Принципы стабильности: лучшая черта одушевленного орудия – послушание.

 «Сейчас, действительно, может быть, важнее даже стабильность, спокойное развитие страны. Но потом, когда мы наберем… Страна наберет побольше уверенности в себе, побольше ресурсов… Тогда точно совершенно нужно, безусловно, обеспечить сменяемость власти»,— сказал господин Путин на встрече, прямую трансляцию которой вело «Россия 24». … «Мы же вносим поправки в Конституцию даже не на пять, не на десять лет, минимум лет на 30, на 50. Поэтому я считаю, что нужно на будущее»,— заявил президент»».

В античности Аристотель называл рабов одушевлёнными орудиями труда. «В Древнем Риме раба называли орудием, одаренным речью («instrumentum vocale»), в отличие от тяглового животного - мычащего орудия («instrumentum semivocale») и неодушевленного, мертвого орудия («instrumentum mutum»), каким был всякий рабочий инвентарь».

Голосование называют "волеизъявлением". А разве у орудия труда, даже говорящего, - должна быть воля?

Функция орудия, этого «instrumentum vocale» - наиболее полно осуществлять волю своего хозяина, а функция хозяина наиболее эффективно (во имя стабильности!) использовать одушевленное орудие, хотя бы и для собственного удовольствия…

Наивные люди, участвующие в голосованиях с иллюзией, что их голос хоть что-то значит, - ничего не понимают в государственном устройстве РФ. Нет никакой сменяемости власти, нет никакого выбора, и все это ради стабильности. Поэтому голосуй, не голосуй, а получишь… Путина или путинозаменителя. Или «Единую Россию». Но вот лет через 30, а может через 50 или 100, или когда наконец рак на горе свистнет, в те счастливые времена, когда некие «мы»… то есть… страна конечно… наберет побольше ресурсов… может быть, в золоте, может быть, в валюте… вот тогда… они посмотрят… И мы тогда, возможно, получим реальное право выбирать среди господ того, что нам больше нравится – лысого или волосатого, толстого или худого. А пока что процедура голосования представляет собой некий ритуал целования ботинка господина. Потому, что у раба, крепостного или, как это сейчас принято называть, «электората» - нет другого выбора.