Эссе о Восточном Духе

К ЭССЕ О ВОСТОЧНОМ ДУХЕ

   У японцев нет той конфронтации духовного и телесного, как на Западе... И воевал ли буддизм с плотью так же неистово, как христианство... Безусловно нет. У восточного человека духовное в крови, оно первородное. 

   Даже в обыденной жизни у него духовное господствует над телесным. Подробная и безусловная регламентация дозволенного в быту, в социальных отношениях, высокое служение своему роду, жертвенность - всё это признаки духовного. 

   Поэтому на Востоке не было той интенсивной и мучительной борьбы духовного с телесным, как на Западе. Зато не было и конструктивного духотворчества.    

   Только через противоречивое единение с телесным может конструктивно развиваться духовное.

   На Востоке дух развивался не от развития телесного, как на Западе, а в отрыве от телесного. Такое развитие духа не было противоречивым, жизненным.   

   Поэтому у восточного духа не было стрелы времени, стрелы жизни.

   Однако у восточного духа есть своя красота, которая невозможна на Западе. Это красота освобождения духа от тела, отстранения духа от внешнего насилия и зависимости от мира. ...И сколько в таком освобождении человечного возвышения над миром, над телесной суетой.

   Освобождение от мира, возвышение над миром приобщает к началу всех начал, ставит человека на один уровень с Творцом...

   А мир вокруг велик и прост, только воля Творца бесконечно сложна...

Отсюда видно, что всякое человеческое творчество - это усилие слепого выстоять, это наивные, суетливые, мелочные надежды человека, не знающего своей судьбы... 

   Освобождаясь от телесного, от мира, человек освобождается от телесной судьбы. Отныне нет над ним насилия, нет и страдания, нет и мимолетных, суетливых радостей, а есть присутствие Истины.

   Спокойное, благородное созерцание Истины... и ты видишь, что весь мир осмыслен и разумен... а страдание мира видишь как свое родное прошлое, когда ты был неразумным, непосвященным...   

   Нет, ты не отчуждаешь от себя страдание мира, не возвышаешься над ним холодным бесчувствием, ты понимаешь его и тем самым принимаешь его, принимаешь его подробно и безусловно, как особую красоту и прелесть бренного мира.

   Где-то там, внизу люди страдают, в этом их жизнь...  Отними у них страдания, и им нечем будет жить.

 Восточный дух не видел и не чувствовал первичных, ведущих ценностей в природной деятельности человека. Он искал свои силы и свое вдохновение в духовной глубине человеческого «Я», в духовных недрах его самости... природа воспринималась лишь как необходимый фон человеческого существования, а не как поле человеческого жизнетворчества, человеческого саморазвития.   

   Природа была, по существу, очеловечена. Примитивно очеловечена, как примитивный человеческий придаток. Разве она могла сказать человеку что-либо новое, сделать его лучше.