Сталинский "порядок".

“Во всей Красной Армии к началу войны было более трёхсот дивизий ……По состоянию на 22 июня 1941 г. в армии уже было 273 тысячи автомашин всех типов. К 1 июля в армию из народного хозяйства было поставлено ещё 234 тысячи.

  Итого: 1700 автомобилей на одну дивизию!

 Стоит отметить и тот факт, что в “полностью механизированном”, по утверждению советских пропагандистов, вермахте было точно такое же (500 тыс.) количество колёсных машин, причём на наших дорогах до конца 1941 г. 106 тысяч машин пришло в полную негодность.

 Вот тут нам бы и порадоваться огромным достижениям сталинской индустриализации, но радоваться-то на самом деле нечему. Открываем отчёты командиров советских корпусов и дивизий и практически в каждом читаем: “Материальная часть, предусмотренная мобпланом, по мобилизации не прибыла”. Как это? А куда же тогда прибыли эти самые “234 тысячи автомобилей и свыше 31,5 тысячи тракторов”???

 Рокоссовский (в те дни – командир 9-го МК) пишет, что личный состав мотострелковых полков и дивизий корпуса, оказавшихся в начале войны и без лошадей и без машин, должен был в буквальном смысле слова на своих плечах нести миномёты, ручные и станковые пулемёты, боеприпасы, в результате чего “совершенно выбивался из сил и терял всякую боеспособность”. Как же так вышло, что дивизиям механизированного корпуса не досталось ни 1700, ни даже 170 автомашин?

  А вот доклад командира 10-й тд (15-го МК):

“….приписных машин из народного хозяйства согласно мобилизационному плану должно было поступить к исходу М-2 (т.е. второго дня мобилизации. – М.С.): “ГАЗ-АА” – 188 и “ЗИС-5” – 194. Ни одной машины из этого числа ни в М-2, ни в один из последующих дней дивизия не получила ….”

“От командира 2-й ПТАБ (противотанковой артиллерийской бригады. – Al-07) полковника М.И. Неделина поступило донесение, что трактора из народного хозяйства он ещё не получил и двинуть к границе сможет лишь один дивизион” – это строки из воспоминаний Баграмяна.

…..5-я ПТАБ…даже к 29 июня (на седьмой день войны!) “из-за отсутствия мехтяги оставалась в Новограде-Волынском “(250 км к востоку от границы – М.С.)

  Точно такая же ситуация сложилась со всеми остальными ПТАБами, на всех фронтах. Ни одна бригада – кроме 1-й ПТАБ Москаленко – не выполнила своей задачи в борьбе с вражескими танками, и все советские историки в один голос во всех книжках называют одну и ту же причину – отсутствие мехтяги. Это как? Куда же девалась вся техника – и та, что уже 22 июня была в частях, и та, которую мобилизовали в первуе дни?

  Всё это, скажет иной читатель, отдельные частные недостатки. Извольте, вот вам и обобщённая картина:

“….крайне плохо проходила поставка по мобилизации механизированного транспорта ….

 На сдаточных пунктах скопились тысячи автомобилей и тракторов, нуждавшихся в ремонте. Были случаи, когда автомобили на сдаточные пункты военкоматов прибывали без горючего или из-за отсутствия его в хозяйствах вовсе не прибывали ….Так, МВО  (т.е. из центрального, столичного округа. – М.С.) в ЗапВО не удалось отправить своим ходом автомобили, на третьи сутки мобилизации была отправлена только четверть автомобилей …. Зачастую из-за большой спешки автомобильный транспорт грузился в эшелоны и отправлялся на фронт без водителей и горючего …..1320 эшелонов (50 347) вагонов с автомобилями простаивали на железных дорогах…..”

  Спешка и вправду была очень большая.

6 июля 1941 г. товарищ Тутушкин, заместитель начальника 3-го управления (контрразведка) Наркомата обороны, докладывал товарищу Сталину:

“….в Управлении военных сообщений до 1 июля не велась сводка учёта перевозок войск …. На десятки транспортов нет данных об их месте нахождения … эшелон со штабом 19-й армии и управлением 25-го стрелкового корпуса вместо ст. Рудня (между Витебском и Смоленском. – М.С.) был направлен на ст. Гомель. Виновники этого остались ненаказанными …..

 ….. 26 июня два эшелона танков с Кировского завода (новейшие тяжёлые КВ. – М.С.) несколько дней перегонялись в треугольнике Витебск – Орша -  Смоленск…где эти транспорты находятся в настоящее время, управление сведений не имеет ……

…. 27 июня предназначенные на Юго-Западный фронт 47 эшелонов с мототранспортом, в котором сильно нуждался фронт, были выгружены на ст. Полтава, Харьков (т.е. за сотни километров от места назначения. – М.С.)……

 ….направленные на Юго-Западный фронт 100 тысяч мин к месту назначения не прибыли, и где эти эшелоны находятся, управление не знает….  ”

 Товарищ Тутушкин ничего не говорит о причинах такого “броуновского движения”. Генерал Владимирский называет некоторые из них:

“…..Вечером 26 июня Военный совет 5-й армии заслушал доклад начальника оргмоботдела полковника Щербакова и заместителя начальника штаба армии по тылу полковника Федорченко о ходе отмобилизования войск и тыловых органов 5-й армии. Было установлено, что отмобилизование войск и тылов армии, которое по мобплану должно было быть завершено в 24.00 25 июня, то есть на третий день мобилизации (объявленной с 00 часов 23 июня), фактически было сорвано …..

  Основная масса рядового состава – уроженцев западных областей Украины – либо не успела явиться в части, либо уклонилась от явки по мобилизации. Лишь соединениям 15-го стрелкового корпуса, перед которыми наступление противника было замедленным, удалось частично пополнить войска рядовым составом и лошадьми из ближайших к ним районов …..

   Столь неожиданный и обескураживающий результат Владимирский объясняет “психологическим воздействием внезапного нападения противника на настроения местного населения, быстрой передвижкой линии фронта к востоку и подрывной деятельностью вражеской агентуры (т.е. бандеровцев. – М.С.) на нашей территории”.

 Но и это ещё не всё:

“….командный и технический состав запаса, мехтраспорт и водительский состав, приписанный из восточных областей, также не прибыли в армию …..”. Вот эту информацию Владимирский уже никак не комментирует…..

  Ещё раз подчеркнём главное. Красная Армия вовсе не была безоружной. В ходе скрытой предвоенной мобилизации она уже получила огромное, значительно большее, чем у противника, количество людей, пушек, танков и тракторов. Срыв планового Доукомплектования ослабил её боевые возможности, но отнюдь не свёл их к нулю.

 И тем не менее первый удар погребального колокола уже прозвучал. Хвалёный сталинский “порядок” в первые же часы встречи с настоящим, вооруженным противником обернулся беспримерным хаосом, бардаком и анархией. Цельный в теории армейский механизм начал рассыпаться на отдельные “шестерёнки” прежде, чем были сделаны первые выстрелы”. (Марк Солонин “22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война?”, Москва, 2007 год, стр. 246 - 250).