Про аборты

Чем я старше становлюсь, тем хуже отношусь к абортам. Спешу сообщить вам об этом сейчас, в возрасте, относительно далёком от менопаузы, когда залетаешь уже, конечно, не так, как в 20, но ещё запросто можешь. А то скажут потом: хорошо морализировать, когда сама уже не того-с. В последнее время тема абортов почему-то периодически всплывает в моей френдленте, и я решила написать об этом.

Диалог об абортах обычно скатывается либо к проблемам законности, либо к экзистенциальным кризисам. Давайте сразу обсудим и то, и другое, чтобы потом спокойно поговорить о том, что интересует лично меня.

Начнём с экзистециальных кризисов. Тут всё просто: я не о них. Давайте оговорим это сразу – речь не идёт о серьёзных проблемах со здоровьем матери или ребёнка, о нищете, когда детей буквально кормить нечем, а шесть человек живут на 10-ти квадратных метрах, об инцесте, об изнасиловании, или о залетевших по глупости подростках, у которых организм сам ещё растёт. О наркоманках и алкоголичках я тоже говорить не хочу. Из всех таких случаев возможны исключения, но по большому счёту никто этих женщин за аборты не винит и не судит, желательно только сделать их в первые 2-3 месяца. Поздние аборты при отсутствии медицинских показаний я вообще не понимаю, разве что дама на наркотиках/алкоголе поехала настолько, что до менструального цикла ей дела нет совсем – счёт месяцам потеряла. Но это тоже, если хотите, медицинское показание. (О случаях, когда кого-то держали взаперти против воли речь не идёт – к тому же их настолько мало, что обсуждения не стоят.)

Теперь о законности. Я против криминализации абортов, но обеими руками за усложнение процедуры (с бюрократической точки зрения) при отсутствии экзистенциальных кризисов, описанных выше. Сейчас объясню.

На вопрос, считаю ли я аборт убийством, ответить сложно, но скорее да, чем нет. Почему же я против того, чтобы их запрещали? Как вы думаете, почему мы хотим, чтобы преступников сажали в тюрьму? С самой простой, обывательской точки зрения? Обычно всё просто: убийцу, насильника или вооружённого грабителя надо посадить, потому что мы не хотим, чтобы он продолжал грабить, насиловать и убивать. А вдруг я, Мэри Обыватель, буду следующая? Их надо изолировать от общества. В случае, когда муж убил жену в порыве ревности, или избил её дочь, за то, что та громко плакала, я хочу, чтобы он сел не потому, что этот мужчина представляет опасность для общества в целом, а потому, что мой собственный муж, Джон Обыватель, должен знать, что не может безнаказанно прибить меня. Или моих детей. Или мою маму.

Мы караем преступления по одной причине: мы хотим жить в обществе, где царит законность. Мы хотим безопасности для себя и своих близких. Когда законности нет, наступает хаос и «разруха в умах». Мы все знаем, каково жить жить в странах, где на закон плюют, и жить там не хотим. При отделении церкви от государства это единственная причина, по которой мы создаём законы, потому что проблема «хорошо-плохо» и «морально-аморально» есть проблема духовная, и суд присяжных по этому принципу не работает.

Вы скажете, а как же матери, которые убивают собственных, уже рождённых, детей? Если честно, им место не в тюрьме, а в психиатрической лечебнице. Вне зависимости от того, согласны вы с этим утверждением или нет, проблема не стоит выеденного яйца. Допустим мы скажем завтра: убивайте своих детей на здоровье. И что, это станет массовым явлением? Ну не убивают женщины своих детей. В 99.9999% случаев. А те, что убивают, чаще всего психически ненормальны. Опять же, я не хочу тут скатываться в крайности и обсуждать редчайшие исключения из правил. Давайте сосредоточимся на «средних», скажем, 90% населения.

Так вот, при отсутствии морально-религиозной составляющей, которой не место в светском государстве (на государственном уровне), криминализировать аборты бессмысленно. Аборты никак не угрожают мне, Мэри Обывателю, и ни от чего не защищают. На законность общества они никак не влияют. Более того, они снижают преступность, как уже было доказано всякими фрикономиками. К тому же женщины всё равно будут их делать, только подпольно, с риском для жизни. А мы потратим очередные миллиарды на выслеживание и преследование подпольных абортариев. Оно нам надо, как обществу? Нет.

А вот меры по предотвращению экспресс-абортов по принципу раз-два-и-готово я поддерживаю. В некоторых штатах нужно ждать несколько дней, в других пройти консультацию с медсестрой, которая популярно объяснит, что будут делать и какие возможны последствия, в третьих сделать УЗИ и посмотреть на своего ребёнка, а в четвёртых и то, и другое, и третье. Это считается «размыванием» права на аборты – мол, сначала УЗИ и консультация, а потом вообще запретят.

Фигня – не запретят. А вот слегка «размыть» этот процесс не помешает. Пусть хорошенько подумают и семь раз отмерят.

Пару недель назад в «Вашингтон Пост» была статья, которая меня поразила. Её написала многолетняя активистка женского движения и защитница права на аборты Франсис Кисслинг. Эта женщина, весьма, замечу, левых взглядов, утверждает, что защитницы прав на аборты «застряли» в 70-х. С тех пор медицинская наука ушла вперёд на 10 миль, появилась возможность лучше видеть нерождённых младенцев, спасать куда более недоношенных детей, и так далее. Мы видим, как рано «креветка» превращается в маленького человечка, с головой, ручками и ножками. Мы не можем притвориться, что его нет, что он невидим. Мы прекрасно понимаем, что это хомо сапиенс, что дай ему или ей буквально несколько месяцев (а что там несколько месяцев в масштабе времени), и у вас на руках будет полноценный человек. И «несколько» это нынче не девять, а шесть. С момента обнаружения беременности часто пять. Тем не менее, защитницы абортов ведут себя так, будто речь идёт исключительно о женском теле. Моё тело, что хочу, то и делаю. Как будто это не ребёнок растёт в животе, а гриб какой. Мисс Кислинг пишет, что права нерождённого ребёнка надо принять – и уважать. Что при отсутствии угрозы для жизни матери аборты после пятого месяца лучше вообще запретить. Что нельзя относится к человеческой жизни по-кавалерийски, раз – и секир башка. Она пишет, что из-за такого подхода к зародышу сторонницы абортов теряют поддержку народа. Она права. Это, повторю, говорит левая феминистка.

Сколько вы знаете женщин, совершеннолетних, здоровых, даже замужних, совсем не нищих, которые делали аборты, потому что грядёт переезд, эмиграция, повышение на работе, увольнение с работы, «куда нам ещё одного», «а вдруг мы разведёмся», кто-то в семье заболел (мама, муж), и слишком много забот за один раз она не потянет, и так далее? И это ещё цветочки. Детей абортируют из-за того, что тошнит, а на работе важный проект, или из-за нежелания растолстеть и заработать варикозные вены.

Я не собираюсь никому тыкать пальцем в лицо. Во-первых, аборты часто скрывают, так что делать коз отпущения из тех, кто честно признаётся, глупо. Во-вторых, это статья вообще не об «ату их, убивец.» Мне хочется рассказать вам другое. В бытность свою физиотерапевтом я лечила очень, очень много пожилых людей. Да и просто по жизни встретила их немало. О рождённых детях не жалеет никто никогда. Детей рожали и растили во время войны, во время Великой Депрессии, при отсутствии работы и денег или после ухода мужа. Рожали, особенно католички, и по пятому, и по шестому, и по восьмому разу, изматываясь вконец (нет, я этого не рекомендую – противозачаточные средства это наше всё). Но с высоты жизни всегда вспоминали трудные годы с улыбкой. И детей да внуков вокруг была куча.

А вот о нерождённых детях жалеют страшно. Тут можно ещё десять постов написать – целый роман. Не решались на второго ребёнка из-за безденежья, болезни кого-то из близких, маленькой квартиры, карьеры, да мало ли чего. Или вообще не решались. Или абортировали третьего, потому что «ну двое же уже, и так еле тяну», причём абортировали на четвёртом месяце, потому что пока разобрались... Или делали аборт в сердцах, поссорившись с любимым. Да мало ли сценариев – вы мне сами тонну накидаете. Жалели почти всегда, страшно, всю жизнь. Чем позднее абортировали, тем сильнее жалели, хотя прямой корелляции нет. Вспоминали об этом и рассказывали полузнакомому терапевту 40 лет спустя. Часто со слезами на глазах. Потому что трудности проходят: тот, кто болел, в итоге умирает, с карьерой или любовью всё устаканивается, жизнь налаживается, рожать уже поздно, а единственный ребёнок, если есть, уехал в другой город, и не покидают мысли, что второй-то может быть и остался бы рядом или, в отличие от первого, принёс бы внуков...

Многим они снятся. Смешные девочки с кудряшками. Непоседы-мальчишки. Карапузы в ямочках. Даже близнецы. Все эти нерождённые, несостоявшиеся, нелюбившие, несмеявшие, не дерзавшие, не открывшие, не родившие внуков, не увидевшие света, выскобленные, вырезанные, принесённые в жертву удобству.

Да, я делала аборт. В 18 лет – мы как раз уезжали в Америку и сидели на чемоданах. Ехали беженцами, с собой $50 и два баула, английский хреновый, в стране почти никого не знаем, будущее покрыто мраком. Всё равно жалею жутко, хотя срок был – меньше месяца, да и воды с тех пор утекло... Сейчас бы ни за что ни стала. Хотя сейчас мне куда больше есть, что терять.