Россия не Италия. Елена Фанайлова – о деталях эпидобстановки

Информационная эпидемия COVID-19, а иначе невозможно назвать тот уровень страшилок, фейков и выдуманных советов, которым полны социальные сети, требует специальных усилий даже от меня, человека с медицинским образованием, терапевтическим стажем и опытом работы в лаборатории ВИЧ-диагностики. Мессенджер ежедневно приносит вопросы и сомнения от знакомых и близких. Если две недели назад тревога касалась гигиенических и профилактических мероприятий, то на днях пришлось убеждать респондентов из Москвы и Киева, что так называемое письмо ассоциации медиков России, которое пересылается в личную почту, не является реальным документом. Это письмо, не подкрепленное ни единой подписью, ставит под сомнение систему эпидмероприятий, которые повсеместно пытаются предпринять власти и граждане.

Специфика распространения вируса и детали административно-медицинского сюжета предлагают не верить даже президенту России и мэру Москвы, у которых официальные решения меняются за сутки, от тактики “ура, у нас каникулы!” до “цифрового концлагеря”. Я не буду сейчас обсуждать решение оставить россиян за границей, малый и средний бизнес без поддержки, стариков без проездных. Можно подумать, кто-то ждал от власти социального патернализма и минимального гуманизма. Я всего лишь хочу сделать замечание о новых способах работы с информацией, которые до этого случая были бы мной отвергнуты, как сотрудником традиционного медиа.

Как ни странно, я вновь говорю о слухах и личных умозаключениях, об информации, на которую мои респонденты ссылаются неофициально, о чтении между строк, наконец, об интуиции и аналитике. Сперва я противилась этой идее, но вот что мне удалось понять о вспышке COVID-19 на севере Италии, и путем изучения прессы, и при опросе знакомых, которые живут и работают в Европе. Почему я говорю об Италии, а не о России? Потому, что по России пока не имеется достоверных цифр; судя по росту инфицирования, страна в самом начале процесса, который называется эпидемией. Италия же стала не только страной с самым высоким индексом летальности (соотношение между смертностью и общим количеством зараженных), но и информационной площадкой для распространения страхов.

Итак, имеется информация о том, что тактика итальянских врачей (во многом благодаря позиции католических активистов) отличалась от тактики, например, немцев или французов, которые госпитализируют только самые тяжелые случаи. Остальным заболевшим предлагается перенести болезнь в домашнем карантине. Итальянцы госпитализировали всех, спасали всех, и через немногих носителей вируса он передавался внутри больниц. Это привело к колоссальной вспышке и морально-этическим проблемам среди медиков: кого срочно реанимировать раньше?

Носителями вируса, по мнениям экспертов ВОЗ, могут стать до двух третей процентов населения

Ломбардия – самый развитой экономически итальянский регион, что подразумевает и участие многочисленных китайских работников в производстве (сфера модного бизнеса, высокотехнологичные производства). Бергамо и Брешия, где зафиксированы самые массовые случаи заболеваний и откуда поступали в русские медиа самые устрашающие картинки – город-аэропорт и ближайший к нему город. Новогодние праздники, самолетные рейсы между Китаем и Италией, футбольные матчи и другие массовые мероприятия способствовали циркуляции вируса. Произошла слишком резкая вспышка, которой боятся во всем мире.

Система здравоохранения должна выдержать поток больных. Иными словами, прежде всего должно хватить реанимационных палат, аппаратов искусственной вентиляции лёгких и медицинского персонала. Идеи о плохой экологии, теплом и влажном климате, преобладании стариков в регионе, социальные аспекты поведения итальянцев, которые любят большое общество – всё это должно подтверждаться широким тестированием населения, так называемым скринингом, на чём настаивает профессор Гвидо Сильвестри из Атланты. По его же словам, ошибочная диагностика (есть разные формы коронавируса) и более раннее начало эпидемии (некоторые источники говорят о конце декабря) не являются правдоподобными причинами вспышки, а недиагносцированная причина смерти требует дифференциальной диагностики.

Добавлю от себя, что выполнение последнего пункта уже практически невозможен. Но в одном с профессором согласится любой врач: чтобы понять истинные цифры заражения, необходимо общенациональное тестирование. Или, по крайней мере, региональное. Полагаю, эту информацию вирусологи и эпидемиологи должны были донести до российских чиновников. Не сомневаюсь, что она их не обрадовала: тестов слишком мало, их достоверность под сомнением. Но именно таким способом были выявлены настоящие цифры заражения ВИЧ на рубеже 1990-х. Русским докторам на пике вспышки придётся бороться не только за жизнь пациентов и за свою адекватную защиту (специальные противовирусные костюмы). Им придется иметь дело с местной бюрократической машиной, которой президент страны передал все полномочия.

Носителями вируса, по мнениям экспертов ВОЗ, могут стать до двух третей процентов населения. 45 процентов этого даже не заметят. Умирают не от вируса, умирают от осложнений. Берегите своих старших.

Елена Фанайлова – журналист Радио Свобода, бывший терапевт, врач-лаборант диагностики ВИЧ