Четыре мифа о Николае Островском

Когда идешь на войну – получаешь казенную форму, оружие, вещмешок, учишься рыть окопы и прятаться в них от врагов, стрелять и идти в атаку… А что делать, если линия фронта пролегает по краю больничного одеяла и единственный бой, который можно еще успеть выиграть – это сражение с собственным изнемогающим телом. Слепота, порок сердца, воспаление всех суставов – современные эскулапы предложили бы эвтаназию или хоспис. И русская литература потеряла бы один из лучших романов о революции – Николай Островский создавал «Как закалялась сталь» уже будучи не в состоянии поднести ложку ко рту.

Потемки биографии

Книгу «Как закалялась сталь» подняли на щит партийные идеологи, поэтому образ автора беспощадно раскрашивали под лубок. Советский писатель должен был отличаться безупречным происхождением, строгостью и прямотой политических взглядов, оставаться борцом за дело Ленина-Сталина и в семье и на службе. Поэтому многие факты из биографии «Нового Иисуса Христа», как отзывался об Островском известный французский прозаик Анри Жид, замалчивались или скрывались. У дома отца писателя, Алексея Островского в Шепетовке, в середине 30-х годов стоял милицейский патруль – хлебнув лишнего, старый солдат громогласно заявлял, что готов выпить водки с каждым, кто приехал навестить его знаменитого сына.

Миф первый – пролетарское происхождение

Мать будущего классика, Ольга Осиповна, была дочерью чешского лесничего, дамой с гимназическим образованием, знала шесть языков, по слухам она даже писала стихи. Отец происходил из семьи военных, участвовал в Балканской войне, был награжден двумя Георгиевскими крестами за храбрость. Две сестры писателя – Екатерина и Надежда - стали сельскими учительницами, брат Дмитрий ничем особым не выделялся. Николай родился 29 сентября 1904 года в селе Вилия Волынской губернии.

В 1912 году Алексей Островский, как настоящий военный, проигрался за картами в пух и прах, за долги с молотка пустили дом. Ольга Осиповна, женщина гневливая и решительная забрала детей и ушла к родне, а георгиевский кавалер подался сидельцем в винную лавку – до конца дней супруги жили порознь. Николай Островский, закончив с похвальным листом два класса церковно-приходской школы, был вынужден оставить учебу и начать помогать семье.

С 12 лет он работал – сперва кубовщиком в станционном буфете, потом помощником кочегара. Как он впоследствии писал Шолохову: «… я штатный кочегар и насчет заправки котлов был неплохой мастер» Для чернорабочего мальчик был удивительно образован – он цитировал Брюсова, читал Майн Рида, Жюль Верна, любимыми книгами стали «Спартак» Джованьоли и «Овод».

В 1918 году 14летний Островский расклеивал по городу большевистские листовки, а едва ему исполняется 15 – сбежал на фронт – в Красную Армию. В тех же краях вел в бой свою роту шестнадцатилетний командир Голиков, будущий Аркадий Гайдар, в той же Конармии служил рядовым молодой Бабель и сочинял агитки в минуты затишья между боями поэт Багрицкий.

Миф второй – армия и комсомол

Мало кто в курсе, что 16-летний мальчик вошел в состав «особой» бригады – вместе с однополчанами он участвовал в усмирении 6 дивизии Конармии Буденного, отличившейся погромами и бандитизмом. Верховное командование вмешалось после того, как в одном из полков застрелили комдива Шевелева за попытку прекратить разбой.

Это было страшно: «Начинается чтение приказа… Огромная вооружённая масса стоит - не шелохнётся. Когда Минин, назвав полки, произносит раздельно, "по складам": "Ра-зо-ру-жить и рас-фор-ми-ро-вать" - впечатление получается потрясающее, по дивизии словно проносится дыхание смерти. …По трём полкам раздаётся команда: "Снимай оружие, клади перед собой!" Две-три слабые попытки ослушания. Растерянные лица. Плач. Через несколько минут оружие лежит на земле» - вспоминает очевидец событий. Это испытание Островский выдержал стойко.

Зато успел побывать под трибуналом за излишнюю мягкость – красный кавалерист отказался принимать участие в расстрелах пленных. В боях с белополяками молодого бойца дважды ранят, осколок задевает мозг, правый глаз перестает видеть. В 1920 году его комиссуют. Николай живет в Киеве, работает помощником электромонтера, учится в электротехникуме, становится секретарем комсомольской ячейки.

В 21 году вместе с товарищами-комсомольцами совершает ударный подвиг по строительству узкоколейки для подвоза дров – вопиющий пример героизма юных и государственного идиотизма.

Тиф, воспаление легких – последствие перенесенной на ногах, под проливным дождем простуды, плохое питание, нечеловеческое напряжение сил губят здоровье… Вновь воспаляются старые раны, начинается полиартрит, но Островский продолжает руководящую комсомольскую работу. В 1924 году ему ставят 1 группу инвалидности.

Миф третий – женщины

Непримиримый боец и правоверный коммунист Островский в жизни был куда нежней и добрей, чем положено комиссару. «Их идейная сущность станет тебе ясна фактом систематического избивания жён - таких беззащитных работниц» - пишет он другу. Невзирая на заурядную внешность и нездоровье, он пользовался популярностью – неуемная жажда жизни притягивала к нему женщин.

Тоню Туманову, героиню «Как закалялась сталь» Островский писал с реальной девушки из хорошей семьи, Любы Борисевич. Прототипа, по словам сестры писателя, имела и Рита Устинович. В санатории в Евпатории, где писатель поправлял здоровье, в него влюбились сразу две девушки. С одной из них, Марией Родкиной, он долго поддерживал дружеские отношения, виделся с ней, когда приезжал на лечение в Москву, и даже просил друзей «невзначай» сообщить ей о выходе книги «Как закалялась сталь».

С браком тоже был казус – по просьбе матери он навещал в Новороссийске родню, семью Мацюк, ухаживал за старшей дочерью, Лелей, но женился на младшей, 19-летней Рае. Через 3 года после свадьбы, когда Николай окончательно потерял зрение и способность передвигаться, жена ушла в партийную работу и стала жить отдельно. Но в 1935 году на вручение Николаю Островскому Ордена Ленина ей пришлось прибыть в Москву вместе с мужем – руководство партии настаивало, что у «идеального коммуниста» должна быть «идеальная подруга».

Впоследствии, уже после войны, Раиса вышла замуж за старшего брата писателя, Дмитрия. Впрочем, обвинять ее тоже не стоит – она возглавляла Музей Островского в Москве и написала прекрасную книгу о покойном муже.

Миф четвертый – «Как закалялась сталь»

Слухи о том, что якобы роман написала секретарша писателя Анна Караваева так же правдивы, как то, что пьесы Шекспира писал английский король. Мать и сестра ухаживали за Островским с 1925 года, они видели, как он работал, и помогали переписывать набело рукописи.

Николай – прикованный к постели, слепой, перенесший 9 операций - не сдался болезни. Брат подарил ему радиоприемник и писатель не расставался с наушниками. Пока зрение его слушалось, Островский много читал – «Илиаду», «Похвалу глупости» Эразма Роттердамского, «20-30 книг ему хватало на неделю» - вспоминала жена.

Первую книгу – черновой вариант «Рожденные Бурей» Островский пишет в 27-28 гг. И снова удар судьбы – он отправляет рукопись друзьям, в Одессу – и единственный экземпляр пропадает на почте. Это сломило бы многих – но не бойца Конармии. Островский сооружает специальный трафарет для письма, потом начинает диктовать – матери, сестре, даже 9летней племяннице. В 1932 году первая часть романа отправляется в издательства – снова отказ. Чудом роман попадает в «Молодую гвардию».

Через год приходит успех – тиражи разметают с прилавков. К тому времени Островский полностью парализован. Таким увидел его журналист М. Кольцов: «Николай Островский лежит на спине, …абсолютно неподвижно. Одеяло обернуто кругом длинного, тонкого, прямого столба его тела, как постоянный, неснимаемый футляр. Мумия. Тонкие кисти рук – только кисти – чуть-чуть шевелятся. Они влажны при пожатии… Живет и лицо…».

Но он сражается: «Я совершенно здоровый парень. То, что у меня не двигаются ноги и я ничего не вижу, - сплошное недоразумение, идиотская шутка» - пишет Островский другу. Писатель начинает работу над новой книгой – он заново пишет роман «Рожденные бурей».

Первая часть трилогии выходит в день похорон – 22 декабря мужественное сердце Островского перестает биться. Врачи были поражены – при вскрытии оказалось, что здоровым в организме остался только мозг.

Можно спорить о писательском таланте Островского, о его месте в литературе 20 века, но даже злейшим его недоброжелателям очевидны три вещи. Островский оставил потомкам галерею портретов детей революции во всей их жизненной правоте. Он создал Миф, легенду о героическом комсомольце Павке Корчагине, железной стойкости советского человека. И своей жизнью он воплотил этот миф в реальность.