Очень неприятные две встречи

Игорь НОСКОВ

(записки бывшего следователя)

Когда я, находясь на пенсии, во второй раз пришёл работать вольнонаёмным старшим следователем, то обратил внимание, что с распадом Советского Союза многое в работе органов милиции самостийной Украины изменилось.

В то же время некоторые традиции остались незыблемыми. Сотрудники в своих кабинетах продолжали отмечать различные события: праздники, дни рождения, свадьбы, получение очередного звания, повышение по службе, успехи в работе по борьбе с преступностью, а то и неудачу, чтобы поднять настроение.

Мало кто из сотрудников не имел бутылку спиртного в своём сейфе на всякий случай. Безусловно, никто официально не разрешал употреблять спиртные напитки в служебных кабинетах, но и не боролся с таким нарушением служебной дисциплины. Лишь бы застолье не заканчивалось неприятными разборками.

Все начальники городского управления также по случаю выпивали в своём кабинете, и обязательно — в дни рождения. Поздравить их с подарками приходили руководители многочисленных предприятий и организаций города, и представители советско-партийных органов. Помню их кабинет в эти дни. Он был завален подарками и цветами.

Настали времена, когда участились задержки с выдачей зарплаты, а в магазинах появились пустые полки. Спиртные напитки можно было достать по великому блату или отстояв гигантские очереди, в которых порой возникали побоища. Первостепенной задачей тогда было раздобыть что-нибудь из еды для семьи. Застолья отошли на задний план, хотя иногда они всё же бывали.

***

 С приходом нового начальника Н. прекратились не только длительные застолья — даже выпивка, организованная на быструю руку. Н. часто ходил по кабинетам и выворачивал ящики столов и содержимое сейфов в поисках спиртных напитков. Личному составу Н. постоянно заявлял, что он может сотруднику простить любую провинность, только не пьянку.

Все поняли, что Н. не шутит. Если кто-то организовывал «на троих», то делал это со всеми предосторожностями. Быстро распив в полнейшей тишине бутылку, дерзкие нарушители дисциплины незаметно покидали место сходки, каким являлся удалённый от посторонних глаз кабинет.

Хотя я был вольнонаёмным сотрудником и ни от кого не был зависим, не желая иметь неприятности и лишней головной боли, перестал в запасе иметь спиртное, а тем более у себя в кабинете угощать коллег, что делал раньше.

 Работал ежедневно по много часов, без выходных и отпусков. Получая мизерную зарплату, проработал после выхода на пенсию ещё 17 лет. Любимая работа мне приносила истинное удовольствие.

Как-то в связи с изучением сложного уголовного дела я допоздна задержался на работе. Утром мне надо было доложить начальнику следственного отдела, что ещё нужно сделать по делу, чтобы доказать вину лицу, совершившему преступление.

К 12 ночи закончил дела, стал собираться домой. В это время раздался телефонный звонок. Звонила сотрудница, возглавлявшая одно из подразделений нашего управления. У меня с ней были тёплые дружеские отношения, сохранившиеся с того времени, когда я много лет назад возглавлял следственный отдел, в который она пришла работать следователем после окончания института. С годами она выросла до руководителя милицейской службы.

Ирочка пригласила к себе в кабинет. Ее я застал за ворохом бумаг. Она обрадовалась моему приходу. Напомнила, что из-за занятости мы с ней не смогли пойти на похороны пенсионера Юрия Д., возглавлявшего в своё время отдел БХСС, и предложила помянуть нашего товарища.

Конечно, я согласился. У неё была маленькая бутылочка домашнего вина. Она налила в миниатюрные рюмочки символические дозы. Только мы помянули Юру добрым словом, как в кабинет зашёл начальник штаба В. Он никогда не уходил домой, пока не убеждался в том, что Н. с работы ушёл окончательно.

Неожиданно позвонил оперативный дежурный, сообщив, что прибыл полковник, борец с пьянством. В. как ветром сдуло. Он побежал встречать Н., а мы с Ирой продолжили начатый нами разговор, всё ещё не притронувшись к рюмкам с поминальным вином.

Буквально через пару минут мы услышали в соседнем кабинете какой-то грохот. Как потом оказалось, примчавшийся начальник проверял все углы кабинета. Он разыскивал спиртное, всё сметая на своём пути. Видимо, до него дошло, что он не тех проверяет и не там делает обыск, и потому рванул дверь в кабинет Иры.

Описать его лицо как человека, заставшего сотрудников со спиртными напитками, невозможно. Чего только мы не наслушались! Со слов Н., Ира превратила кабинет в бордель для алкоголиков. Не хватает только над входной дверью красного фонаря. В мою сторону он вообще не смотрел, будто меня не было. Потребовал от Иры прийти к нему в кабинет завтра в 8 утра для беседы.

С испорченным настроением мы разошлись по домам. На прощанье Ирочка сказала, что после таких встреч хочется застрелиться. Я её успокоил тем, что к утру шеф протрезвеет, успокоится и ограничится сегодняшней головомойкой. Кстати, когда Н. находился в кабинете Ирочки, от него явно исходил запах спиртного. Видимо, шеф в городе хорошо отдохнул.

***

В 10 часов на другой день после встречи с грозным начальником ко мне со слезами пришла Ира. Он отпустил её только после двух часов нотации, которая сопровождалась самыми грубыми оскорблениями. Она сказала, каким словом в конце воспитательной беседы её назвал начальник — такие женщины работают в борделях по обслуживанию мужчин. Вот почему вчера начальник кричал, что над дверью кабинета Ирочки не хватает красного фонаря.

Я, как мог, старался Ирочку успокоить. Ведь ей надо было ещё несколько лет прослужить до пенсии.

Поэтому надо терпеть выходки несдержанного начальника и надеяться на то, что скоро вместо него прибудет новый варяг.

Ира не стала ждать этого светлого дня. Она перевелась в другой правоохранительный орган, где благополучно дослужилась до подполковника внутренних войск МВД.

***

Было 7 ноября. Вечером сотрудники покинули свои кабинеты. Кто-то пошёл домой, а кто-то в бар, чтобы отметить по сложившейся традиции Октябрьскую революцию. Отмечать этот праздник в рабочих кабинетах, как было раньше, никто не решился, боясь гнева начальника, неустанно борющегося с пьянками.

Мне было не до празднования, так как следовало срочно изучить многотомное уголовное дело и составить по нему рекомендации по дальнейшему расследованию. Это большой труд, требующий огромного напряжения.

Кроме меня, рядом с моим кабинетом работала старший следователь Татьяна. Ею было задержано с водворением в ИВС (изолятор временного содержания) несколько подозреваемых в совершении тяжкого преступления. В течение трёх дней надо было собрать доказательства вины задержанных, чтобы на их основании получить санкции на арест. Для этого следовало провести пять очных ставок, что является трудоёмкой работой. Она попросила меня дождаться окончания очных ставок, чтобы их проанализировать и убедиться, что в них достаточно нужной для ареста и дальнейшего расследования информации.

На дворе наступила ночь. Я прилично устал. Мог бы отложить свою работу на завтра, но мне надо было выполнить обещание, данное Татьяне.

Она ко мне зашла около одиннадцати вечера. Была одета в пальто с женской сумочкой через плечо. Сказала, что очень устала и потому ни черта не соображает. Попросила встретиться завтра утром и на свежую голову всё обсудить. К тому же за ней пришёл не дождавшийся ее дома сын. Пацану было лет семь, он ждал ее в кабинете. Я обрадовался предложению Татьяны, так как пришлось бы ещё задержаться минимум на пару часов.

С нескрываемым удовольствием закрыл уголовное дело, собираясь его положить в сейф. В коридоре была полнейшая тишина. Не раздавалось ни звука. Неожиданно с треском кто-то рывком открыл дверь с такой силой, что она, ударившись ручкой о стену, снова закрылась. Когда через мгновение открылась, на пороге мы увидели полковника Н. С безумным взглядом он подлетел к столу, стукнул по нему кулаком, и прохрипел от душившей его злости и ярости: «Бутылку на стол!»

Я продолжал сидеть, равнодушно глядя на взбесившегося начальника, которого трясло, как в лихорадке. И так как я молчал, полковника это ещё больше распаляло. Он стал требовать, чтобы я по-хорошему достал бутылку, которую приберёг, чтобы распить с приглашённой женщиной, устроив бардак, но забыв повесить красный фонарь над входной дверью.

«Что-то наш начальник любит развешивать красные фонари», — подумал я. Наконец я спокойно сказал: «Ищите, ваше благородие». И тут он вспомнил о стоящей за его спиной Татьяне, бледной, как полотно. Смотря на меня горящими глазами и тыча в Татьяну пальцем, Н. ещё громче закричал: «Кто эта женщина, откуда она приволоклась и с какой целью?!» При этом он стал доказывать, что отлично понимает цель её ночного визита к мужику-самцу, ожидающему её с бутылкой.

Я сказал, что он напрасно фантазирует, так как эта женщина не просто женщина, а майор милиции, много лет работающая следователем. «Где документ, это подтверждающий?! — не унимался Н. — Думаете, что меня обведёте вокруг пальца?!»

Татьяна трясущимися руками стала рыться в своей бездонной сумке, тщетно отыскивая удостоверение личности. Я сказал, что от волнения человек не только не сможет что-либо найти, а может после такой встречи с начальником начать заикаться или вообще потерять дар речи. На нашу беду я сказал, что её кабинет расположен рядом с моим и что она как добросовестный сотрудник, вместо того, чтобы сейчас пить коньяк, сидя, как некоторые другие в кабаке, только что закончила проведение пяти сложных очных ставок.

Н. кинулся к кабинету Татьяны и стал толкать дверь вовнутрь, отчего она не хотела открываться. Сынишка Татьяны, услышав, как кто-то ломится в дверь, подошёл к ней и спокойно открыл, представ перед грозным дядькой.

Увидев мальчишку, Н. разошёлся ещё больше. Он был взбешён тем, что в кабинете в отсутствие сотрудника находятся посторонние лица. Теперь он не удивится, если из кабинетов начнут пропадать уголовные дела и вещественные доказательства.

Неожиданно он замолчал, уставившись на нас остекленевшими глазами. Отдышавшись, потребовал немедленно покинуть территорию УВД, так как мы с Татьяной грубо нарушили трудовое законодательство, работая сверхурочно. Пообещав наказать за это в дисциплинарном порядке, наконец, оставил нас в покое. Он засеменил на выход по коридору, постукивая высокими каблуками туфлей, пошитых по индивидуальному заказу в городской обувной фабрике.

После такой бурной встречи с милицейским руководителем мы с Татьяной зашли в бар, расположенный недалеко от УВД, и выпили по паре рюмок хорошего коньяка за революции, которые постоянно случаются в нашей жизни — если не большие, то малые. Мы только что пережили одну из них.

***

Ночью я долго не мог заснуть, размышляя над тем, что работаю без выходных и отпусков, часто по 10-12 часов в сутки, а в ответ выслушиваю бред человека, по воле судьбы ставшим моим начальником, от которого я, имеющий пенсию, ни в коей мере не был зависим. Решил подогнать все свои дела и уволиться.

Но этого делать не пришлось. Вскоре МВД Украины прислало очередного начальника. Надо было привыкать к новому руководителю…