Протесты врачей в России за последний год стали обыденным явлением. Почти таким же, как и мусорные протесты. Государственная медицина и экология — единственные ресурсы, которые определяют качество жизни в стране, где все остальное качество только за деньги.
Медики вопреки всем оптимизациям и ставшим уже ругательным термином «майским указам» несколько лет были последним форпостом, который держал на себе последнюю иллюзию социального устройства государства. Государство «кинуло» медиков в буквальном и переносном смысле на амбразуру общественного запроса о справедливости и защищенности.
Странно было бы ожидать, что они эту ношу будут нести бессрочно и безропотно.
С начала года в России зафиксировано несколько десятков «врачебных бунтов». Основной формат — «итальянские забастовки», то есть выполнение должностных обязательств строго в рамках нормативов. А так как врачи повсеместно перерабатывают, иногда почти вдвое, то такой способ протеста способен практически парализовать работу лечебного учреждения. Собственно, именно «итальянский» формат лучше всего демонстрирует уровень дефицита ресурсов и кадров в медицине.
Именно эта форма протеста оказалась самой эффективной. Потому что, когда в полумиллионном городе парализована работа скорой, — это не просто вопрос жизни и смерти рядовых горожан, это вопрос соответствия занимаемой должности местного губернатора. И тут уже ему надо изыскивать внутренние ресурсы, чтобы не рухнула карьера. Именно поэтому образовалась так называемая «эффективность» забастовочного движения.
Например, медикам трех районных больниц Новгородской области были повышены оклады, врачам Можайской подстанции Московской областной станции скорой помощи отменили дальние выезды, пообещали выдать новую спецодежду, а работа в неполной бригаде возможна только с согласия работника. Активисты тольяттинской станции скорой помощи добились возврата доплат за ночные часы работы и повышении оклада. Медики пензенской скорой бастовали всего два дня, но массово. Итог — выполнение требований.
Власть на местах спешно стала латать дыры, не слишком, впрочем, разоряясь при этом. Загнанному непосильной работой и нищенской зарплатой провинциальному врачу, для того чтобы не бросить все к чертовой матери, нужно чуть больше денег. А местная власть отлично понимает, что массовая забастовка врачей, как спичка, может поджечь массовые беспорядки в подведомственном городе. Отсюда и быстрота реакции на протесты. И это важный нюанс —
проблемы решаются не из-за их остросоциальной актуальности, а из-за страха уличных протестов. К системному решению проблемы это не имеет никакого отношения.
То, что точечные затыкания дыр — не метод, а кратковременная отсрочка, очевидно уже сейчас.
Стремительно растущее в стране движение независимых профсоюзов говорит о том, что людям в белых халатах остро необходимо, чтобы с ними считались не только больные, но и власть.
Когда этого не происходит — врачи предпочитают увольнение, чем хроническую профессиональную униженность, невыносимые условия труда и страх уголовных преследований (одно дело доктора Башкатова, уколовшего мучавшейся от боли онкобольной обезболивающее, которое не было выписано по «всем правилам», чего стоит).
Летом этого года стало известно о массовых увольнениях врачей и медперсонала в Нижнем Тагиле, Пятигорске, Александрове.
Скандалом и увольнениями закончился конфликт врачей с администрацией в крупнейшем в стране онкоцентре НИИ имени Блохина. Сейчас на повестке дня — история с детскими трансплантологами, которых по невнятным обоснованиям отстранили от операций.
Анастасия Васильева — лидер независимого профсоюза «Альянс врачей» — считает, что ситуация неизбежно будет обостряться и дальше.
«Перемены этого года существенные и очень значимые. Прежде всего поменялось отношение власти. Власть видит, что медицинские работники не молчат, и наверху зашевелились. Вносятся новые законопроекты, президент провел два совещания по здравоохранению: одно — по первичному звену, второе — по зарплатам врачей, прошел внеочередной Госсовет. Видимо, там наконец поняли, что что-то неправильно устроено. А, с другой стороны, у самих врачей растет уверенность, что не надо молчать, надо бороться за свои права — записывать обращения, вступать в профсоюзы, проводить итальянские забастовки.
Примета глубинного кризиса — врачи перестали держаться за место любой ценой. Повсеместно врачи настолько выдыхаются и перерабатывают, что готовы работать таксистом или кассиром в «Пятерочке», только чтобы увидеть свет белый. Это реально последняя точка, которая заставляет так делать. Работу можно найти. Например, детский онколог из НИИ детской онкологии и гематологии Наталья Субботина уехала на Камчатку чистить крабов. К слову сказать, старший научный сотрудник, докторскую писала.
Кризис достиг уже такого масштаба, что увольнение не представляется для врача катастрофой. А для нашего здравоохранения это как раз и есть катастрофа.
Беда еще в том, что в России стиль разговора начальства с подчиненными барский. Если главный врач решил, что все должны «выйти в окно», то все и выйдут. Это рабская система. Слышать своих подчиненных у нас не принято. Вертикаль власти выстроена так, что главный будет всегда прав. Последний месяц по этому сценарию шло закрытие Чернавского тубдиспансера в Курганской области. Кто-то решил его закрыть, потому что оно невыгодно финансово. Но если бы людям показали документы и обоснованные решения, то никто бы не стал возражать. Но там абсолютно все нарушено. В суде мы будем пытаться это доказать. Администрация применила к людям силу ровно потому, что законных аргументов не было».
30 ноября в 14.00 врачи и пациенты выйдут на улицы, чтобы остановить развал онкологической службы в стране. Если митинг не удастся согласовать, то акция будет проведена в формате одиночных пикетов у здания Минздрава.
Комментарии