Русские Мыслители - как ответ на пустоту современного идеологического государственного ПОИСКА Ч I

Философия любого народа, если она как философия состоялась, «окрашена» в свои неповторимые социокультурные, национальные тона.  Когда мы говорим: греческая, французская, английская, немецкая, русская и т.д. философия, мы говорим не только о талантливых или не очень мыслителях, называя их имена, но говорим и об определенных интеллектуальных прозрениях,  конструктах (моделях) сознания привнесших свой неповторимый и своеобразных колорит в общечеловеческую «копилку» познания: человека («познай самого себя»), мира и Бога. Поскольку очевидность эмпирии не тождественна очевидности истины, это позволяло (и позволяет) строить теоретические модели призванные каким-то, пускай и гипотетическим образом обосновать и примирить кажущиеся противоречия.



При этом, историческая модель кумулятивного развития философии (т.е. ее имперсональность и интегральность), представляется несколько натянутой, поскольку философия не является системой прогрессивно-развивающихся знаний, в чистом смысле этого слова. Поскольку философская «теория» начинается с отрицания «реального мира», с его виртуального разрушения, а затем как бы нового рождения уже обогащенного иным содержанием, пропущенным через наше мышление, уже «нашего мира»,  постольку степень истинности и соответствие тому, что видится и созерцается, тем или иным философом, становится очень интересным и важным. В этой ситуации, крайне поучительным представляется «миф о пещере» Платона. Философское познание, в отличие от мифологического, религиозного или научного, есть «всегда дело личного разума».



Если, это действительно так, то Русский религиозно-философский Ренессанс, этот небывалый взлет интеллектуальной и самобытной рефлексии, представляется в действительности некой духовной аномалией. Некоторым современным религиозным авторам, свойственно представлять себе это явление как одну из неудавшихся попыток -  соединить не соединимое. Говоря словами Тертуллиана: «Что может быть общего между Афинами и Иерусалимом»?

Даже, философский профессионализм, русских философов - современными либеройдными  авторами ставится под сомнение. С другой стороны, нравится нам это или нет, но потрясающим фактом является то, что совершило религиозно-философское ведение в области познания внутреннего духа человеческого, его мира, что явно неизмеримо больше всех гуманитарных систем и форм знания. Было бы весьма странно, если бы размышления над тысячелетней христианской культурой и историей России, не нашли бы живой отклик и своего естественного отражения, в русской философии. И «западники» и «славянофилы» и религиозные авторы, так или иначе, черпали из этого духовного кладезя по своему, хотя порой и весьма своеобразно. Разработанные русскими мыслителями, такие понятия как: «народ-богоносец», «соборность» или «хоровое начало», хотя и отошли в прошлое (как конкретные исторические формы), однако их духовное понимание, если пристально всмотреться в тот контекст, в котором они обычно мыслились, приведет к более актуальным для нас понятиям как: «цельная личность», «цельная жизнь», «цельное христианское мировоззрение». А принятие этого приведет нас (их потомков), к пониманию природы и процессов познания, так как они протекали в русле самой русской религиозной философии.

Нужно сказать, что и тогда в XIX веке и сейчас стоял и стоит очень непростой вопрос: «А разве не осуществляется человеческое познание исключительно в русле самого мышления»?  На первый взгляд, основное направление современной философии не дает оснований для таких сомнений. Но это на первый. Сегодня накапливается материал и основания учитывать и привлекать к пониманию процессов познания и мышления: не-логические, до-логические особенности интеллектуального творчества. Такие феномены как «интеллектуальная интуиция», «предвидение», «теоретическое предсказание», «научные парадигмы», «коллективное сознание», «мыслительный коллектив»,  заставляют в несколько ином свете взглянуть на процессы связанные с познанием мира и человека. Конечно, при этом, существует угроза размывание границ философии до религиозного или мифологического ее понимания и, -  это опасно.

 И если мы учтем, что в основу Универсума русская религиозная мысль полагает «Логос», «Живой Дух», «Софию», в противовес западному «Рацио», то стоит согласится, что «почти вся русская философия являет собой до-логическую, до-систематическую, или, лучше сказать, сверхлогическую, сверхсистематическую картину философских течений и направлений…Поэтому тот, кто ценит в философии, прежде всего систему, логическую отделанность, ясность диалектики – одним словом, научность, может без мучительных раздумий оставить русскую философию без внимания».Философская система, как «система», заведомо предполагает четкую и всецело - обоснованную рациональную модель Универсума,  смысла и места в нем человека. В самой попытке создания рациональной системы, русские философы видели латентно заложенный интеллектуальный соблазн. Дело в том, что такая возможная система будет принципиально претендовать, не на как систему субъективных и в силу этого относительных взглядов автора, а как на универсальную в мировоззренческом отношении систему ценностей. Относительность  всякой «системы», претендующей на   всеобщность и универсальность заключена, в том, что человеческий разум имеет дело не только с «миром явленным», но и с миром, пребывающим в не-бытие /о.С. Булгаков/.
Удивляет эта глубинная вера-надежда в то, что в мире, наполненном беспорядком и взаимной ненавистью, борьбой всех против всех, одним словом тем, что Е. Н. Трубецкой назвал «естественная мировая бессмыслица существования», несмотря на «глобальное взаимоуничтожение», существует Высший порядок и закон, гармония, красота и добро.
 Снять, это по своему существу, искусственное противоречие между разумом и вещественным миром – возможно только в том случае, если мы примем, что единственным основанием метафизического, физического и логического является Бог-Личность.

Позиция русских философов, в противостоянии и столкновении разума и веры, характеризуется, прежде всего, не огульным отрицанием всего разумного, а творческой попыткой синтезировать и преодолеть эти на первый взгляд взаимоотрицающие друг друга реальности («верую, ибо нелепо» – Тертуллиан; «верую, чтобы знать» – бл. Августин); примирить и подчинить самостно-гордящейся разум «вере смыслящей»: «…которая есть дар благодати и в то же время акт свободы».Вот почему, начиная с Г. Сковороды философской необходимостью и предпосылкой к истинному философствованию, является «царственное смирение ума».(Продолжение следует...)