Фастфуд и духовность

Сегодня должна была состояться довольно остроумная акция «Макдональдса» к 30-летию компании в России: в первой точке на Пушкинской бигмаки должны были продавать за исторические три рубля, именно столько они стоили при открытии ресторана в 1990 году. Для большей историчности акция вводила ограничение на число сендвичей, проданных в одни руки: ожидалась историческая реконструкция очереди из граждан, которые вновь, как и тогда, будут рваться к заокеанской еде. Акцию отменили из-за инфекционных ожиданий, но сюжет остался примечательным.

Я попал в эту очередь тридцать лет назад — наверное, спустя несколько дней после открытия. На фотографиях видно, что в ней стояли плохо одетые и обескураженные люди. В руках они сжимали зеленые советские «трешки» с портретами Ленина: «Макдональдс» был дорогим развлечением на фоне заработных плат в 200-300 рублей.

Советская еда была таким дерьмом, что для людей, родившихся в СССР, сладкий молочный коктейль, жареная картошка и булка с котлетой становились самым ярким впечатлением в жизни. Пытался тут объяснить, как бигмак может иметь ностальгический вкус детства, но если вы не стояли в той очереди, то понять это будет не так просто.

Еще больше, как говорят, шокировали советских граждан интерьеры кафе, не похожие ни на пафосные советские рестораны, ни на столовую — это было какое-то «третье место», альтернатива всему известному жизненному опыту, воплощенный запад.

Ну и, разумеется, западный сервис, строящийся на тезисе «свободная касса» и вопросе «не хотите еще вишневый пирожок?», а не на привычном хамстве, воспетом в сцене Ерофеева про покупку вымени.

Есть конспирологическая версия, что сотрудников «Макдональдса» за кассами с учетом культурных особенностей местности попросили даже не улыбаться слишком сильно в противовес корпоративным правилам, чтобы люди с трешками в кулаках не думали, что их хотят обмануть.

Дмитрий Руденко, тогдашний студент экономического факультета МГУ, писал в своих воспоминаниях «Станция Университет», что, выгодно продав первые турецкие дубленки, они с однокурсниками купили большие пакеты еды в первом отечественном «Макдональдсе» и мечтали вслух:

 — Когда-нибудь мы сможем питаться так каждый день.

Это монолог советской Скарлетт ОʼХары, вскормленной на нечеловеческой еде социалистического общепита.

Принимая все это во внимание, я с тех пор с огромным подозрением отношусь к людям, которые критикуют фастфуд с позиций духовности.