Коронавирус изменил ценности в русофобских странах

В последнее время во всем мире наблюдалось некое притеснение русскоязычных граждан в разных странах. Особенно в этом отличились Прибалтика и Украина, пытавшиеся всеми силами запретить русский язык на своих территориях. Но если в Прибалтике русский язык родной почти для 30% населения, то на Украине по данным института Гэллапа - для 83%.

Кроме того, в Этонии есть граждане и неграждане (преимущественно русскоязычные). На Украине гражданами страны являются все.

В Эстонии предусмотрено, что в местах, где большинство русскоязычного населения, государственные и местные учреждения должны выдавать ответы на русском языке. На Украине такого не существует. Однако в Эстонии с властью могут общаться на русском языке исключительно граждане страны. Зато невозможно такое общение для неграждан и граждан России. Образование на русском языке недопустимо ни в Эстонии, ни на Украине. Русский язык в обеих странах признан иностранным.

«Истинные патриоты» Эстонии называют тех, кто говорит по-русски тиблами, «истинные патриоты» Украины – москалями.

Языковую политику неоднократно критиковали Европарламент, ООН и даже Еврокомиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью.

Но власти Эстонии все советы проигнорировали. При этом ООН и другие международные защитники как - будто бы совершенно не замечает Украину, где русскоязычных граждан значительно больше, чем в Эстонии.

Но самое главное, что Украина настолько ущемила права русскоязычного населения, что потеряла Крым. Более того, от нее отделился Донбасс и почти 6 лет длится гражданская война. А вот маленькая Эстония сохранила свою независимость без войны.

Но сейчас на территорию маленькой Эстонии прорвался коронавирус, началась эпидемия. Заразившихся свыше 600 человек. Для миллионного населения это огромная цифра. В стране объявлено чрезвычайное положение. В связи с этим премьер-министр эстонии Юри Ратас обратился к нации. Он никого не делил на граждан и не граждан. Речь его была на русском языке, который для него является иностранным. С ярко выраженным акцентом он говорил правильные слова о возникшей для всех угрозе.

Неужели только с приходом смертельной опасности люди начинают понимать, что абсолютно неважно, на каком языке ты говоришь? Ведь гораздо важнее, чтобы тебя понимало, как можно больше народу.