Борька.

      На заре перестройки мой товарищ стал арендатором в одном из районов нашей необъятной Родины. Мы с женой, продав дачу, купили в деревне домик, где то же решили попробовать себя на поприще животноводства.

    Деревенька была глухая и заброшенная из разряда вымирающих. Что бы, что-то доставить в неё приходилось, съехав с трассы оставлять машину на ночь в кустах и весь скарб тащить на своем горбу в деревню. Так как по тому, что с трудом можно было назвать дорогой, еле передвигались огромные, колесные трактора, по самые оси, погружаясь в грязь.

  Мост представлял собой некое сооружение из редкого настила кривых толстых досок со щелями, в которые мог нечаянно провалится трезвый человек, о пьяных и говорить не хочется. К этому следует добавить, высота моста была без малого на метр выше условного полотна дороги.

  Ранней весной, собрав имеющуюся наличность, плюс отпускные моей супруги я отправился осуществлять задуманное. Первым делом купил комбикорм, целых 4 тонны и целый день чертыхаясь, таскал тяжелые мешки по грязи длинной в добрый километр. На следующий день пока не было супруги, она все эти дни пребывала в городской квартире, с утра поехал в подсобное хозяйство нашего предприятия, где я трудился и привез от туда, шестерых премиленьких поросят. Хрячка и пять свинок.

  Приехала и супруга, впавшая в обиду от того, что ее не было при покупке и отборе. Вид веселых, резвых поросят погасил пожар недовольства. К осени поросята выросли в хорошо упи-танных свиней возглавляемых и руководимых хряком Борькой.

  Начавшиеся не совсем понятные движения в стране и личное не желание лишать жизни таких прекрасных свиней. Привело к тому, что мы решили повременить с их забоем и получить потомство. Одно дело кормление и содержание, другое дело получение потомства. Мы, городские жители и такие премудрости нам не известны. Деревенские, держат свиней до забоя, приобретая поросят в совхозе с искусственным осеменением.

   Свиноматки стали благополучно пухнуть, Борька их не пропускал, всячески обхаживая и удовлетворяя. Сроки нам известны, не зря подсматривали и постигали премудрости . Вопрос хряка и его поведения волновал нас.

  Сарай тесный, места мало, как он отнесется к своему потомству? Спрашиваем у деревенских и у совхозных работников свинокомплекса, ответ один и тот же: - «Чего, спрашивашь? Сожрет! Сожрет, как пить дать». Литературы, ни какой, спросить не у кого.

  А, как же отцовские чувства, как в природе? Не едят ведь, а еще и охраняют. Пришло время, свинья поросится, мы роды принимаем. Вспоминаем, где чему научились, и что успели постичь из скудных источ-ников. Обтираем, продуваем мордочки, меньших поросят подкладываем к задним соскам, крупных к передним. Смотрим, как свинья, закручивает поросят в плотную группу, что бы ненароком не придавить, ложится, и подталкивая под себя кормит их.

   В таких заботах прошла вся ночь. Кормили свиней с явным опозданием на пол-суток и как попало. Переменно сменяя друг друга, мы с женой оберегали поросят, от их как нам тогда казалось неуклюжей мамаши, от хряка Борьки и от других свиней.

   По прошествии трех дней после родов, при подходе к хлеву услышали страшный визг голодных свиней. До этого тихое прилежное стадо, которое мы в пылу горячки родов и наших страхов, честно сказать забывали и не успевали покормить, как положено, взбунтовалось. Свиньи терпели наше свинское отношение к ним до тех пор, пока, маленькие поросята не приобрели подвижность и самостоятельность.

Дальше и больше они терпеть были не намерены. Мы, так же успокоившись за поросят и свиноматку, прекратили круглосуточное дежурство и лишь периодически проверяли их состояние.

   В отличие от широко распространенного мнения о том, что свинья грязное животное, со всей ответственностью заявляю, что это не так. У свиней в строго отведенном углу есть единственное отхожее место, которое они используют. Дело хозяина чаще убирать. Купание в грязи это своего рода грязевые ванны, желание убрать накожных паразитов.

   Хряк Борька, ел и спал вместе со свиноматками. Существовала целая иерархия построения семьи, где он главенствовал. Начиналась кормёжка с того, что он отгонял всех свиноматок от корыта и в одиночку поглощал его содержимое. У нас с ним был негласный договор, что я ему в этом не мешаю и молча таскаю, пока он ест ,солому, перебрасывая ее через дверку на их половину. Свиньи, сбившись в углу, ждут своего хозяина. Наевшись, Борька отходил от корыта, освобождая его для свиней. После чего набивал свою огромную пасть соломой, медленно перемалывая ее. После чего не спеша подходил к небольшому настилу из бревен в торце хлева, на котором спало все семейство, и выкладывал содержимое из своей пасти. Я садился в сторонку и наблюдал за его работой.

   Перетаскав и пережевав всю солому, он начинал ее взбивать своим рылом. К этому времени свиньи, вылизав корыто, ожидали конца процедуры. Увидев, что приготовление ложа закончено, они занимали свои места согласно их иерархии, плотно прижимаясь, друг к другу. Хряк, сходив в туалет, постояв перед ложем и выбрав подобающее себе место, бесцеремонно растолкав подруг, втискивал между ними свое огромное тело.

  Свиньи спали. Спали как люди, плотно прижавшись, друг к другу, причмокивая и ворочаясь во сне, изредка всхрапывая, откровенно храпя и вздрагивая. Это были дни нашего откровенного страха, страха за жизнь поросят перед могуществом большого и сильного зверя, хряка Борьки. При его весе и силе, ему ничего не стоило отломать металлическую калитку от стены, вывернуть бревна, наполовину стесанных половиц, разрушить досчатый сарай и наделать мне много какой пакости, что он периодически шутя исполнял, доставляя мне массу хлопот по устранению поломок и их укреплению. Так мы и жили, я делаю, мучаюсь и учусь, стараясь сократить его пакости, он систематически находит мои изъяны и ломает.

  Поросята, подрастая, становились все шустрей и шустрей. В один из таких вечеров, не закрыв надежно дверку у свиноматки, я начал уборку основного помещения. Внезапно наступившая тишина и тоненький еле слышный звук нежного: - «Хю-ю-ю…», привлек мое внимание. Обернувшись, я застыл как громом пораженный. Огромный хряк, опустив низко голову со страшными огромными клыками и пятаком морды величиной с хороший мужской кулак, широко расставив ноги, обнюхивал с расстояния менее сантиметра, высокозадранный копеечный пятачок поросенка, размером не больше ладони руки, издавая при этом нежный тоненький звук. Так они и стояли, обнюхивая друг друга. Внезапно выступивший пот на моей спине привел меня в чувство. Страхи исчезли.

  Дети они для всех дети, глупцы те, кто говорит, не сюсюкайте с детьми, ведите себя с ними строго. Сюсюкайте и радуйтесь, любите их, делайте им и дайте, то, что хочет Ваше любящее сердце, не замыкайтесь. Как порой бываем мы далеки и невежественны к себе и своим близким, ограниченные условностями придуманной цивилизации и урбанизации.

Спасибо Борьке, что показал, как надо любить.