|
|
Как на духу!
Народный художник Украины Николай СЯДРИСТЫЙ: «Если бы мы с Януковичем крепко выпили и закусили солеными огурцами, он ударил бы по столу кулаком и сказал: «Я с тобой согласен!»
Народный умелец Николай Сядристый на весь мир известен своими микроминиатюрами, более того — именно он придумал этот термин. Постоянные экспозиции его работ есть в Киево-Печерской лавре и княжестве Андорра, а передвижные выставки с триумфом прошли во множестве стран. Перекормленные хлебом и зрелищами американцы и европейцы валом валили посмотреть на смастеренные украинским самородком диковины: на комара в натуральную величину, на носу которого уселась девочка с зонтиком, на караван, разместившийся в ушке иголки, или пивной завод из 103 деталей на ячменном зернышке.
Но, похоже, Николаю Сергеевичу приелась слава украинского Левши, как его еще в советские времена окрестили журналисты. Автор книги «Тяжело ли подковать блоху?» сегодня предстал перед изумленной общественностью подкованным антикоммунистом. Об этом свидетельствует выставка «Голодомор», которая в прошлом году при поддержке Президента Ющенко прошла по всем областям Украины. Архивные документы для нее представил из своих личных закромов Николай Сядристый. Он страшно горд тем, что к своим 65 годам прочитал все 55 томов Ленина и 40 — Маркса и Энгельса. Теперь запросто цитирует классиков, причем с конкретными ссылками: мол, том 15-й, страница 172, четвертая строчка снизу. А действительно, кто проверит?
Михаил НАЗАРЕНКО
«Бульвар Гордона»
«ТОЛПА ЖДЕТ НОВЫХ ПЯТНИЦ»
— Николай Сергеевич, вы, похоже, сменили рабочий фартук Левши на пыльные нарукавники архивариуса... Вам не дает покоя наше коммунистическое прошлое?
— Знаете, на создание микроминиатюр я потратил пять процентов жизни, не больше. Это была обработка «мертвого материала». А все остальное время, уже лет 40, я занимаюсь человеческим детективом — изучаю историю, технологию захвата власти и систему обмана людей в разных идеологиях. Перелопатил огромное количество архивных документов, многие из которых до сих пор остаются секретными. Прочитал все, что только можно было, по тем темам, которые меня интересуют. У меня скопилось свыше 900 тысяч страниц с пометками и подписью в углу: «Проработано»!
— И к каким судьбоносным выводам вы пришли?
— Каждое время имеет свой миф, который обычно живет на протяжении одного-двух поколений. Потом он умирает, и люди, прозревая, ахают и поражаются тому, насколько они ошибались. Сейчас создан миф о том, что советская власть пала, пришла демократия.
Но это ложь! Советская власть лишь трансформировалась. Большинство у власти — выходцы из коммунистических коридоров, завуалированные коммунисты, которые получили неограниченную власть. Их породил единый детородный орган ЦК-КГБ. И они думают, что идут к победе. Но чем быстрее движутся вперед, тем быстрее наступит их конец. Это обычный стандарт любых революций.
— Как бы вы охарактеризовали время, в котором мы живем?
— Переходный период, эпоха либерти. Это слово означает «свобода», оно выгравировано на монетах разных капиталистических стран. Я много времени провел за рубежом. Скажем, в Америке люди не боятся ни ЦРУ, ни ФБР, ни комитетов, которые борются с терроризмом. Там боятся только налоговой полиции. Богатого человека уважают, потому что знают: он заработал свой капитал в условиях жесточайшего контроля. Его не считают бандитом, как на территории бывшего Советского Союза. А у нас — извращенная свобода, хаос (кстати, Либер — бог хаоса в древней мифологии).
— А я-то думал, это бог плодородия.
— Это устаревшие сведения! Выдающиеся философы ХХ века — Франк, Ильин, Изгоев, Новодворцев, Степун, Бердяев — в свое время сходились во мнении, что в Российской империи, в том числе и в Украине, появился новый антропологический тип — сугубо антинациональный, с антихристианскими взглядами на жизнь. Вернадский говорил, что на поверхность из этого хаоса вылезли мародеры, убийцы, воры, трансвеститы, асоциальные элементы.
— Так прямо и говорил: «Трансвеститы»?
— Что-то около... А Ленин прямо заявлял: «Мы должны принимать в партию воров, лакеев, пауперов (нищих. — Авт.) и проституток». Чтобы они сделали черновую работу по разрушению общества, нужную для захвата власти. С помощью партийного билета и маузера. Это закон всех революций.
А дальше, как говорил один философ, «толпа ждет новых пятниц», то есть распятий, поскольку Христа казнили в пятницу. Но все, кто, по сути, выступает не в интересах народа, впоследствии неизбежно сходят со сцены. Мало того, из 100 таких деятелей минимум 90 бывают перебиты.
— Перебиты — в каком смысле?
— В физическом. Ну, может быть, какая-то часть потерпит катастрофическое материальное поражение. Сейчас их убивают каждую неделю! Просто мы не обо всех знаем. Пока я закончу это интервью, думаю, что кто-то сегодня будет уничтожен. Кирпа, Кравченко были честными, насколько это возможно, но по ошибке сели в классический криминальный поезд, и теперь их уже нет.
— Насколько я могу судить, раньше ваши высказывания не были такими радикальными...
— Я материалы копил... На выставке о Голодоморе вывесил имена пяти тысяч человек, которые воевали с собственным народом, убивали людей в огромном количестве. Они занимали высочайшие посты в карательных органах, обкомах, райкомах. И все они — постышевы, тухачевские, уборевичи, косиоры — перебиты! Своей смертью не умерли. Никто не вышел из божественной ловушки. Страшно, что погибли также их жены, дети, внуки. А у тех, кто уцелел, судьба сложилась трагически.
В космосе есть Некто, мы говорим: Бог. Он следит за каждым человеком и решает, что с ним делать. Наказание идет с некоторым опозданием — Бог должен собрать всю информацию, чтобы выписать вам чек за пребывание в Национальном ресторане, где одни люди едят скромно, оплачивая обед из своего нищего кошелька, а другие жрут бесплатно ложкой черную икру, запивая ее 30-летним коньяком. Бог затягивает время, чтобы не ошибиться.
Приведу пример. Троцкий был левой и правой рукой Ленина. В день его рождения захватили Зимний дворец. Это он, собственно, установил советскую власть, ездил по стране, раскручивал гражданскую войну. А чем все для него закончилось? Друзья вызвали его на заседание и сказали: «Лев Давидович, вы были несправедливы по отношению к нам и к нашим товарищам, и мы вас хотим выслать из Советского Союза». И выслали по 58-й статье, написанной Лениным...
— Выходит, Владимир Ильич его из гроба достал. В 29-м году он уже пять лет был покойником...
— Мало того, Троцкого вывезли из Одессы на пароходе «Ильич». Как вы думаете, это совпадение, насмешка? Это Бог делает. Такой космический стиль. А потом, уже в Мексике, ледорубом по голове... Причем день был очень солнечный.
«ВИКТОР ЮЩЕНКО — ЭТО МИХАИЛ ГРУШЕВСКИЙ, А ЮЛЯ ТИМОШЕНКО — СИМОН ПЕТЛЮРА»
— Жуткую ситуацию вы обрисовали. А возможны ли перемены к лучшему?
— Пять лет назад я ехал в электричке из Фастова в сторону Василькова. Сидели рядом два пожилых мужика — небритые, немытые. Один из них обтирал о живот грязную редиску и ел. Он говорил: «Вася, я брал Берлин и смотрю, какие бляди пришли к власти. Но ты знаешь, пока не прольется кровь, наверное, ничего не изменится». Толпа любит кровь, и, чтобы ее успокоить, надо кого-то сдать на уничтожение.
Это может быть очередная авария на шахте или на атомной станции, разрушение плотины или чрезмерное повышение тарифов, цен... И люди выйдут на Майдан не с помаранчевыми флажками... Потому что когда человек никак не может устроить нормальную жизнь, он превращается в мстителя.
— Откуда в вас такая уверенность?
— Я независимый человек. Изучение исторических закономерностей как бы расширяет психологические пределы моей жизни, помогает почувствовать, что происходит сегодня и что будет завтра. То, что сейчас прогресс электронный, научно-технический, ничего не значит. Люди по психике и по инстинктам точно такие, как во времена Хеопса. Человеческая натура несовершенна, и большинство хочет вырвать у жизни все самым простым способом. В этом, кстати, и состояла суть марксизма-ленинизма...
Еще один великий миф — о терроризме, конфликте нового мира и старого, арабского. Говорят, что происходит столкновение культур. Но это вранье! Главная вина арабов в том, что они сидят на океанах нефти. Хищным транснациональным кланам нужна энергетика, поскольку мировые ресурсы топлива сокращаются. Человек устроен по принципу: в глазах яма, в жопе дна нет. Заработал миллиард — мало, заработал четыре — все равно мало. Поделили, допустим, два великих олигарха эту сумму, но одному все равно кажется, что компаньон взял на доллар больше. И он его убивает. «По-дружески».
— Вы утверждаете, что предвидели развал Советского Союза?
— Я говорил об этом еще в 78-м. И не кому-нибудь, а помощнику Щербицкого. Он не поверил: «Ты что, е...нулся?». — «Да, — говорю, — и я посоветовал бы вам уже сейчас искать новую работу».
Союз тянули на дно миллионы невинно убитых людей. Поэтому никто его не защищал, даже пальцем не шевельнул. Все тоталитарные системы временные. Я думаю, они образовываются для того, чтобы за сравнительно короткое время (73 года советской власти для истории малый срок) сбросить в пропасть ту часть населения, которая не понимает, что жизнь должна быть гармонизирована.
Много лет назад я выступал в телевизионных дебатах с Александром Морозом. Ведущий спросил его: «Скажите, а кто такой Ленин?». Мороз ответил: «Это человек, который хотел осчастливить все народы, но ему помешал Сталин». Потом ведущий обратился ко мне: «А что вы думаете о Ленине?». Я сказал: «Это враг украинского народа. По его наущению предприняты несколько нападений на Украинскую Народную Республику. Есть документы, подтверждающие это».
Вышли после дебатов с Морозом на улицу. Говорю ему: «Александр Александрович, учитывая то, что толпа очень ограничена в своих взглядах, а у вас мышление чистого коммуниста, вы будете или Президентом Украины, или Председателем Верховной Рады. Давайте договоримся: если это свершится, у меня будет право заходить в ваш кабинет без стука». Ударили по рукам. Он даже свой телефон оставил.
— «Оранжевую революцию» вы тоже предвосхитили?
— Очередной ход в исторической шахматной партии Украины. Предвидеть его было несложно. Есть такая историческая закономерность: люди обычно верят первой политической наклейке, которая удерживается где-то на протяжении поколения — 25 лет. Но когда проходит половина этого срока, 50 процентов населения уже не хочет быть рабами этой идеологии.
А другая половина еще с этой системой не может расстаться, поскольку люди очень тяжело меняют свои мнения. Тем более что в прошлом осталась их молодость. Массы, как говорят все диктаторы, — это консервативное стадо. После развала Союза прошло примерно 13 лет, половина времени, и те, кто вышел из идеологического тумана, романтически двинули на Майдан.
— Почему же «помаранчевая революция» так быстро выдохлась?
— Отстаивая свои права, толпа, как член, не может долго стоять — ни на Майдане, ни на Красной площади. Толпа хочет хлеба и, простите, влагалищ. Не хлеба и зрелищ, а именно хлеба и влагалищ! Каждый хочет любить, нарожать детей, прожить счастливо и как можно дольше. Грубо говоря, пожрать, посрать, по...баться и поспать. И на этом люди теряют свои божественные черты, божественные игры.
Сейчас в Украине повторяются 20-е годы. Я бы сказал: Виктор Ющенко — это Михаил Грушевский. Юлия Тимошенко — Симон Петлюра в женской одежде. Александр Мороз — Владимир Винниченко, который полдня спал у большевиков, полдня — в Центральной Раде и принимал участие в уничтожении Скоропадского. А Тарас Чорновил — микроскопический Юрий Коцюбинский, который предал своего отца.
У нас интеллигенция выбита. У толпы нулевое знание истории, даже ноль с минусом. Мышление на уровне уличных манифестаций. Большинство депутатов — мастера разговорного жанра, шуруют одно и то же. Все нынешние газеты — писявки, которые пишут о прическах, презервативах, бриллиантах, шикарных костюмах, о том, у кого какой длины член, кто с кем переспал, то есть скользят по поверхности. Многие в интервью выкаблучиваются, что-то корчат из себя. Это порождение эпохи либерти. Но гнойный нарыв вот-вот лопнет. Один философ говорил: «Диктатура, тоталитарность подкрадывается к обществу очень медленно, но основательно. Идет долго, но приходит в один день». Мы к этому уже почти пришли.
«ОДИН ГЛАЗ У ЛЕНИНА БЫЛ ДЕФЕКТНЫЙ, С ПРИЩУРОМ. ВОЗМОЖНО, ОТ СИФИЛИСА»
— Недавно Верховная Рада признала Голодомор 1932-1933 годов геноцидом украинского народа. Не проголосовали за это решение только коммунисты и регионалы...
— Это говорит об уровне их морального падения перед лицом огромной страны. Еще в 90-м году на международном симпозиуме в Киеве Голодомор был признан ужасающим геноцидом украинского народа. В свое время в США и в Канаде страшные события тех лет изучали две комиссии, которые пришли к тому же выводу. Со стороны КПУ и КГБ было самое энергичное противодействие.
Ленин прямо и неоднократно приказывал: весь хлеб в Украине собрать без остатка и привезти в Россию. Поставить дело по-военному. Отнимать с оружием, все места добычи обставить тройным кордоном войск. Это первоочередная задача советской власти — вывезти весь украинский хлеб. И соль... Как вы думаете, будет после этого голод или нет?
— Дался вам Ленин! Он к тому времени уже несколько лет в Мавзолее лежал.
— Задача стояла — сломать именно украинцев! Потому что Украина была центром Советской России. Повторяя Ленина, Троцкий говорил: «Без Украины нет России. Без украинского угля, железа, руды, хлеба, Черного моря Россия существовать не может...». А Ленин по этому поводу высказывался так: «Советская власть крахнет». Это его слово — «крахнет». Из этого и вытекает вся стратегия главного удара по Украине, которую в массе декретов заложил Ленин и блестяще выполнил Сталин.
Вообще, это отдельная тема. Я привез из Москвы большой архивный материал о депортации народов, когда пустующие после уничтожения коренного населения территории заселялись другой массой людей, более благонадежных. Ленин требовал ускорить это дело, занимался депортацией народов в огромном количестве.
— Может, вы хотели сказать — Сталин?
— Нет. Еще в 19-м году Совнарком принял резолюцию о поголовном уничтожении казачества. Одних только терских казаков было убито 45 тысяч. А на Кубани расстреливали все села. Есть документы, где депортация, к примеру, крымских татар расписана по дням. Это уже было при Сталине. За три дня вывезли 180 тысяч человек, а всего — 250 тысяч.
— И все-таки... Люди голодали не только в Украине, но и в Поволжье, на Кубани, в других местах России?
— Голодали, потому что Ленин и здесь проявил насилие. Я люблю конкретные документы. Он пишет: «Зажиточные крестьяне — это вампиры, это пауки, это кровопийцы. Смерть им!». По марксизму-ленинизму, крестьяне — реакционный класс, ибо они собственники. И подлежат покорению или уничтожению. А в Советской России 80 процентов были крестьяне, и в Украине тоже. Эта идея родилась в головах людей, которые никогда нигде не работали.
— Не всем известно то, что знаете вы. Может, это оправдывает тех, кто не голосовал за признание Голодомора геноцидом?
— Ни в коей мере! Я считаю, им надо сходить во Владимирский собор и покаяться. Не проголосовать за память умерших детей, людей, которые были целенаправленно истреблены, — это страшно, даже немыслимо! Так же абсурдно, как если бы в Японии собрался парламент и стал выяснять, кидали на Хиросиму и Нагасаки атомные бомбы или нет. А многие даже кричат: «Это наша история!».
Представьте, вы идете по Берлину и видите: стоит памятник Гитлеру. А на вопрос, почему его не сняли, немец вам говорит: «Это наша история». Такой абсурд даже вообразить трудно. А у нас в центре Киева стоит памятник Ленину, который уничтожил миллионы людей, и к нему несут цветы, превозносят его до небес. По его приказу при взятии Киева только за одну неделю было убито свыше пяти тысяч человек, с чем он потом поздравлял исполнителей. Вы только вдумайтесь!
— Вы, похоже, пристрастны к Владимиру Ильичу?
— Я не критикую его, а изучаю. Такая в то время была идеология. Но от него как главаря все исходило, и он определил судьбу России, отбросив ее на столетие назад.
— Однако массы ему поверили, пошли за ним...
— Философ Ильин писал, что славяне по своему менталитету очень наивны, они готовы идти в трудные минуты за любым проходимцем, даже в пропасть. И если когда-нибудь и будут в России условия для строительства демократии, то ее невозможно будет сделать без определенной доли диктатуры. Такой парадокс. Я в свое время передал эти высказывания философа о русских Владимиру Путину и вскоре прочитал в газетах: «Прах Ильина возвращен в Россию». Возможно, Путину такие мысли понравились.
— А вы сами никогда не находились под гипнозом мифа о «самом человечном человеке»?
— 50 лет назад я сделал портрет Ленина по его произведениям. Был, как говорила моя мать, наивным и глупым. Еще тогда я обратил внимание, что во всех его работах пестрят слова: «Повесить! Расстрелять! Уничтожить!». Любимым словом было «вешать».
Возможно, это связано с сифилисом, который обычно разрушает в человеке эволюционные черты — сострадательность, сочувствие, совесть. У Ленина один глаз был дефектный, видимо, тоже по причине этой болезни. Об этом писал Герберт Уэллс: «Я зашел в его кабинет. На стуле, не доставая ногами пола, сидел человек с явным дефектом одного глаза». Когда-нибудь, может быть, найдут связь между сифилисом и беспощадностью Ленина, которая, в общем-то, свойственна всем вождям. Один из его врачей, доктор Готье, писал: «Всматриваясь в лицо Ленина, я видел черты вырожденчества, особенно в надбровных дугах и в области глаз».
То, что у Ленина была эта болезнь, подтверждал и Молотов. Когда поэт Феликс Чуев его спросил, был ли у Ленина сифилис, тот ответил: «Да, скорее всего, наследственный». Интересно, что сосед Молотова бросил реплику: «Хорошо, что не триппер». Непонятно, чем триппер страшнее сифилиса.
— Ну, им виднее. По-моему, вы незаслуженно обходите вниманием отца всех времен и народов Сталина.
— О сталинизме можно говорить только как о периоде, когда страной руководил Иосиф Джугашвили. А в идеологическом плане это был чистый, классический ленинизм в исполнении Сталина.
Убийство военных — это заложено в высказываниях Ленина, он никогда им не доверял. Говорил также, что надо завести дело на каждого интеллигента, держать их в ежовых рукавицах. В 22-м году он принял декрет по уничтожению 22 слоев интеллигенции: инженеров, изобретателей, директоров заводов, религиозных деятелей, агрономов, зоотехников...
Рьяно призывал к истреблению учителей, которые являются связующим звеном между прошлым и будущим. Характерное указание: арестовать 10 тысяч буржуев, поставить сзади пулеметы и расстрелять... Вся его писанина — повтор одного и того же. Власть! Власть! Власть! Контроль должен быть тотальным. Все должны следить друг за другом, «чтобы некуда было деться». Все его тома можно сжать в одну страницу.
«МАРКС ОБЯЗЫВАЛСЯ ЗАКЛАДЫВАТЬ ВСЕХ КОММУНИСТОВ: 25 ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ ЗА КАЖДЫЙ ДОНОС»
— Говорят, вы прочитали 40 томов сочинений Маркса и Энгельса. Много интересного там почерпнули?
— Знаете, Энгельс говорил Марксу, что надо написать «книгу, чтобы она была потолще, и чтобы обыватель видел наши фамилии в базарном каталоге». Сочинив основу для «Капитала», Маркс сообщил своему другу: «Говно готово». 12 апреля 50-го года Энгельс пишет: «Мы будем делать прямо противоположное тому, что мы говорили».
Когда Маркс умер, на его могилу пришло только два человека и члены его семьи. Потому что все знали: он провокатор. У него был секретный договор с полицией закладывать всех коммунистов: 25 фунтов стерлингов за каждый донос. Эти документы были переданы канцлером Австрии Раабом еще Хрущеву. Маркса при жизни мало кто знал. Это у нас его раздули.
— Простите, а на вас писали доносы? Как это при таких убеждениях вы не попали в диссиденты?
— Я никому не нужен был: ездил по миру, выставлялся как уникальный художник. Власть относилась ко мне уважительно и настороженно. Был нейтрален, но везде накачивался информацией. Собирал по всему свету редкую литературу. То, что нельзя было ввезти в страну, запоминал.
У меня были недоброжелатели, и некоторые в своей вражде ко мне проявляли упорство. Но в самих органах у меня было немало поклонников, и обычно все, что на меня писали, попадало в мои руки. Я вначале очень расстраивался, потому что доносили мои самые близкие друзья. Те, кому я, когда они болели, носил в больницу мед, лимоны... Одному из них я, нарушив обещание, данное органам, проговорился: «Я хочу то, что ты на меня пишешь, отдать твоему сыну, который знает о нашей дружбе». Он побледнел и потерял голос.
Один из кагэбистов мне сказал: «Советский КГБ самый сильный в мире, потому что держится не на информации, которую собирают где-то там по разным углам, а на сведениях, полученных от друзей, включая постель». Ленин ставил в пример «человека выдающейся воли Пятакова», а тот, будучи арестованным, писал Сталину: «Чтобы доказать лояльность к партии, я готов расстрелять всех эсеров, осужденных по первому процессу, включая собственную жену».
— Чего не напишешь под пытками...
— Это судьба, тут роль играет генетика, воспитание. Нельзя обвинять дерево в том, что оно кривое. О человеческой агрессивности, о том, как она формируется, есть много литературы. Поэт Демьян Бедный пожелал присутствовать при расстреле Каплан, которая, как утверждают, покушалась на Ленина. Ее потом сожгли во дворе Кремля. Поэта спросили, как он мог смотреть на это. Он ответил: «Я пошел с великим удовольствием. Для революционного вдохновения».
И вот читаю биографию Демьяна Бедного в книге, изданной в 20-е годы. Он пишет о том, что его мать и отец — алкоголики, беспощадно его били. Потом мать вместе с любовником отца задушили. У других коммунистических деятелей тоже было нечто сходное в детстве.
Владимир Ильич, как вспоминает Крупская, садился в лодку и бил прикладом по головам зайцев, которые, беспомощные, скучивались на льдине. Горький его спросил: «Вы любите Бетховена?». Ильич ответил: «Я люблю музыку, но сейчас такое время, что надо наивных бить по головке». Любой психолог скажет, что здесь мы имеем дело с фиксацией патологии.
— Кроме упоения властью, что-то еще интересовало тиранов? Например, женщины?
— Конечно! Миром правит блядва. Но для Ленина, например, любимой женщиной всегда оставалась Власть, он думал о ней, как говорил его давний знакомый Аксельрод, 24 часа в сутки. Потому что власть — это нечто большее, чем секс. На этой почве он был болен и в конце жизни признавался врачу-психологу, что у него это навязчивая идея.
Больше всего его любила Инесса Арманд. Самый дорогой подарок, который Владимир Ильич, расщедрившись, ей преподнес, были резиновые калоши. Впоследствии он просил Каменева на могиле Инессы положить небольшую каменную плиту, «чтобы не была заметной», и подчеркнул это. Короче, был жлоб. Лучше всех знавший Ленина Гриша Зиновьев говорил о нем: «Старик был жаден, покупал Надежде Константиновне только самые дешевые булочки».
У Энгельса было два хобби — проститутки и выпивка. Вот он пишет Марксу в декабре 46-го: «Я обязан господину де Лессеру (мэр Парижа. — М. Н.) приятными знакомствами с проститутками и многими удовольствиями». Из другого письма: «С прошлой осени потреблял алкоголь с большой свободой». И еще: «Мне придется снова соблюдать «умеренность и воздержание» в отношении алкоголя. Я и сам удивлялся, что сравнительно хорошо переносил его».
«ПИНОЧЕТ НЕ ПРИШЕЛ НА МОЮ ВЫСТАВКУ ИЗ-ЗА СИЛЬНОГО НАСМОРКА»
— Вы встречались со многими президентами, выдающимися людьми. Какое впечатление они на вас произвели?
— С Никитой Хрущевым я говорил полтора часа. Как сейчас, вижу его шею, лицо в родинках. И он не лысый был, а с пухом на голове. Азартный! Энергичный! Акцентировал мысли руками. Говорил, что перемены в обществе могут затевать или гении, или сумасшедшие. Я хотел спросить, а кем он себя считает, но прикусил язык. Это было опасно, сами понимаете. Но когда Хрущев говорил, я понял, что он самый одинокий человек.
Интересно было беседовать с главой ООН Пересом де Куэльяром. Он быстро переключался на любые темы. Я сказал: «Сейчас мир стал маленьким, буквально как салон самолета. Люди воюют и не могут выйти в космос. Такая обреченность». Он со мной согласился: «Я всегда говорил об этом».
Я думал, что президент Польши Войцех Ярузельский, как всякий руководитель советского периода, ограниченный. Связан с органами КГБ, всегда в черных очках. Но он оказался очень притягательным человеком. Мог пошутить и в то же время был серьезен. Когда я поделился своими впечатлениями о нем с одним ведущим польским журналистом, тот сказал: «Что вы хотите, он представитель аристократического рода. Не какой-нибудь электрик или выходец из пролетариата». Ярузельский отказался от власти в критический момент, чтобы не было кровопролития.
Была у меня встреча и с Михаилом Горбачевым. Мне сказали: «15 минут на общение». Смотрю, прошло назначенное время, а он меня не отпускает. Задавал вопросы демагогические, не имеющие социальной конкретики. Он напоминал не политика, а поэта. Мне стыдно было сказать, что это Ленин организовал всеобщий террор. Рядом полсотни человек стояло — секретари ЦК, охрана. Прошло более часа. Он обратился к своему окружению: «Вот видите, как человек свободно обо всем говорит. А среди вас таких людей почти нет». Все сдержанно засмеялись. Стоявший рядом секретарь ЦК Компартии Украины Мозговой сказал мне: «Ты его потряс».
— Еще бы! Михаил Сергеевич обычно сам любил поговорить, а тут увидел человека, который его переплюнул...
— Горбачев — обаятельный, приятный, энергетичный человек. Но в отличие от Хрущева, который многое осознавал, благородно-простодушный. Поэтому потерпел сокрушительное поражение. Михаил Сергеевич был наивным, проводя перестройку — лживую в своей основе. Мы шли к демократии, возвращаясь к Ленину. Это страшный парадокс! Потому что Ленин такое же историческое чудовище, как Сталин и Гитлер. Все архивы, все секретные документы говорят об этом. Перестройка была обречена, поскольку, и я в этом уверен, Горбачев, как и все коммунисты, никогда основательно не читал Ленина. Маргарет Тэтчер в своих воспоминаниях пишет, что Горбачев не ожидал, что перестройка приведет к развалу СССР. Причем она пишет о нем очень уважительно.
— А кто вообще читал Ленина в полном объеме? Кроме вас, разумеется...
— Думаю, только Сталин.
— В конце прошлого года скончался еще один диктатор — Аугусто Пиночет. Вы часом не встречались с ним?
— В 82-м в Чили проходила моя выставка. Я выступал в Сантьяго, в университете, отвечал на вопросы. Меня спросили: «Что вы думаете о Пиночете?». — «Перед поездкой в Чили, — говорю, — я подписал бумагу, что не имею права говорить про какие-либо политические события. И тем не менее выскажусь. Пиночет, судя по документам, уничтожил во время переворота две с половиной тысячи людей. А у нас есть документы, когда главари Коммунистической партии ставили свою подпись под приказом расстрелять от тысячи до пяти тысяч только за один раз. Так что ваш Пиночет по сравнению с нашими верными ленинцами — мальчик. Я даже могу сказать, кто из руководителей советской власти сколько подписал смертных приказов. Лично Ворошилов — 19 тысяч, Сталин — 43 тысячи. Но всех перещеголял Молотов — 49 тысяч!».
Когда я это сказал, по залу прошел шум. А на другой день в ответ на мой запрос, посетит ли Пиночет выставку, его жена прислала визитку и записку: «К сожалению, мой муж не может прийти, потому что у него сильный насморк». Признаться, я думал, что после моего выступления меня арестуют, но выехал свободно. А потом еще раз выставлялся в Чили, в городе Винья-дель-Мар, где как раз плелся тайный заговор против Альенде.
— А какого вы мнения о Викторе Ющенко и Викторе Януковиче — наших нынешних лидерах?
— Ющенко я хорошо знаю. Он верующий. Не хищник. А любой политический руководитель должен быть гепардом — развивать скорость 120 километров в час. Но все равно Виктор Андреевич войдет в историю только потому, что при нем был принят закон о Голодоморе. В этом плане он уже историческая личность и будет, может, сентиментальным символом в истории украинского народа.
Виктор Янукович мне представляется фигурой драматичной. В общем-то, он хороший мужик. Я глубоко убежден, что если бы мы с ним крепко выпили и закусили солеными огурцами, он ударил бы по столу кулаком и сказал: «Я тоже согласен с тем, что ты говоришь. Но, понимаешь, Николай, так уже сложилась моя жизнь».
Кстати, среди тех, кто думает, что они уже пришли к власти, многие роковым образом глубоко заблуждаются. Как правило, в это время происходят конфликтные ситуации между «тыловиками» и «фронтовиками», то есть между теми, кто обеспечивает деньгами захват власти, и теми, кто это непосредственно осуществляет. И здесь Януковичу отведена драматичная роль.
«МАТЬ ПАЛКОЙ СНИМАЛА С ВИШНИ КИШКИ ПОГИБШЕГО СОВЕТСКОГО ЛЕТЧИКА, КОТОРОГО СБИЛИ СВОИ ЖЕ»
— Почему у Украины такая несчастная судьба? Еще Тарас Шевченко горевал: «Україно, Україно, серце моє, ненько! Як згадаю твою долю, заплаче серденько!». С тех пор мало что изменилось...
— Представьте, что вы прилетели с другой планеты и хотите выбрать, в какой бы стране поселиться. Перебираете: Австралия — неплохо, Япония — тоже. Англия, Норвегия, Финляндия, Канада, Америка — хорошо. Что является общим для всех этих стран? То, что они окружены морем и через их государственный двор не шляются всякие завоеватели.
А Украина — проходной двор в центре Европы. Кто только тут не был! В моем представлении это живущая среди прекрасной природы красивая женщина, которую каждый проходимец хочет изнасиловать. Второе. Здесь живет народ равнинного пейзажа, мечтательного характера. У украинцев слабая агрессивность. Они могут выступать на коротком отрезке, но понимают, что воевать долго — это не дело. И благородство ведет к поражениям. Чего не скажешь о нациях напряженной энергетики, которые живут в горах, где у каждого на поясе кинжал, и чуть их тронь — они сразу идут в бой. А Украина сегодня даже хуже, чем Бангладеш.
— Вы ведь тоже украинец. Что формировало ваши взгляды, ваш характер?
— Я родился 1 сентября 1937 года в селе Колесниковка Харьковской области. Но мне кажется, что я жил во все времена, которые изучаю. Мать была крестьянка, отец работал на МТС. Рядом протекала чудесная речка — маленькая, степная. И самое большое влияние на меня имели не школа, не вуз (окончил Харьковский сельскохозяйственный институт, работал семь лет агрономом. — М. Н.), а цветы, деревья, сад, поля, дороги, облака...
Была война. Помню, мать меня, маленького, купала в цинковом корыте возле окна. И вдруг прошел страшный удар. Хата аж подскочила. Посыпались стекла. Смотрим — упал на наш огород самолет. Как мы потом узнали — советский, его сбили по ошибке свои же. Везде валялось железо, для меня — таинственное, пахнущее маслом. Пулеметы, патроны, детекторы, реле... Алюминий расплавился и, как вода, лужицами стоял между кустиками картофеля. Вот во мне это и заложилось.
Я говорю: «Ма, гляди, часть комбинезона». Она открыла карман, а оттуда посыпались фотографии, письма. Прочитали фамилию: «Николай Цыганов». Мать расплакалась: «Это же кто-то его ждет. Ему только 21 год был».
— А тело?
— Разнесло на части. Мать палкой снимала с вишни кишки погибшего. Другой летчик успел спрыгнуть с парашютом. Его водили по обломкам для опознания, он был весь в слезах и все время матюгался: «Гады! Е... вашу мать, как вы могли стрелять в своих? Убили моего друга». Войска менялись постоянно: то немцы, то венгры, то румыны, то советские.
Запомнилось, что немцы все были высокие, в очках и, когда заходили в хату, склоняли голову. Один хорошо знал украинский язык, он меня спросил: «Де твiй батько?». — «Нiмцiв б’є». Представляете? Мать как раз чистила картошку, она и ножик опустила. Говорит: «Що ти мелеш?». А этот немец неожиданно сказал: «Вiн правильно каже, что батько нiмцiв б’є. Гiтлеру капут!». И дал мне открытки, где были сфотографированы разные цветы.
— Выходит, вы с детства были уникальны и независимы в поступках...
— Никакой уникальности. Все корчат из себя оригиналов, а я самый типичный человек. У меня все абсолютно стандартно. Самая обыкновенная постсоветская семья: женился в 60-м, супруга — ведущий специалист в Министерстве сельского хозяйства, сыну 29 лет. Ничего особенного во мне нет. Я просто очень усердный и максималист. Или занимаюсь чем-то, или ничего не делаю. Как у нас в селе, у крестьян: или садить огород, или не садить. Или пить, или не пить. Я не ленивый, но все время борюсь с собой.
Очень важно начать. Тогда сама работа начинает меня удивлять, кажется, что она стоит выше моих возможностей. Она насилует, втягивает! Вдохновения никогда не ощущал. Это все выдумки.
— Каждая ваша микроминиатюра сопровождается стихами, написанными вами. Вот, например:
В великих драмах бытия
Победа часто спит в могилах,
Свои накапливая силы
Для судного в итоге дня.
— Поэзия — это божественная отрасль. Она для меня — противоядие после чтения документов, этой сатанинской литературы. Я ассоциативно высказываю свои мысли от прочитанного в поэтической форме. Это как бы христианский взгляд, в духе смирения, на современную сутолоку...
Все только варнякают, выгораживают себя, оправдывают свою подлость, предательство, измену. Если вы соберете всех академиков, все спецслужбы с их аргументами против того, что я сказал, они меня не пересилят, не удавят. Я ведь никого не осуждаю, никого не хочу переубеждать, а только наблюдаю. У меня такое ощущение, что я должен где-то отчитаться за все, что видел, сделал, продумал, проанализировал. Как бы то ни было, но я провернул работу нескольких институтов.
Всю жизнь изучал историю. Можно сказать, ходил по кладбищу своей нации и возле крестов останавливался. Я смотрел, как кто-то рождался, как любил и как погибал. И переходил от одного креста к другому. То, что произойдет в ближайшее время, будет иметь детективную форму. Но итоговые перемены будут не в пользу тех, кто идет против жизни. Это я вам пишу, как на граните. Таков общий принцип истории. И когда это случится, а ждать долго не придется, мне хотелось бы прийти с бутылкой донецкой самогонки к Виктору Януковичу...
Мне запомнилось, как в Америке Лиза Бернар, девочка 14 лет, посетив мою выставку, написала в книге отзывов: «Когда мы умрем, все будем вместе. Так давайте же любить друг друга».
|
Комментарии