стали доступны историкам – в карточке «симбирского дворянина Владимира Ильина Ульянова» значится: «великоросс».

Максим Горький, хорошо знавший Ленина, неоднократно встречавшийся с Владимиром Ильичом и в эмиграции, и в России после победы революции, писал про него: «И был он насквозь русский человек, с «хитрецой» Василия Шуйского, с железной волей протопопа Аввакума, с необходимой революционеру прямолинейностью Петра Великого. Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал всю страну – издали она кажется красочнее и ярче».

Лев Троцкий, который вырос в еврейской среде (кому как не ему заметить бы нерусские черты в характере вождя!), высказывался по этому поводу однозначно: «Ленин глубоко национален… Ленин отражает собой рабочий класс не только в его пролетарском настоящем, но и в его столь еще свежем крестьянском прошлом. У этого самого бесспорного из вождей пролетариата не только мужицкая внешность, но и крепкая мужицкая подоплека… <…> Когда Ленин, прищурив левый глаз, слушает радиотелеграмму… он похож на крепко умного мужика, которого словами не проймешь и фразами не обманешь. Это – мужицкая сметка, только с высоким потенциалом, развернувшаяся до гениальности». Какая выразительная формулировка, заставляющая вспомнить, что Ленин действительно был внуком русского крестьянина Нижегородской губернии Николая Васильевича Ульянова, чей сын, Илья Николаевич, дослужился до наследственного дворянства!

Вячеслав Молотов, познакомившийся с Лениным еще до революции, замечал: «…немецкого в нем мало, нет, но аккуратность, организованность – чертовская!» (имея в виду, что от матери-немки ему досталась немецкая аккуратность, но во всем остальном Владимир Ильич – чистый русак).

Французский посол Морис Палеолог, услышав о новой политической «звезде», набирающей силу, решил собрать все сведения о Ленине. И вот как он начинает свою характеристику: «Родившийся… в Симбирске, на Волге, Владимир Ильич Ульянов, называемый Лениным, чистокровный русак…»

А вот что писал о Ленине философ Бердяев – человек приметливый и неглупый, хороший психолог, разбиравшийся в людях, к тому же лично знавший по ссылке Луначарского и Богданова – знакомцев Ленина: «Ленин был типически русский человек. <…> В характере Ленина были типически русские черты и не специально интеллигенции, а русского народа: простота, цельность, грубоватость, нелюбовь к прикрасам и к риторике, практичность мысли, склонность к нигилистическому цинизму на моральной основе. По некоторым чертам своим он напоминает тот же русский тип, который нашел себе гениальное выражение в Л. Толстом… Он соединял в себе черты Чернышевского, Нечаева, Ткачева, Желябова с чертами великих князей московских, Петра Великого…»

Итак, Ленин был русским по языку и культуре, он сам себя ощущал русским (или великороссом, как тогда говорили, потому что термин «русский» в империи охватывал три народа – великороссов, малороссов и белорусов).Окружающие – и лично его знавшие, и все остальные – воспринимали его как русского. На этом вопрос о принадлежности Ленина к русскому народу, строго говоря, можно считать исчерпанным.

Клевета на Ленина

Но русские бывают разными. Некоторые русские с презрением относятся к своему народу, к своей Родине и к своей культуре. Классический пример – изображенный гениальной кистью Достоевского Смердяков, который сокрушался, что Наполеон не завоевал Россию, потому что тогда-де «умная нация победила бы глупую-с». Смердяков – не просто выдумка писателя. Такого рода людишки часто встречаются в среде русской «прогрессивной» интеллигенции, любящей пресмыкаться перед всем западным и принижать все свое. Послушать их – и песни у нас не такие, и характер народа неправильный, и писатели наши хуже…

Ненавистники Ленина из среды русских националистов считают, что вождь большевиков и был таким: «русским, ненавидевшим свой народ» (как это у них сочетается с заверениями, что Ленин-де на самом деле был Бланк, трудно сказать, вероятно, это уже что-то психиатрическое). На их сайтах в интернете приводится множество «цитат из Ленина», где русские характеризуются как лентяи, изуверы, глупцы и где содержатся призывы притеснять и даже убивать русских. Наивные читатели верят этому, хотя на поверку все эти «цитаты» к тому, что писал и говорил Владимир Ильич, не имеют отношения. Это либо ничем не подкрепленная клевета, либо приписывание Ленину чужих, да еще искаженных, высказываний, либо, наконец, вырывание из контекста и переворачивание действительных слов Ленина.

Так, из одного издания в другое кочует фраза «пусть 90% русского народа умрет, но 10% доживет до мировой революции», которая якобы присутствует в ПСС В.И. Ленина. Надо ли говорить, что в ПСС ее, конечно же, нет. Это цитата из книги эмигранта-антикоммуниста Андрея Терне «В царстве Ленина. Очерки современной жизни в РСФСР», изданной в Берлине в 1922 году. В ней, кстати, она приводится безо всякой ссылки на труды Ленина. Историки давно установили, что в действительности это сильно перевранные слова Григория Зиновьева, произнесенные им на 7-й Петроградской конференции РКП(б) в сентябре 1918 года. Зиновьев тогда сказал: «Мы должны увлечь за собой 90 миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить, их надо уничтожить». Как видим, кстати, и Зиновьев ничего не говорил об уничтожении большинства русских, он говорил о населении России без указания национальной принадлежности и предполагал, что все же большинство будет жить при социализме.

Теперь – о действительных цитатах из В.И. Ленина. Его враги обходятся с ними весьма вольно. Так, на тех же националистических сайтах интернета постоянно приводится цитата из заметки Ленина «К вопросу о национальностях или об «автономизации»: «При таких условиях очень естественно, что «свобода выхода из союза», которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника». Мне случалось видеть людей, которые тыкали мне в лицо этот текст и кричали: «Какой Ленин русский патриот, если он называет русских подлецами, насильниками, держимордами, швалью?» Идеологи антисоветского национализма специально обрывают ленинскую фразу на этом месте, а впавшим в раж их сторонникам не хватает терпения дочитать. А ведь у Ленина сказано вообще-то: «…истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ (курсив мой. – Р.В.)». Оказывается, подлецами и швалью Ленин называл не русских людей вообще, а типичных русских бюрократов. Между прочим, эта характеристика наших бюрократов остается меткой, совершенно верной, до сих пор, через 100 лет. Вспомните современных чиновников, которые советуют бедным людям «питаться макарошками» и говорят, что «государство вам ничего не должно». Или господа националисты-лениноеды всерьез полагают, что эти чиновники – лучшая часть русского народа?

Кстати, Ленин не писал эту статью. Он был уже тяжело болен в 1922 году, не вполне владел руками после первого инсульта и поэтому эту заметку надиктовывал секретарю. Смею предположить, что именно поэтому отсутствуют кавычки в выражении «истинно русский человек». Если бы Ленин писал текст сам, он бы непременно их поставил. Ведь из всех остальных его произведений, и особенно из статьи «О национальной гордости великороссов», ясно, что истинно русскими людьми Ленин считал вовсе не русских по крови бюрократов, чиновников и полицейских-держиморд, а тех, русских, кто восставал и восстает против несправедливости жизни, бунтовщиков, революционеров – Разина, Пугачева, Герцена, Чернышевского.

Схожая история и со словами Ленина о том, что русские – плохие работники. Ленин действительно так писал. В брошюре «Очередные задачи Советской власти» сказано: «русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями». Но враги Ленина на этом ставят точку, а у этой фразы в брошюре есть продолжение: ««И это не могло быть иначе при режиме царизма и живости остатков крепостного права. Учиться работать – эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем ее объеме». То есть Ленин не считал, что лень и расхлябанное отношение к работе (которые он действительно назвал наиглавнейшим национальным недостатком современных ему великороссов и нещадно бичевал его, именуя «обломовщиной») – некие неистребимые, генетически заложенные черты русского народа, делающие его каким-то неполноценным по сравнению с европейцами. Ленин был убежден, что это тяжелое наследие крепостного права, когда русских крестьян заставляли работать на барина в нечеловеческих условиях, под угрозой суровой расправы и тем самым внушили ненависть к труду, стремление увильнуть от него, когда можно, сделать все тяп-ляп, спустя рукава. Но вместе с тем Ленин был уверен, что, когда русский человек работает ради самого себя, своей семьи, артели, то есть работает свободно, у него дело спорится, он все успевает, он проявляет чудеса мастеровитости. Горький вспоминал, что однажды в Италии, наблюдая за трудом рыбаков, распутывающих сети, Ленин с гордостью сказал: «Наши работают бойчее!» Ленин был убежден, что Советская власть избавит русских крестьян и рабочих от обломовщины, пробудит в них невиданный трудовой энтузиазм. Так ведь и вышло – вспомним энтузиазм первых пятилеток, когда за 10 лет была создана советская индустрия!

Итак, никоим образом нельзя утверждать, что Ленин не любил Россию, русский народ, русскую культуру. Факты как раз свидетельствуют об обратном.

Ленин и русская культура

Владимир Ильич очень любил русскую природу, зиму, скучал по ней, долгие годы живя за границей. Крупская вспоминает, что, когда они были в эмиграции в Швейцарии, Ленин часто гулял по горам, взбирался на заснеженные кручи и объяснял, что там, наверху, хорошо, «Россией пахнет». Также его собратья по изгнанию сообщают, что он с задушевной тоской говорил о Волге, где вырос: «Вы на Волге бывали? Знаете Волгу? <…> Широка! Необъятная ширь!»

Ленин любил русский язык. «…Язык Тургенева, Толстого, Добролюбова, Чернышевского – велик и могуч», – писал он еще до революции. Когда среди революционеров разгорелась дискуссия – «нужно ли заставлять «инородцев» изучать «государственный язык», Ленин возражал: «Великий и могучий русский язык не нуждается в том, чтобы кто бы то ни было должен был изучать его из-под палки.

<…> Те, кто по условиям своей жизни и работы нуждаются в знании русского языка, научатся ему и без палки».

Уже став председателем Совнаркома, Ленин возмущался тем, что различные иностранные заимствования портят русскую речь: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочеты или недостатки или пробелы? <…> если меня употребление иностранных слов без надобности озлобляет <…> то некоторые ошибки пишущих в газетах уже совсем могут вывести из себя. Например, употребляют слово «будировать» в смысле возбуждать, тормошить, будить. <…> Но… будировать значит на самом деле «сердиться», «дуться». Перенимать французски-нижегородское словоупотребление значит перенимать худшее от худших представителей русского помещичьего класса, который по-французски учился, но, во-первых, не доучился, а во-вторых, коверкал русский язык». Ленин хотел, чтобы в советских газетах и журналах была правильная русская речь, чтобы советские рабочие и крестьяне говорили лучше, правильнее, красивее средних представителей «высших классов» империи.

Любил Ленин и нашу народную культуру. Вспоминая о детстве на Волге, он особо подчеркивал красоту песен, которые поет русский народ: «…над рекой, бывало, стелется неизвестно откуда песня. И песни же у нас в России!»

Владимир Ильич – сам выходец из высокоинтеллигентной семьи – хорошо знал и любил русскую классическую литературу. Он восхищался Львом Толстым, часто использовал в своих статьях и книгах образы из произведений Тургенева, Салтыкова-Щедрина, Гоголя. Революционер Вольский писал в своих мемуарах, что Ленин при нем страницами цитировал наизусть «Кому на Руси жить хорошо?» Некрасова. Горький вспоминал, что Ленин однажды заговорил с ним о Толстом, восхищался писателем, а потом, хитро взглянув, спросил: «Кого в Европе можно поставить рядом с ним?» И сам себе ответил с довольной, сияющей улыбкой: «Некого!» Горький тогда поймал себя на мысли, что Ленин, много лет проживший в Европе, говоривший на семи европейских языках, воспринимавшийся многими как «русский европеец» и космополит, оказывается, гордился русской культурой и в чем-то считал ее стоящей выше, чем западная!

Впрочем, эта гордость отражена в произведениях Ленина, прежде всего в статье, которая так и называется – «О национальной гордости великороссов». В среде социал-демократов интернационализм иногда понимали слишком упрощено, и поэтому некоторых соратников Ленина покоробило название этой статьи. Содержание же ее их разозлило еще больше. Некоторые утверждали, что Ленин стал великорусским шовинистом! Посудите сами, он в ней писал: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т.е. 9/10 ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великорусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом…

Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: «жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы». Откровенные и прикровенные рабы-великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения…»

Никакого шовинизма, конечно, в словах Ленина и близко нет. Шовинизм – это слепая, кичливая, нелепая любовь к Родине и своему народу, которая наделяет его одними достоинствами, а все недостатки приписывает другим народам, требуя в качестве патриотического долга их ненавидеть, унижать и даже уничтожать. Любовь Ленина другая. Он видел недостатки своего народа, он видел и черные страницы национальной истории, но он любил свой народ, несмотря на это…

Конечно, Ленин не питал особой любви к имперскому государству, к его идеологии. Он не любил царей, чиновничество империи, полицейских, жандармов, будь они трижды русскими по крови и языку. Но не потому, что не любил русских, а, наоборот, потому, что считал, что они угнетают русский народ, наживаются за счет него, богатеют на его крови и поте, не дают ему вырваться из нищеты, из мрака, не дают ему, русскому народу, миллионам простых русских рабочих и крестьян (равно как и их нерусским собратьям) раскрыть дремлющие в них таланты. Так что Ленин любил Россию и русских, любил народ, любил его культуру, язык.

Революция и русский народ

Наши оппоненты скажут нам: если Ленин так любил русских, почему же он уничтожил миллионы русских в резне революции, террора и гражданской войны? На самом деле вопрос этот поставлен провокационно. Начнем с того, что свержение царизма было начато вовсе не Лениным, а либералами-февралистами. Ленин в это время был в эмиграции, в Швейцарии, а партия большевиков, разгромленная после неудачной революции 1905 года, практически не принимала участия в свержении царизма. Решающую роль в отстранении от власти Николая Второго и упразднении русского самодержавия сыграли либералы-западники и… тогдашние русские националисты. Достаточно вспомнить, что именно лидер русских националистов Василий Шульгин вместе с октябристом Гучковым убедили царя в Пскове подписать отречение. Шульгин был комиссаром Временного комитета депутатов Госдумы, участвовал в разработке программы Временного правительства, он возглавил штурм «русской Бастилии» – Петропавловской крепости, где толпа его приветствовала криками: «Ура товарищу Шульгину!»

Русские националисты устроили травлю царицы, именуя ее не Александрой Федоровной, как она стала зваться после крещения в православии, а «фрау Алисой Гессен-Дармштадской» и утверждая, что в силу своего немецкого происхождения она… шпионит в пользу германского Генштаба. Александра Федоровна была арестована после февраля по приказу Временного правительства, и не кем иным, как генералом Лавром Корниловым – тоже русским националистом, будущим создателем Белого движения, кумиром нынешних националистов (однако они продолжают его славить, а в свержении монархии и аресте царицы упрекают, конечно же… Ленина!).

В годы Гражданской войны и террора с обеих сторон Ленин как глава революционной республики, естественно, отдавал приказы о расстрелах врагов революции (но это же делали «борцы за русскую идею» на английские и французские деньги Колчак и Деникин). В годину «красного террора», спору нет, погибло немало людей. Но «красный террор» все же не был направлен против русского народа, как пыталась это доказывать белогвардейская пропаганда, распространявшая антисемитские бредни о большевиках. И среди большевиков было немало русских, и среди их противников было немало представителей других народов, да и террор даже в самой свой примитивной форме, которую он иногда принимал, производился не по этническому, а по классовому признаку (чего не скажешь о «белом терроре», который зачастую напоминал предтечу холокоста).

И, наконец, самое главное – целью большевистской революции было не уничтожение русских (или каких-либо иных народов империи), а, наоборот, разрушение препон для всестороннего развития всех народов бывшей империи, включая и великороссов. Можно соглашаться или не соглашаться с Лениным, но невозможно отрицать, что он считал: русские (как и все народы мира) раскроют все свои таланты и возможности лишь при социализме (конечно, Ленин как марксист верил, что рано или поздно все народы сольются в единое человечество, но он полагал, что это будет естественный процесс и перед этим народы переживут расцвет своих культур).

Ленин прямо писал об этом в 1918 году в статье «Главная задача наших дней». В ней Ильич, цитируя слова Некрасова о «матушке-Руси», указывает на непреклонную «решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной». «Она может стать таковой, ибо у нас все же достаточно осталось простора и природных богатств <…>, – продолжает он. – У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь. Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние… если поймет, что спасение возможно только на том пути международной социалистической революции, на который мы вступили».

Это ли не лучшее подтверждение того, что Ленин по-своему желал счастья Руси, русскому народу и видел путь к этому счастью на пути победы мирового социализма?

И это были не только благие пожелания. Ленин подтверждал их делами. Те, кто упрекает Ленина в «русофобии», «ненависти к русской культуре», умалчивают о том, что уже первые декреты Советской власти, подписанные Лениным, открывали простым людям, неимущим из числа прежде всего русских трудящихся, двери библиотек, музеев, театров, дарили им богатства мировой и русской классической культуры.

В 1918 году в стране – неразбериха, хаос, близится Гражданская война. Ленин же подписывает декрет… об охране библиотек и книжных фондов, которым в противном случае, безусловно, грозило разграбление. В 1921 году страна еще лежит в руинах после Гражданской войны. Неотложных практических дел невпроворот. А Ленин находит время, чтобы писать статью «О работе Наркомпроса»… о состоянии библиотечного дела. Он требует в ней покрыть страну сетью общедоступных библиотек, так как «тогда народ во сто раз сильнее, быстрее, успешнее потянется к грамоте, к свету, к знанию. Тогда дело просвещения двинется вперед семимильными шагами».

Требования Ленина вполне конкретны: «дать народу… все необходимые учебники и всех необходимых классиков всемирной литературы, современной науки, современной техники».

Каких же классиков, по замыслу Ленина, советские библиотеки должны были предложить освобожденным народным массам?

Еще в 1918 году по предложению Ленина при Наркомпросе был создан издательский отдел, который должен был организовать издание сочинений классиков для народа. В том же 1918-м отдел выпустил большими для гражданской войны тиражами (до 25 тысяч экземпляров) и по самой дешевой цене (в десятки раз дешевле, чем до революции) произведения Толстого, Островского, Чехова, Тургенева, Лермонтова. В 1919 году госиздательство при Наркомпросе стало печатать Полное собрание сочинений Пушкина (под редакцией поэта В.Я.Брюсова), но из-за военных условий в тот год вышел лишь первый том.

Кстати, дело не ограничивалось библиотеками. В 1918 году по решению Советской власти был открыты дом-музей С.Т.Аксакова в Абрамцеве и музей И.С. Тургенева в Орле. В 1920 году Ленин лично поддержал создание дома-музея Ф.И.Тютчева в Муранове (вопреки расхожим мнениям, Ленин любил поэзию, и не только Некрасова, но и Тютчева, и даже Баратынского). В 1921 году открылся музей Толстого в Ясной Поляне. Благодаря Советской власти до сих пор туристы могут посещать дом великого писателя. Власть дореволюционная возражала против увековечивания памяти отлученного от церкви литератора (непримиримую позицию занял лично обер-прокурор Синода Саблер).

В 1921 году при поддержке советского правительства (его тогда возглавлял еще Ленин) открылась Петроградская филармония. На первом концерте в ней исполнялась не футуристическая музыка, а симфония великого русского композитора Чайковского.

Но наиболее показателен следующий малоизвестный факт. В 1918 году Ленин предложил украсить города Российской Советской Республики памятниками, причем не только революционерам, но и деятелям культуры – писателям, поэтам, философам. В.И. Ленин лично внес в текст декрета (получившего название «О монументальной пропаганде») имена русских писателей, поэтов, художников, музыкантов, которым нужно установить памятники. Вот эти имена: Толстой, Достоевский, Лермонтов, Пушкин, Гоголь, Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Успенский, Некрасов, Новиков, Кольцов, Сковорода, Ломоносов, Менделеев, Рублев, Врубель, Иванов, Мусоргский, Скрябин.

«Русофоб Ленин» хотел, чтобы русский народ знал и почитал своих великих деятелей культуры. Даже Достоевского, которого, как известно, Ленин не очень любил. (Памятник Достоевскому был установлен одним из первых в 1918 году в Москве, на Цветном бульваре.) Даже Рублева, написавшего знаменитую икону «Троица»! Даже Иванова – автора картины «Явление Христа народу»! Не очень похоже на русофоба и узколобого фанатика левой идеи, как сейчас изображают Ильича?

Между прочим, многим в среде революционеров такой выбор Ленина не нравился. Владимиру Ильичу пришлось выдержать атаку сторонников левого искусства, чье отношение к русской классике хорошо отражают залихватские слова матросов из «Двенадцати» Блока:

Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнем-ка пулей в Святую Русь –

В кондовую, в избяную, в толстозадую!

Попытаемся представить себе культурную ситуацию того времени. Внизу – поднявшиеся против помещиков, капиталистов, буржуазной верхушки многомиллионные массы, отчасти – рабочих, но большей частью – русских крестьян, неграмотных или в лучшем случае полуграмотных, читавших лишь лубки. Они были носителями особой, патриархальной, архаичной культуры, но они ничего не знали о Пушкине, Толстом, Гоголе. Вверху – прослойка революционеров, среди которых много ультрарадикалов, которые ненавидели классическую русскую культуру как «культуру крепостников и буржуев», были убеждены, что пролетарское государство должно иметь свое, левое, «пролетарское», то есть модернистское искусство. И посередине – Ленин, который всем своим авторитетом, всей своей энергией убеждал и убеждал, что социализм означает просвещение народов, что Советская власть приведет народ в школы, обучит грамоте, откроет им залы библиотек и музеев, филармоний и театров. И что в этих библиотеках, музеях, филармониях, театрах русские рабочие и крестьяне должны познакомиться не с больными фантазиями фашиста Маринетти или натужными творениями адептов Пролеткульта, а со своей родной прекрасной русской классической литературой, живописью, музыкой и балетом – с Пушкиным, Толстым, Достоевским, с Крамским, Ивановым, Рублевым, с Чайковским. Ленин стал той скрепой, которая связала дореволюционную элитарную дворянско-интеллигентскую культуру и русское простонародье, тем заслоном, который сохранил классическую русскую культуру от мутного потока модернизма и левацкого авангардизма, сохранил ее для простых русских людей из низов, не тронутых трупным ядом декадентщины Серебряного века и несших в своих душах пусть наивные, но все же идеалы добра и справедливости.

Социалистическая революция, по Ленину, должна была послужить русским крестьянам и рабочим проводником, который введет их в мир собственной великой национальной культуры (и, конечно, мировой культуры), куда не пускали их капиталисты и помещики, заинтересованные в большинстве своем лишь в том, чтобы выжимать соки из народа и копить на этом миллионы! Так оно и произошло. Революция вывела на сцену истории миллионы простых русских людей, сам русский народ, позволила ему распрямить сгорбленные под тяжкой ношей спины, развиться, раскрыть свои таланты, создала условия для невиданного взлета русской культуры.

Среди этих миллионов русских, живших в деревнях, горбатившихся на барщине в дореволюционную эпоху, разве не было людей, одаренных талантами живописцев, ученых, инженеров, поэтов? Конечно, были.

Талантливые дети рождаются не только в домах богатеев и аристократов. Но таланты, родившиеся в дворянских усадьбах, развивались, потому что их учили грамоте, языкам, давали читать Вольтера и Пушкина. А таланты, рождавшиеся в крестьянских избах, в лучшем случае оставляли после себя две-три песни, ставшие народными, гибли во мраке безвестности, от непосильного труда, пьянства, от невозможности раскрыться!

Советская власть дала возможность развиться всем талантам, невзирая на происхождение и имущественный уровень. И сын смоленского деревенского кузнеца Александр Твардовский стал великим русским поэтом, сын казака Михаил Шолохов – великим русским писателем, сын бедного провинциального учителя Сергей Королев – создателем отечественной космонавтики, а сын ссыльного сельского нотариуса Андрей Туполев – конструктором самолетов.

Пробудившийся народ превратил отсталую аграрную периферию Европы в современную индустриальную державу, вторую сверхдержаву планеты, чье влияние распространилось на страны Африки, Азии, Латинской Америки, так что эфиопские и венесуэльские детишки учили в школах не английский, а русский язык.

Что ни говори, а убеждение Ленина оказалось совершено верным: социализм вознес русский народ и русскую культуру на невиданные высоты (а возврат к капитализму вернул к невиданному одичанию, как мы, увы, убедились на собственном опыте).

***

Когда в январе 1924 года умер Ленин, на это событие отозвались многие. Среди них – бывший кадет, идеолог колчаковского правительства Николай Васильевич Устрялов, живший тогда в эмиграции, в Харбине. Еще в годы Гражданской войны, после падения Колчака и начала иностранной интервенции в Россию, он пришел к выводу, что именно большевики, а не Деникин с Врангелем защищают целостность и независимость России. Он призывал русских офицеров переходить на сторону большевиков, дабы послужить «матушке-Руси» (вряд ли он тогда знал, что и Ленин в «Известиях» примерно в то же время пишет также о матушке-Руси). Затем из своего харбинского изгнания Устрялов с симпатией следил за успехами Советского государства, за восстановлением страны после военного лихолетья, за укреплением СССР на международной арене. Будучи патриотом России, Устрялов считал, что под красным флагом возродилось российское историческое государство (большинство в эмиграции тогда в это не верили и кричали, что России уже нет, а есть «безродная Совдепия»; это через 20 лет, в 1945-м, Деникин скажет про Советскую армию: «русская армия взяла Берлин»). Когда до Устрялова дошла весть о смерти Ильича, он произнес знаковое признание: «В нем, конечно, и Разин, и Болотников, и сам великий Петр. В грядущих монографиях наши потомки разберутся во всей этой генеалогии… И тогда уже все навсегда и окончательно поймут, что Ленин – наш, что Ленин – подлинный сын России, ее национальный герой, рядом с Дмитрием Донским, Петром Великим, Пушкиным и Толстым».

Оказалось, что и среди потомков немало тех, кто не хочет понимать это. Но хочется верить, что мало-помалу правда о русском национальном герое Ленине пробьет себе дорогу.