Как пишут письма

Случайно я тут узнал, каким образом под «Письмом 55-ти» оказалась подпись одного вполне вроде бы достойного человека. Да, друзья мои, это письмо подписывали не только отщепенцы и не представляющие никакого интереса граждане (и уже только поэтому тоже считающиеся отщепенцами). Подписывали те, кого до этой подписи окружающие числили на хорошем счету. Мой собеседник не хотел, чтобы его имя упоминалось, даже род своих занятий он хотел бы скрыть. Но это и не суть важно. Важно то, как работает система. Ведь и для системы имена и должности неважны.

В общем, жил себе человек не тужил, руководил дружным коллективом — как вдруг звонок. Звонили из Администрации президента: не хотите ли Вы, уважаемый NN, подписать письмо про Ходорковского? NN не хотел подписывать письмо. Я, ответил он, честно говоря, далек от всего этого. То есть я, конечно, знаю о таком деле, слышал, но поскольку пристально за деталями не следил, то предпочел бы сейчас ничего не подписывать. NN сказали, мол, вы же в принципе за правосудие и против давления на суд, ведь так? Ну, в принципе — конечно, согласился он. Ну так и подпишите тогда, настаивали из телефонной трубки. NN, однако, подписывать не стал. А когда пришел домой, то домочадцы сказали ему, что из Администрации президента звонили буквально уже раз десять!

На следующий день NN снова позвонили. И говорили уже не столь благостно, а с металлом в голосе. А когда он и в этот раз не захотел подписывать, с ним стали говорить уже по-простому. Мол, ты чувак, чего вообще про себя думаешь? Ты считаешь, что вот это, где ты сидишь и чем руководишь — это навсегда? Ты думаешь, в жизни все просто так дается? Это не прямая речь, но смысл и настроение звонящего переданы вполне точно.

Короче говоря, объяснил человек из администрации, если NN ничего подписывать не станет, то ему самому волчий билет выпишут и займет это ровно пять минут.

NN подумал, вздохнул — и подписал.

Можно сказать, проявил слабость. Или, наоборот, не стал проверять на слабо Вертикаль. На одной чаше весов оказались карьера и благополучие, так явно оказавшиеся под угрозой, а на другой стороне — какая-то подпись под каким-то письмом, а в этой братской могиле никто его имени, может, и не разглядит. Так думал NN, но ошибся.

Потому что имя его там нашли, и стали ему названивать друзья — все подряд. Друзья были в полном недоумении: как ты мог?! И журналисты начали звонить: прокомментируйте! Он пытался отнекиваться. Пытался не отвечать на звонки. Но звонков было много, звонящие были настойчивы, и вот его секретарша после очередного такого звонка сказала: да погодите вы, через пять минут NN даст опровержение своей подписи. Но не успела она положить трубочку, как раздался новый звонок. И звонок сказал: это еще какое такое опровержение собирается NN давать? Я ему опровергну!

И ничего бедолага дезавуировать не стал. И так его подпись под этой ерундовиной и стоит.

Никакой морали я извлекать из этой истории, с вашего позволения, не буду. Не стану клеймить позором власть, занимающуюся такой фигней. Осуждать NN и рвать рубаху, мол, порядочный человек так бы не поступил, тоже не хочу, и вам не советую. По той простой причине, что оказаться в подобной ситуации приходится единицам из нас, и вот когда я или вы в ней окажемся и сможем сказать твердое «нет» в ответ не предложения из телефона, вот тогда мы дружно и осудим NN. Сейчас не 1937-й, это верно. Но все равно не у каждого хватает духу. Абстрактно все мы герои, а в жизни не так это оказывается легко. Чем граждане из телефона и пользуются. И им, наверное, приятно. Это как договорной матч в футболе. Купили победу и радуются, считая ее настоящей!