Марксизм после Маркса.

В традицию советских учебников в свое время вошло сближение марксизма XIX века и Ленина как прямого и чуть ли не единственного последователя Маркса и Энгельса. Это идеологическая ложь. Ленин очень во многом расходился с марксом После Маркса в социалистическом движении было три направления:

1. Правые - это европейские социал-демократы, реформисты, которых советские идеологи называли «ревизионистами». Они действительно отказались от идеи революционного насилия и «диктатуры пролетариата», в чём и состоит их «ревизия», а на самом деле развитие марксизма. Они боролись за рост благосостояния рабочих, за политические свободы, развивали марксизм в соответствии с реальными переменами в капиталистической экономике и в общественной жизни. Они выступали за социально-экономические реформы и добились на этом пути немалых успехов.

2. Ортодоксы стремились сохранить революционаризм Маркса, идею революции и диктатуры пролетариата, но в строгом соответствии с текстами Маркса не решались на широкомасштабное социальное экспериментирование пока не созреют для этого экономические предпосылки. К ортодоксам относится родоначальник русского марксизма Г. В. Плеханов.

3. Леворадикальные революционеры извратили положения марксизма, выступая за насильственные преобразования, за мировую пролетарскую революцию, которую следует инициировать из некоего центра. Они резко отмежевались от первых двух направлений.

Вот это третье направление и реализовалось в России. Но здесь у нас речь пойдёт о первом. Это так называемые "правые" – это, прежде всего, немецкие социалисты Бернштейн и Каутский.

Э.Бернштейн (1850—1932) исходной формой социалистических отношений считал кооперацию. Классовая борьба с расширением буржуазной демократии принимает мирные формы. Буржуазно-демократическое государство благоприятствует продвижению к социализму, осуществляемому с помощью реформ. Обобществление собственности целесообразно лишь для крупных предприятий, при сохранении мелких и средних в частных руках. Бернштейн одобрял широкое распространение акций среди рабочих, что способствовало их участию во владении и управлении собственностью.

Карл Каутский (1854—1938) также отрицал необходимость революций в Западной Европе, отдавая предпочтений социальным реформам и парламентским формам борьбы. В целом история подтвердила их воззрения.

Марксизм является истоком как социал-демократических, так и коммунистических воззрений в Европе. Но если большевизм, несмотря на свою нацеленность на мировую революцию оказался, в сущности, попыткой применения леворадикального марксизма на русской почве, то марксизм на Западе развивался успешнее, чем в «стране победившего социализма». К сожалению, работы, которые отличались от идеологического официоза в СССР не публиковались. Подлинный Маркс с его признанием необходимости  капиталистической стадии развития общества идеологам типа Суслова был не нужен, неинтересен, непонятен и опасен. На Западе же многообразие вариантов развития марксистской философии обусловлено не только своеобразием задач, встающих перед социалистическим движением в развитых индустриальных странах, но и тем, что в этих странах были уже обеспечены права и свободы граждан, широкий доступ к информации, возможность свободного научного поиска.

Интересно, что марксисты Запада в дискуссиях со своими местными оппонентами, указывавшими на отрицательный опыт Советского Союза, обычно отвечали им, что это еще незрелый социализм, еще не развернувший всех своих преимуществ. Но… вдруг советские идеологи в 70-х годах прошлого века объявили его «развитым социализмом»! Общество, не догнавшее западные страны ни по производительности труда, ни по уровню жизни, ни по развитию гражданского общества. Более разрушительной идеологической диверсии противникам социалистического выбора трудно было и желать. Поэтому теоретики марксизма на Западе отмежевались от этого термина желая спасти свое лицо.

Гуманистический марксизм.

Антонио Грамши (1891—1937) — основатель Компартии Италии — с 1926 г. и до своей кончины был заключён фашистами в тюрьму, где и написал семь томов «Тюремных тетрадей». Он выступал за понимание марксизма как гуманизма. Люди сами ответственно живут и действуют. Бессмысленно обещать светлое будущее грядущим поколениям, такая вера опасна, так как марксист рассматривает себя как участника «предвосхищения истины», и марксизм становится недоступным для критики, а значит и неспособным к развитию. Такой «триумфализм» довольствуется абстрактными теориями из вторых рук, цели коммунизма для таких марксистов – недостижимая утопия, а не реальная основа поведения.

Грамши осуждал позицию Бухарина по отношению к философским системам прошлого, которые рассматривались Бухариным как «бред и безумие», как «уродства мысли», как нечто «чудовищное» и «неразумное», то есть антиисторически, вместо того чтобы оценивать их конкретно-исторически.

Индивид требует свободы от «авангардной» роли партии и навязывающих народу свою волю политических организаций. Марксисты, говорит Грамши, должны уметь предвосхищать ситуации, когда «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», а когда наоборот, возрастает отчуждение человека и степень его эксплуатации государством. Экстерриториальные и вне критики находящиеся претензии марксистских партий несостоятельны и отчуждают марксизм от народа. Претензии эти, в частности, проявляются в речевых оборотах «партия учит», «марксизм утверждает» и т.п.

Простое возвращение к Марксу невозможно, потому что у него нельзя найти ответы на вопросы нашего времени. Глобальные проблемы, экологическая ситуация, отсутствие оптимальной эффективной социально-экономической модели в условиях НТР требуют не просто обновления марксизма, а радикально новой системы идей. Социалистические идеи не могут быть достигнуты вне завоеваний буржуазного общества.

Культура, по определению Грамши, означает «единую, распространенную в общенациональном масштабе концепцию „жизни человека“, „светскую религию“, философию, которая стала „культурой“, то есть породила этику, образ жизни, определила поведение человека как гражданина и индивида».

Преодолевая противоположности материализма и идеализма, философия практики включает в себя все ценные, жизнеспособные творческие элементы этих направлений, чтобы из их органического синтеза породить новую, более высокую, более универсальную и гуманистическую культуру.

Грамши против деления знаний на «пролетарские» и «не пролетарские». Он разрабатывал проблематику интеллигенции и высоко ее ценил: эта названная Сталиным «прослойка» играет важнейшую роль, без которой вообще невозможно общественное развитие. Её задача – преобразование мыслительных установок рабочего класса и других классов общества, преобразование его корпоративной узости, выведение классового сознания на общегосударственный и общечеловеческий уровень. В этом состоит и задача общественных наук и всей системы образования, потому что индивиды, которые лишены целостного знания, не могут быть историческими субъектами, и становятся слепой жертвой партикулярных (частичных, групповых и искаженных) целей. Нужна демократизация знания, система подлинного образования, а не система «организованного невежества» и производство одномерного человека.

Герберт Маркузе (1898—1979) — представитель франкфуртской школы неомарксизма. Он развивал фрейдомарксистскую философию истории, согласно которой позднекапиталистическое общество обеспечивает лояльность людей, формируя у них соответствующие влечения и потребности. Поэтому социальная революция возможна как революция влечений, а поскольку основой всех влечений по Фрейду является сексуальность, то освобождение личности связывается с сексуальным раскрепощением и с бунтом против «репрессивной культуры».

В своей известной книге «Одномерный человек» Маркузе утверждает, что Маркс рассматривал только экономические аспекты отчуждения и не ставил вопрос об отчуждении сознания.

Каким образом у пролетариата возникает отчужденное сознание? Как человек теряет разносторонность, как становится стандартизированным и «одномерным» в работе, линейно-ограниченным подражателем в увлечениях, в потреблении?

Маркузе считал, что Маркс не дал анализа социальных последствий НТР, не учитывал роли средств массовой коммуникации, которые как раз и закрепляют отчужденное сознание.

Юрген Хабермас (род. 1929) – виднейший представитель неомарксизма обращается к проблеме «интеракции», то есть межчеловеческого взаимодействия коммуникативных действий. В книгах «К реконструкции исторического материализма» (1978) и «Теория коммуникативных действий (1982) он утверждает:

1. Маркс недооценил роль уровня развития сознания трудящихся в исторических процессах. Только НТР создает такой уровень развития людей, который делает их способными к реализации социализма. Тот пролетариат, о котором писал Маркс, не был к этому способен.

2. НТР создает в развитых странах тот уровень развития производительных сил, который прежний марксизм прогнозировал для будущего коммунистического общества. Создается экономический фундамент для полного удовлетворения потребностей человека и всестороннего его развития.

3. Так не теряет ли смысл сама идея о переходе к какому-то иному обществу? Нет, говорит Хабермас. Капиталистические ценности массового потребления становятся экологической и нравственной угрозой существованию человечества. Поэтому социалистическая альтернатива необходима для самосохранения человечества.

4. В современном обществе доля трудящихся, занятых в материальном производстве падает. Возрастает роль других сфер деятельности: сервис, туризм, образование, искусство, наука, досуг. Эти сферы становятся базой для альтернативных идей и решений. Идея последовательной смены формаций – слишком односторонний подход. Коммуникативные действия людей шире понятия производственных отношений: языковое общение, деньги, власть, общение внутри малых групп (семья, школьный класс, бригада) тоже являются отношениями между людьми. Маркс же исследует лишь отношения классов и смену формаций. Поэтому социальная философия марксизма должна быть модернизирована и обогащена: марксизм нуждается в понятиях «информационного общества» и «общества двух третей» возникших в результате НТР. Дело в том, что в развитых странах для большинства людей практически решены бытовые вопросы (жилье, рациональное питание, достаток, путешествия). Этот «средний класс общества всеобщего благосостояния» и составляет две трети населения. К нему не применимы понятия «пролетариат», «экспроприация экспроприаторов», «обнищание». Тем не менее, марксизм, по Хабермасу, остается одним из теоретических истоков переосмысливания социальных проблем.

Аналитический марксизм. Термин аналитический марксизм» появился только в 1986 году, хотя стремление использовать в марксистской теории более строгие современные методы исследования наблюдалось и ранее. Уже Делла Вольпе (1895—1968) обратил внимание на методологическую слабость диалектического материализма: его попытки выводить конкретные явления или обоснование действий, исходя из всеобщих философских законов, нанизывая сумму «примеров».

В 1986 г. в Кембридже вышел сборник трудов университетских профессоров-марксологов под названием «Аналитический марксизм». Во введении Джон Ремер поясняет: «Неуверенные успехи социализма и сомнительный крах капитализма бросает серьезный вызов марксизму в том виде, в каком он был унаследован от 19-го столетия». Однако Ремер не считал целесообразным полный отказ от марксизма, наоборот, он считает, что задача — построить современную теорию перехода к социализму, но только не такому как в СССР. Авторы сборника – профессора американских и английских университетов, поэтому аналитический марксизм называют еще университетским. Учёные пытаются применять общую теорию систем, теорию игр, современную математическую логику, чтобы повысить теоретическую строгость некоторых конструктивных идей марксистской социальной философии. В то же время они отмечают, что современный мир совершенно не похож на тот английский индустриальный капитализм, экономику которого исследовал Маркс. Происходит деконцентрация и децентрализация в промышленности, труд уже не является фактором, объединяющим большие массы людей, имеет место не только резкий рост численности малых высокотехнологичных предприятий, но и рост числа рабочих мест на дому, оборудованных по последнему слову техники. Утопия, основанная на концепции классовой борьбы и диктатуры пролетариата, завершилась. Социализм вырастает в недрах постиндустриального технотронного общества на совершенно иной социально-классовой основе. Только, замечу я, процесс этот в условиях глобализации будет не такой гладкий, как нам хотелось бы.

Кризис марксизма. В 1983 г. в Милане (Италия) вышла работа с примечательным названием «Кризис марксизма как проблема самого марксизма». Кризис со временем возникает в любой теории, это нормально. Вот непризнание кризиса при его наличии - это хуже. В чем же усматривают авторы причины кризиса теории Маркса?

1. В желании некоторых последователей универсализировать марксизм и придать ему сакральный статус, статус религии. Как можно понимать, например, слова Ленина «Учение Маркса всесильно потому, что оно верно», как не разновидность религиозного заклинания?

2. Взгляды Маркса вылиты не из «одного куска стали», они менялись, это естественно. В одних текстах он утверждал, что общество развивается естественно-исторически, эволюционно, и ни одна историческая форма не может возникнуть пока не реализованы все возможности предыдущей, в других - что «насилие — повивальная бабка истории» и что путь к социализму лежит только через революцию и диктатуру пролетариата, осуществляющего свою «всемирно-историческую миссию». Тем самым читателю предоставляется возможность выбирать «марксизм» по вкусу, и даже ставить под сомнение материалистическое понимание истории.

3. Метод Маркса предметен, но тот капитализм, который исследовали Маркс и Энгельс, исправно сгинул в депрессии 1929—1933 годов, и ему на смену пришло новое общество. Лежащее в основе теории Маркса положение об обнищании пролетариата оказалось ошибочным, а это несущий элемент всей идеологической конструкции. В 60—70-е годы XX в. получила дальнейшее развитие гуманизация труда, стали популярны кружки качества, вводится самоуправление, меняется социальная структура. Справедливо критикуют поздний капитализм как раз за культивирование слишком высокого жизненного уровня, для достижения которого приносятся в жертву духовные и природные ценности. В развитых странах возникают совершенно иные проблемы, связанные с путями самовыражения личности и самосохранения человечества. Современный рабочий в высокоразвитой стране — высококвалифицированный, образованный и обеспеченный человек. Он освобожден не только от личной, но в значительной степени и от вещной зависимости, он не похож на тот угнетаемый пролетариат с его «обнищанием», о котором писал Маркс. Это другое общество.

Обобщая, можно сказать, что истоки кризиса марксизма в недооценке его основоположниками способности капиталистического общества к изменениям. В подгонке научных исследований под идеологические задачи. В недооценке личностных интересов людей и механизма конкуренции, вытекающих из рыночных отношений, недооценке роли денежной системы как всеобщего регулятора экономики, недооценке роли конкретного индивида с его недостатками и слабостями, человеческой личности с ее интересами, эмоциями, эгоизмом, иррационализмом.

Философским истоком кризиса марксизма является также чрезмерное влияние гегелевских схем, перенос идеалистической биполярной диалектики на общественные отношения и материальный мир, абсолютизация всеобщего за счет единичного, абсолютизация возможностей рационалистской реконструкции общества, особая конструктивистская самонадеянность философского рационализма. Эту самонадеянность нобелевский лауреат, философ и экономист Хайек назвал фатальной, одну из своих книг он так и назвал: "Пагубная самонадеянность".

Да, Маркс был европоцентристом. Да, Маркс  разделял народы на прогрессивные и реакционные, жестко критиковал внешнюю политику Российской империи как "жандарма Европы"... 

Но тем не менее мы должны признать, что марксизм оказал существенное влияние на ход развития всей нашей земной цивилизации и занимает достойное место в истории развития человеческой мысли.