Как Кремль готовит «распад России»

• АНДРЕЙ ДЕГТЯНОВ, «РЕГИОН-ЭКСПЕРТ»

Краткий анамнез державных фобий.

Характерная черта российской государственной системы – несменяемость верховной власти. За почти три постсоветских десятилетия кандидат от оппозиции ни разу не сменял действующего правителя. (В отличие, например, от Украины, где за это время сменилось шесть (!) президентов, причем каждый из последующих был оппонентом предыдущего.) А в России президентский пост передавался либо «преемнику», либо «местоблюстителю». Сама гипотетическая угроза разрыва «преемственности власти» для Кремля является чем-то наподобие навязчивого страха и преподносится обществу как новое Смутное время с неминуемым распадом страны.

«Распад России» – излюбленный пропагандистский штамп Кремля уже долгие годы. Чтобы не допустить этого распада, вводились федеральные округа (2000 г.), отменялись прямые выборы глав регионов, учреждались одномандатные округа на выборах в Государственную Думу (2004 г.), а теперь создается и Госсовет для «стратегического управления».

Усиленно обсуждаемые поправки к Конституции должны стать очередным спасением от угрозы «распада» через сохранение в обозримом будущем основы кремлевского самодержавия – «преемственности» (а по факту несменяемости) высшей государственной власти.

Выступая в Череповце 4 февраля 2020 года, В. Путин недвусмысленно заявил об истоках существующей системы:

Недавно вспоминал, у нас ведь что происходило? Смотрите. В 1993 году, когда у нас, к сожалению, не хочется об этом вспоминать, но забывать об этом тоже нельзя, был очень острый политический кризис в стране, который привел к вооруженным столкновениям в столице. В Москве шли, по сути, боевые действия, гибли люди.В этих условиях президент Ельцин принял решение провести всенародное голосование, тоже референдум, о доверии к себе. И я думаю, что он поступил правильно абсолютно. И очень хорошо, что люди приняли в нем активное участие. И еще лучше, что они поддержали президента. Потому что, если бы этого не произошло, в стране вообще мог бы наступить хаос и гражданская война.

Тот нечастый момент, когда Владимир Владимирович предельно честен – для его предшественника конституционный кризис был «игрой с нулевой суммой», где победитель получает всё, а в случае проигрыша абсолютно всё теряет. Именно это и предопределило российскую хроническую несменяемость, названную на пропагандистском новоязе «стабильностью» и «преемственностью».

Причиной тех событий, о которых недавно вспоминал Путин, был конфликт между всенародно избранным Президентом РФ и столь же всенародно избранным Съездом народных депутатов. Ельцина совершенно не устраивал проект Основного Закона, разработанный Конституционной комиссией Съезда, и в июне президент формирует Конституционное совещание – для создания уже собственной версии. Между парламентским и президентским вариантами было множество противоречий, но важен один момент: Федеративный договор 1992 года в парламентском проекте полностью включался в основные положения Конституции. Президентский проект в вопросах полномочий регионов и федерального центра тот договор фактически отменял.

Кроме того, статья 7 парламентского проекта гласила:

Государственно-территориальное устройство Российской Федерации основывается на принципе федерализма, обеспечивая единство Российской Федерации, децентрализацию государственной власти, равноправие и самоопределение народов в составе Российской Федерации.

С позиций начатой Кремлем имперской реставрации и строительства вертикали исполнительной власти само по себе закрепление в Основном Законе децентрализации было откровенной крамолой на грани пресловутого «распада страны».

На фоне конфликта между Президентом и Верховным Советом и процесса конституционного строительства в регионах происходили весьма интересные события. В апреле 1993 года в Санкт-Петербурге по инициативе городского Совета прошло голосование по вопросу изменения статуса северной столицы – город федерального значения предлагалось провозгласить республикой. Летом того же года Свердловский областной Совет объявил о создании на территории региона Уральской республики.

Проблема была не просто в смене названия с области/города на республику – только республики в составе России могли принимать декларации о государственном суверенитете. И если с суверенитетом Татарстана или Якутии Кремль мог вынужденно согласиться – то расширение «парада суверенитетов» на административно-территориальные, а не только на национально-государственные образования делало строительство «вертикали исполнительной власти» с Президентом во главе как минимум затруднительным делом, а то и невозможным. При этом депутаты от регионов ни на Съезде, ни в Верховном Совете не препятствовали становлению политического федерализма. Региональные и федеральные депутаты были избраны непосредственно от жителей конкретных регионов, они были друг для друга своими – и поэтому пугающе чужими для Кремля, вновь принявшегося решать за всю страну сразу.

21 сентября 1993 года Ельцин издает свой указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», согласно которому и Съезд, и сформированный Съездом Верховный совет упразднялись, а на «общероссийское голосование» выносился президентский проект Основного Закона.

На основании решения Конституционного Суда Съезд народных депутатов де-юре отрешил Ельцина от занимаемой президентской должности. Региональные Советы в той развязке конституционного кризиса не просто поддержали ВС и СНД, но и объявили о проведении 5 октября всероссийского межрегионального совещания в Москве. Представители областных и краевых Советов Сибири и Дальнего Востока заявили о готовности предоставить возможность продолжения работы ликвидированного президентским указом Съезда народных депутатов в одном из сибирских городов.

Но провокационный штурм телецентра «Останкино» московской радикальной (имперской!) оппозицией развязал Кремлю руки для силового разгона парламента при помощи бронетехники – и к 5 октября все было закончено. Противостояния кремлевской вертикали Ельцин не простил региональным Советам – и, вопреки собственному указу «О поэтапной конституционной реформе», Советы в регионах были распущены вслед за Верховным Советом и Съездом народных депутатов. В том числе и легендарный регионалистский Ленсовет. Тогда же единоличным президентским решением была упразднена Уральская республика, а губернаторы в ближайшие два года «переходного периода» назначались во избежание подобных событий непосредственно Кремлем.

Союз избранных от регионов депутатов федерального парламента с депутатами парламентов региональных, поддержанный неподконтрольным Президенту Конституционным Судом и направленный против «вертикали исполнительной власти» стал для Кремля навязчивым страхом на долгие годы вперед. Мог сменяться в условиях преемственности кремлевский властитель – но тот страх кремлевских стен не покидал. Установившийся режим президентского самодержавия закономерно стремился к ликвидации трех потенциальных угроз осени девяносто третьего года. Это — независимые от Президента федеральный Парламент, региональные парламенты и Конституционный Суд. То есть федеративное государство с разделением властей. Это как раз то, о чем Кремлю и сегодня не хочется вспоминать, но забывать тоже нельзя.

Первая угроза была первоначально минимизирована закреплением в Основном Законе права Президента на роспуск Думы в случае выражения парламентом недоверия правительству и отказа утверждать предложенную Президентом кандидатуру премьера, а после – и «правильным» подсчетом голосов избирательными комиссиями. Вторая угроза – со стороны регионов — ликвидировалась Кремлем уже при преемнике отца-основателя режима. Запрет региональных партий, назначение губернаторов, изменение порядка формирования Совета Федерации, введение издевательских «муниципальных фильтров», создание федеральных округов, допуск к выборам в региональные законодательные собрания только безопасных проверенных кандидатов – все это было порождено страхом «вертикали власти» перед гипотетической опасностью повторения кризисной ситуации 1993 года. И третья угроза – независимого Конституционного Суда – должна быть упразднена через внесение в Основной Закон поправок, позволяющих Президенту отстранять судей от занимаемых должностей.

«Берегите Россию!» – напутствовал первый «всенародно избранный» своего преемника, передавая ему эстафету навязчивого страха, где отечество сводится к его высокопревосходительству, а пресловутый «распад страны» означает угрозу потерять всё в случае проигрыша. Президентский пост в рамках существующей государственной системы стал подобием Кольца Всевластия из трилогии Толкина – магическим артефактом страшной силы, подчиняющего себе волю своего владельца навязчивой фобией лишиться «нашей прелести». Это врожденный страх, появившийся еще в ходе возникновения «существующего конституционного строя Российской Федерации», когда три фобии Кремля отлились в своеобразное Кольцо Несменяемости – невроз, граничащий с паранойей. Именно это «кольцо несменяемости» и является фундаментом существующего на российских просторах режима то ли гибридной республики, то ли гибридной монархии.

Создание качественно иной конституционной и политической системы, основанной на сотрудничестве и солидарности, на горизонтальных связях между участниками политической жизни – вместо навязчивых фобий и поисков всюду врагов и их тайных пособников – вот что вполне может стать для неимперской оппозиции и программой действий, и исторической задачей. Федерализм, суверенитет равноправных региональных республик, независимый парламент из представляющих интересы регионов депутатов и независимый суд – лучшая гарантия от несменяемости и невменяемости высшей государственной власти.

Общероссийские, федеральные власти в идеале должны формироваться делегированием полномочий и представителей от регионов. То есть – отказ от «федеральных партийных списков» на парламентских выборах, голосование в Думу по сотням многомандатных округов, формирование Совета Федерации либо в рамках прямого голосования, либо через делегирование в верхнюю палату представителей от региональных законодательных собраний. И в идеале – ограничение президентских полномочий до уровня британской королевы, чтобы раз и навсегда покончить с несменяемостью высшей государственной власти. А преемственность в такой системе будет поддерживаться через горизонтальные связи между равноправными и полноценными регионами. И тогда «угроза распада России» останется интересной преимущественно историкам – как уже было в Европе со страхом перед ведьмами, оборотнями и вампирами.

Андрей Дегтянов, «Регион-эксперт»