Не обижайте тех, кто вас любит (Ретро)

<dl>

           Весна последнего, десятого класса явилась к нам буйным цветением вишнёвых садов, пронзительным запахом первоцветов в палисадах бабы Насти и надеждами на наше будущее. Скоро разлетимся в разные стороны, но останется чувство молодости, бесшабашности, семикилометровые пешие переходы из дома до школы меж невысоких бугров, покрытых красными полянами горицвета вперемешку с пахучими ягодниками.
Наш Миша Кусков, прозванный за свой маленький рост КУсочкой, за два последних года превратился в высокого юношу, а его смешная писклявость в голосе перешла в самодовольный басок.

           До звонка остаются последние минуты, и я спешно заталкиваю свой портфель в парту с открытой крышкой. Но что такое? Портфель вываливается, потому как что-то мешает. Рука непроизвольно натыкается на что-то приятно холодное. Ой! Огромный букет ландышей с опьяняющим лесным запахом!!! Сколько же времени нужно потратить, собирая по одному стебельку этого скромного прелестного цветка, чтобы основание букета не вместилось в обхвате пальцев одной руки? Удивление мигом улетучилось, и на смену пришёл телячий восторг. Я подняла букет выше своей глупой головы и закричала на весь класс: »Посмотрите, что мне Миша Кусочка принёс!»
Девчонки мигом окружили меня: кто вытягивал шею, чтобы понюхать, чья-то рука слегка дотрагивалась до плотного белого шара из многочисленных пупырышков с открытыми круглыми ротиками, дышащими нежным ароматом.
Перервав тонкую нить, скрепляющую букет, я стала раздавать небольшие пучки цветов всем подружкам. Благодарные, они отходили к своим партам, уткнув носы в нежное благоухание … И лишь одна подошла к Мише и сказала «спасибо». На противоположном ряду я увидела его опущенную вихрастую голову; глаза его перебегали по строчкам книги, но понимал ли он то, о чём читал? Стыд ли, жалость к этому мальчишке или другое какое чувство одолело меня, но мне стало явно не по себе. Я подошла к нему, чтобы сказать что-то утешительное , но не нашлось ни одного нужного слова. Вскинул на меня взгляд, словно чиркнул бритвой: сколько же всего в его глазах — обида, разочарование и, как мне показалось, доля презрения.
- Миш, извини меня, пожалуйста...
- Да ладно тебе....
И голос перешёл с баска на шёпот так, что последних слов я не услышала.
Когда нет чувств к другому, влюблённому в тебя, едва ли поймёшь его боль и страдания. Понимание придёт с годами, потому что «большое видится на расстоянии».
Неловкость и виноватость в молодости быстро сменяются радостью и весельем, бьющими через край. С Мишей я шутила, в разговоре дотрагивалась до его руки, такой податливой и тёплой, и мне приятна была его застенчивость и мальчишеская неуклюжесть.
- Миш, сегодня вечером репетиция, приходи, и мы с тобой споём песню про лётчиков, - издевательски предлагала я пацану, который никогда не поднимал руки для ответа: спросят — отвечает, нет — будет сидеть молча.
- Да я лучше станцую с тобой..
Его ответ так удивил и рассмешил меня, что я от души расхохоталась, представив себе, как это Кусочка будет танцевать со мной: мне он увиделся не в вальсе или танго, а эдаким разухабистым парнем в вышитой рубахе, перехваченной пояском с кистями. Я заливалась смехом, а он, улыбаясь, взирал на меня исподлобья, но совершенно без тени презрения, а больше, наверное, с нежностью и любованием, как смотрят на не в меру расшалившегося ребёнка.
На репетицию он всё-таки пришёл. Увидев его серьёзного, я не решилась продолжить тему совместного танца: где-то в подсознании мелькнуло, что пустое зубоскальство не всегда к месту.
Я постепенно открывала его для себя. Подошёл к нашей классной и спокойно спросил:
- А можно я прочитаю басню?
Чья это была басня, теперь уже не знаю, но запомнилось, что она была интересна своими диалогами и достаточно длинной. Я с удивлением смотрела на уверенного в себе мальчишку, он ни разу нигде не споткнулся и только нервно крутил в руках свёрнутую в трубочку тетрадку с текстом.
Перед выходом на сцену он сунул мне тетрадку в руки и попросил подстраховать его: вдруг забудет слова.... Я добросовестно уткнулась в неразборчивые строчки, но чувствовала, что отстаю от декламатора на целых две-три строфы. А он отстрелялся с достоинством, показав свою способность удачно передавать реплики героев.
Да не такой уж ты и простой, Кусочка, что перед самым выступлением попросил меня о помощи, которая была совершенно не нужна тебе.
За чтение басни на районном конкурсе Миша получил Почётную грамоту, а вот мы с Лёлей Логачёвой опозорились, забыв слова песни, и, смущённые, ушли за кулисы под свист местной публики.
Выпускной вечер проводился в сельском клубе. Торжественно вручили аттестаты зрелости, а после — танцы. Не было на нас ни бальных платьев, ни обуви на сколько-нибудь высоком каблуке. Белая блузочка с чёрной юбкой, да ещё живой цветок, у кого-то в волосах, у кого-то в кармашке, или изящный букетик, воткнутый за плотно пригнанный к талии пояс.
Нам, хуторским выпускникам, предстояло после праздника поздним вечером
идти пешком домой семь километров. И мне, привыкшей ко вниманию со стороны Миши Кускова, показалось, что он пойдёт с нами, потом, как это бывало не раз, останется ночевать у своего друга Славика. Но Миша исчез ещё до окончания вечера. Исчез на целых десять лет.
Потом я случайно узнала, что живёт он в своём Маламино, селе, расположенном от нас километрах в двадцати, женат, работает в правлении колхоза, заочно учится в сельхозинституте.
Позже состоялась запланированная семейная встреча. Двое моих детишек и его сын, ровесник моему младшему, так сдружились, что казалось, будто росли они вместе с самого рождения.
Я — преподаватель вуза, Миша — зам. председателя колхоза. Жена Валя, с синими глазами-блюдцами и пшеничной косой, закрученной на затылке в тугой узел, домохозяйка.
- Но я всё равно до тебя дотянусь, - как-то в разговоре бросил фразу Миша, измерив меня таким знакомым, задумчиво-грустным взглядом своих тёмных цыганских глаз.
И дотянулся. Закончил академию МВД в Москве. По распределению поехал с семьёю в Сибирь, в Иркутскую область.
Я уже была в разводе с мужем. Переписка с Валей прервалась из-за долгого времени и отсутствия интереса друг к другу.
И вот однажды звонок в дверь. На пороге офицер в защитной форме с погонами подполковника. Ухоженный, стройный, смеющиеся глаза и широкая улыбка
- Мишка? Откуда ты взялся?
- Я что, не на Кубани родился? У родителей бываю каждый год.
Сразу заметил открытую дверь на балкон, а там строительный беспорядок, доски, какие-то рейки, всё вперемешку.
- Да вот решила полы настелить, горе-мастер уже два дня возится, но всё с места никак не сдвинется.
Быстро снял китель, попросил инструменты и начал стучать молотком, что-то подкладывать, подгонять. Через час я увидела в лоджии деревянный пол, сделанный как по щучьему велению.
За столом разговорились, рассказал о работе в зоне, куда его назначили начальником, о своих пацанах — за это время ещё один прибавился, уже в школу пойдёт.
- Как Валя?
- Работает.
И перевёл разговор на другое.
- Ну ты помнишь, как ты мой букет всему классу раздарила?
- Помню... Прости, пожалуйста...
- А помнишь, как я сидел в кино с двумя билетами?
- Ну ты же знаешь, что я была влюблена в Володю Плужникова...
Всё! Снова раскалённая капля масла попала на кожу и безжалостно сожгла её.
В разговоре деликатно заговорили о работе, планах на будущее и ещё бог знает о чём, не столь важном, но помогающем смягчить ситуацию....
Потом заторопился, сказал, что последний автобус на Маламино уходит в шесть вечера.
Стоим на остановке в ожидании троллейбуса. Хуже всего ждать: и говорить как будто уже не о чем, и молчание в тягость.
              Ну вот наконец-то показалась двойка, которая доставит моего гостя на автостанцию.  вдруг его руки обхватили мою голову так крепко, что я не могла даже попытаться отпрянуть от его лица. Как же так? Троллейбус-то уйдёт!!! Я без звука с закрытым его губами ртом машу рукой водителю....
Резко оторвался от меня и одним прыжком заскочил в открытый салон. Створки двери с противным скрежетом и визгом закрылись — и машина медленно отползла от остановки, постепенно набирая скорость. Растерянная и смущённая, стою на остановке и задаю себе вопрос: «А что это было?» Он до сих пор помнит меня, легкомысленную пересмешницу? Почему ничего не сказал в доме? « Да как тут скажешь, - слышу я свой недовольный внутренний голос, - когда ты напомнила ему о Володе Плужникове, который постоянно пересаживал Кусочку на своё место, чтобы поболтать с тобой?»
               Через какое-то время подошла ещё одна двойка, и снова всё повторилось в воображении, и бездушная скрипящая машина снова увозит от меня неожиданно раскрывшегося гостя. С тех пор я не могу спокойно смотреть на троллейбус под номером два: я ненавижу его, с противным скрежетом его закрывающихся дверей.
Уходя, Миша оставил мне адрес управления, место его работы.
- Это так, на всякий случай, - непринуждённо сказал он. - Вдруг короед полы испортит, приеду заменю.
              Адрес лежит на моём секретере на самом видном месте.

Может, послать полусерьёзное письмо и спросить: « Что ж ты так смутил меня в самый последний момент? И когда снова появишься , как ясно солнышко?» Заодно высказать просьбу прислать художественные книги, чтобы письмо выглядело больше по-деловому, чем личное ( тогда классическая литература была у нас страшным дефицитом, в Сибири же она лежала в свободной продаже) .
Через месяц получаю уведомление о посылке. В ней добротные книги известных писателей-сибиряков, сушёные грибы и пучки тоже засушенных ягод. Короткая вежливая записка. От Вали.
Перепоручил ей? Или она знает о моём письме? Самые разнообразные догадки роились в моей голове, как пчёлы в растревоженном улье. Написать слова благодарности? Кому? Знает ли Миша о посылке? И решила, что если не знаешь, что делать, то лучше ничего не делать.
             За год я получила четыре посылки, в них , помимо книг, открытки и поздравления с праздниками и даже с моим Днём рождения. Откуда она его знает? Скорее всего, из его давних записных книжек. Ситуация, однако! И заметалась я между двух огней! Думая о нём, я думала о ней. Я бывала у них в гостях, с Валей говорили о самом сокровенном, открывали душу друг другу. Вспомнились чьи-то слова о том, что самое подлое преступление — злоупотребление доверием друга. Допустим, она мне никогда не была другом. Но ведь мы не чужие люди....
А в сердце поселилась беспокойная сладкая смута: наступила зима, время его отпуска, и вот он снова в открытых дверях, такой улыбчивый и радостный, с букетом красных гвоздик — что ещё можно купить зимой? Он ведь не знает, что это не мои цветы. И я безмерно буду рада и ему, и этим революционным цветам.
Больше всего похожи на нас наши фантазии. Каждому мечта рисуется соответственно его натуре. Я нарисовала себе встречу такой, какой она и случилась. По звонку, напористому и длинному, я поняла: это он. Он обхватил меня без всяких приветствий, окутав запахом только что выпавшего снега и красных с белыми гвоздик. И ещё запомнился запах его кожаного пальто: что он мне напоминал? Что-то из той далёкой школьной жизни, когда мы пьянели от дешёвых советских духов: «Сирень», «Ночная фиалка», «Кармен», а у мальчишек был «Шипр». Пожалуй, это было теперь всё вместе, но вдыхалось легко, будоражаще и с кружением головы, как тогда.
Оторвалась от него с шуткой, что гостей в первую очередь кормят, всё остальное как получится.
- А ты думаешь, что не получится?- со смехом произнёс он. - Я ведь к тебе с ночёвкой, завтра поеду в Ростов, там есть зона, узнаю, можно ли попасть туда переводом. У нас, военных, не всё просто. Если пришлют запрос на меня, тогда только — может быть! - отпустят.
За столом прояснилось многое из того, что постоянно вертелось занозой в моей голове. Оказывается, когда муж был в командировке, письмо услужливые подчинённые принесли домой и отдали, как положено, жене. Она и организовала посылку ещё до его возвращения.
- Почитай, что тебе пишут с Кубани, - нервно бросила она, кивнув на раскрытое письмо. - Книги ей я уже отослала.
- Что отослала, это хорошо, но больше никогда не читай писем на моё имя. Ты лучше спроси, я тебе сам расскажу.
Остальные посылки она отправляла тоже без его ведома.
- Миш, как вы живёте?
- Живём, воспитываем детей, но уже давно каждый по-своему, и в мыслях, и в делах.
Нехорошо стало на душе после такого разговора, но гость есть гость, и не надо показывать ему своего уныния и растерянности.
            Как хорошо всё сложилось к его приезду: детишки на каникулах у бабушки, у меня вчера был последний экзамен, и я свободна целую неделю.
И была ночь! Золотая ночь! Тишина, в окно пробивается лунный свет сквозь опушённые снегом ветви деревьев причудливыми светлыми пятнышками, которые разбегаются по лицу и всей фигуре моего гостя. Всё располагало к неге, желанию и самым сокровенным словам. Через стенку кто-то включил Робертино Лоретти, и дивный голос мальчика казался нам плачем по нашей молодости, по несостоявшейся любви, у него своей, а у меня своей. Но не общей...
            Надежды на общее будущее были призрачными: меня захлёстывало чувство предательства перед этой мудрой женщиной, которая нашла способ влияния на мою совесть. Он не мог распорядиться своей жизнью так, как ему хочется, из-за жёстких военных уставов. Да и не было уверенности в том, что я очертя голову, бросив свою работу, помчусь за ним в сибирскую глушь жить в заброшенной староверами деревеньке рядом с зоной.
Все эти мысли витали в наших головах невысказанными, и мы понимали, что надо уметь быть счастливыми здесь и сейчас.
            В ростовской зоне сказали, что есть вакантная должность для такого работника, как он. Возвращайтесь, дескать, на свою работу и ждите вызова. Но вызова он так и не дождался.
             Очередной отпуск у него должен быть осенью. За лето судьба моя повернулась так, что я встретила вполне добропорядочного, свободного от уз человека, который не раздумывая предложил мне выйти за него замуж. Была ли любовь? На любовь похоже очень многое: и его забота обо мне, и его рьяное желание выполнить в моей квартире всю мужскую работу, и доброе участливое отношение к моим детям.
Письмо было написано мною с обращением к ним двоим и отправлено по домашнему адресу. «Поздравьте, вышла замуж, счастлива» - и всё в таком оптимистическом духе.
Каково же было моё удивление, когда на занятиях в приоткрытую дверь я увидела улыбающегося Мишу!
Мне трудно стало реагировать на ответы студентов, я их просто не слышала. Машинально кивала головой, со всем соглашаясь.
Вышла к нему после звонка на ватных ногах.
- Привет, дорогая! - сказал он так, как будто мы виделись с ним только вчера. - - Что-то ты совсем уставшей выглядишь. Давай твою сумку, пойдём в скверик поговорим.
Я невольно задержала в руках ремень своей набитой бумагами сумки: перемена, лаборантка уже уставилась на нас любопытными очами, слева и справа здороваются, с интересом поглядывая на моего спутника.
Пробили наконец гудящую толпу студентов и вышли на улицу. Сели на лавочку в безлюдном скверике.
- Валя читала мне твоё письмо по телефону. Я замолчал, а она всё кричала «Алё! Алё! Ты меня слышишь?» Я положил трубку.
Я ведь перевёлся в другую зону и там занялся обустройством квартиры. Семью оставил на прежней. Мирно договорились, что старший приедет жить ко мне, а младший останется с ней. Я думал, что с Кубани возвращусь туда не один.
- Миша! Мы же с тобой об этом не говорили... Помнишь, после твоего второго отъезда я крикнула тебе вдогонку: «Ничего не меняй! Ты мне ничем не обязан!»
- Помню! Голова понимает, а сердце и душа понять не могут. Но как бы ни сложилась у нас жизнь, я всегда буду приезжать к тебе в отпуск... повидаться.
            По дороге к моему автобусу купил букет цветов. Но мне он жёг руки.
- Я проедусь с тобой до Черёмушек и, не выходя, вернусь назад. Так можно?
Что я могла ответить? Конечно, можно!
Такой была наша встреча: тягостная и горькая.
                Через год или полтора получаю письмо — знакомый Валин почерк!
Пишет, что Миша вышел в отставку, вернулись на свою родину, живут в Невинномысске ( в двух часах езды от нашего города) Уже обустроились, милости просим в гости.
Зачем она меня сама приглашает, зная наши отношения? Неужто Миша имеет такое влияние на неё, чтобы заставить написать? Опять в голове неразбериха и один вопрос наседает на другой. Да что тут голову ломать? Не поеду — и вся проблема. Не получала я этого письма!
            Но судьба распорядилась по-своему. Я возвращалась из Пятигорска от подруги. В Невинномысске должна была пересесть на свой автобус, который довезёт меня до самого дома.
- Десять минут назад как ушёл, - был короткий ответ кассирши.
И куда теперь, на ночь глядя? Выход один — ночевать у Кусковых. Благо, адрес простой, запомнился, как врезался.
С волнением нажимаю кнопку звонка. Открывает Валя.
- Миша! Посмотри, кто к нам приехал!!!
И так доверчиво обнимает меня, как долгожданную подружку.
Миша тут же появляется, зажимает в руках моё лицо и обцеловывает словно ребёнка, только что вернувшегося из пионерского лагеря. Как же! Соскучился: не виделись целое лето!
Один только Господь знал, что это была наша последняя встреча.
           В мае позвонил сын с работы: «Мам, к нам на пост пришло сообщение на моё имя: умер какой-то Кусков в Невинке» . Господи! Как это он умер? Совершенно здоровый человек! Купил сыновьям дачу, да там и жили с Валей, живности завели на весь участок! Довольны были как никогда.
Глупая, жестокая смерть! Угорели от плохо сделанной печи.
Что-то ушло из моей жизни, настолько необходимое и нужное, что поверить в это я не могу даже во сне.
« Любовь — рок. Не по календарю приходит. И надо сказать, мало к кому. Это дар сродни поэзии. Он выше человека».
И самое большое счастье в жизни — это уверенность, что тебя любят.

Август, 2015.

</dl>