«Как запуталось, так и распутается». Следовательницу из Перми обвиняют в фальсификации

Следователь Плешкова (она же Баландина, она же Умерова)

Согласно биографии, приведенной в личных соцсетях следователя отдела по РПОТ Ленинского районного СУ управления МВД по Перми Валентины Плешковой, она окончила юридический факультет пермского филиала Академии управления и права. С 2010 года Плешкова работала следователем СК в Соликамске, а затем — в Перми, в районном отделе Следственного управления. В те годы сотрудница Следственного комитета часто появлялась в теленовостях, комментируя расследование резонансных преступлений — например, убийства в заброшенном домеили изнасилования трехлетней девочки. Впрочем, тогда Валентина носила фамилию Умерова. Затем она развелась с первым мужем и вернула девичью фамилию Баландина, а через некоторое время, вероятно, вновь вышла замуж и стала Плешковой.  

Аккаунт Валентины Плешковой в «Одноклассниках» доступен только для друзей, страница во «Вконтакте» открыта — правда, следователь ведет ее под вымышленным именем. Лента пестрит мотиваторами, открытками, отпускными фотографиями и анонсами конкурсов, в которых за репост можно выиграть коктейль или набор для вышивания. На одной из картинок — надпись: «Как запуталось, так и распутается. Главное — не надо усложнять!».

Она опубликована в марте 2016 года — примерно за месяц до окончания производства по делу о покушении на пермяка Сергея Михайлищева. Во время этого расследования — в ноябре 2015 года — Плешкову повысили до старшего следователя. Через месяц после вынесения приговора Сергею Перевощикову и Николаю Смирнову, которых суд признал виновными в нападении на Михайлищева, она получила звание капитана юстиции, а потом — в конце декабря 2016‐го — была уволена из органов Следственного комитета и затем устроилась на работу в МВД. В августе 2018‐го в отношении Плешковой возбудили уголовное дело по части 3 статьи 303 УК (фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении, а равно фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия).

Покушение

Покушение, которое расследовала Плешкова, произошло в одном из спальных микрорайонов Перми 30 июля 2015 года около 22:30. Двое неизвестных набросились на улице на охранника гипермаркета Сергея Михайлищева, нанесли ему девять ножевых ранений и скрылись. Свидетелями нападения стали Александр и Ирина Бабиковы, которые вышли на прогулку; они и вызвали скорую. В своих показаниях супруги вспоминали, что пострадавший сразу назвал имя одного из преступников: «Серега… — Какой? — Перевощиков». Михайлищев встречался с его бывшей девушкой. 

Работавшего начальником отдела в ФГУ «Камводэксплуатация» «Серегу» Перевощикова быстро задержали. Он утверждал, что провел вечер у своего приятеля — бывшего участкового, инструктора по сплавам и тренера клуба единоборств Николая Смирнова. Когда его вызвали на допрос как свидетеля, Смирнов подтвердил алиби Перевощикова, после чего и сам стал подозреваемым. В переписке со знакомым, оглашенной в суде, Михайлищев позже жаловался: «Не садят упырей… Недостаточно доказательств». Но в октябре 2016 года Свердловский районный суд Перми признал Перевощикова и Смирнова виновными в покушении на убийство, совершенном группой лиц по сговору (часть 3 статьи 30 и пункт «ж» части 2 статьи 105 УК). Их приговорили к одиннадцати годам колонии строгого режима; мотивом преступления в приговоре названа ревность.

С учетом содержания в СИЗО Перевощиков и Смирнов провели в заключении уже четыре года. Все это время они пытались доказать, что доказательства их вины сфальсифицированы Валентиной Плешковой и ее коллегой по СК Евгением Бугаковым, который занимался расследованием дела первый месяц. В 2015 году руководитель следственного управления по Пермскому краю объявила Бугакову выговор, в 2016 году некоторые доказательства по делу Перевощикова и Смирнова были признаны недопустимым — об этом говорится в приговоре суда. Кроме того, суд по ходатайству гособвинителя вынес частное постановление в отношении руководителя следственного управления СК по Перми: указал на «грубое нарушение уголовно‐процессуального законодательства» и потребовал принять меры в отношении Умеровой‐Плешковой.

Фальсификации

Николай Смирнов четыре раза обращался во второй отдел по расследованию особо важных дел следственного управления СК по Пермскому краю с жалобами на действия Плешковой и Бугакова. В СК четыре раза проводили доследственные проверки и отказывали в возбуждении уголовного дела. В частности, в отказе от 29 сентября 2017 года говорится, что допущенные следователем нарушения  «не повлекли существенного нарушения прав и законных интересов граждан, организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства. Также в ее действиях не установлена корыстная или иная личная заинтересованность». 

«В указанных обстоятельствах вывод о наличии в действиях Умеровой состава преступления <…> будет носить предположительный характер, а его обоснованность будет вызывать сомнения. Неустранимые сомнения в виновности лица, согласно ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, толкуются в пользу обвиняемого», — заключила следователь Светлана Калмыкова, подписавшая отказное постановление. По итогам 2015 года она была признана лучшим сотрудником отдела процессуального контроля краевого следственного управления. 

После обжалования четвертого отказа уголовное дело в отношении Плешковой, наконец, возбудили. 

По словам матери осужденного Елены Смирновой, это произошло после вмешательства «сверху»: «В течение полугода мы чуть ли не каждый месяц звонили в Москву, чтобы попасть на прием к [председателю Следственного комитета Александру] Бастрыкину. Постоянно писали им с просьбой даже не возбудить, а взять материалы проверки на проверку в Москву. По‐русски говоря, мы их достали. Москва затребовала и взяла [материалы]. И через месяц пришел ответ: руководству [следственного управления] Пермского края рекомендовано отменить отказ в возбуждении уголовного дела и возбудить уголовное дело на следователей. Обоих». 

Сейчас следствие по делу Плешковой завершено, материалы переданы в Ленинский районный суд Перми. В обвинительном заключении перечислены 42 эпизода фальсификации; согласно документу, следователем двигали «карьеризм и сокрытие некомпетентности».

Она подделывала документы, желая «повысить свои служебные показатели», уменьшить объемы работы и «извлечь нематериальные блага в виде положительной оценки своей работы руководством, поощрений по службе за достижение показателей следственной нагрузки по направленным прокурору уголовным делам», а также стремясь «избежать дисциплинарной ответственности <…> за неполноту следствия». 

34 эпизода из 42‐х связаны с подделкой подписей воображаемых понятых, которые якобы присутствовали при осмотре вещественных доказательств; из них в 15 эпизодах Плешкова указывала ложные сведения о месте составления протокола. В трех случаях речь идет о внесении изменений в протоколы допросов и подделке подписей под измененными страницами. Четыре эпизода — это фальсификация протоколов допроса целиком, еще один — подделка официального ответа на запрос следователя. 

Однако кроме фальсификаций, перечисленных в обвинительном заключении, в деле о покушении на Сергея Михайлищева хватает и других противоречий и неувязок; ниже перечислены наиболее явные.

Опознание в реанимации

На первого подозреваемого, Перевощикова, потерпевший указал сразу — но тот настаивал, что провел вечер у друга, а друг подтвердил его алиби, после чего сам стал подозреваемым. Чтобы подтвердить — или опровергнуть — эти подозрения, Михайлищев должен был опознать второго нападавшего. Для этого 3 августа 2015 года полицейские якобы навестили его в больнице и провели «оперативно‐разыскное мероприятие (ОРМ) "отождествление личности"». При себе они имели словесный портрет второго преступника и сделанные «ВКонтакте» скриншоты страниц друзей Перевощикова, которые подходили под примерное описание нападавшего. Силовики показали их потерпевшему; тот, как утверждается в протоколе ОРМ, указал на Смирнова. 

В действительности 3 августа 2015‐го Михайлищев находился в реанимационном отделении с трубками во рту и говорить был не способен; об этом он сам заявлял позже в суде. Кроме того, на скриншотах из соцсетей, якобы представленных для опознания, видны даты более свежих записей: они сделаны в 2016 году.  

Сам пострадавший в судебном заседании и частной переписке, оглашенной в суде, признавался, что фамилию второго нападавшего ему назвал оперуполномоченный, приходивший в больницу. По словам Михайлищева, силовик утверждал, будто Смирнов ранее судим за «поножовщину». В личной переписке со знакомым потерпевший констатировал: «За меня уже все написали, я только расписался». 

Хотя в первый месяц дело о нападении находилось в производстве у следователя Евгения Бугакова, объяснения относительно странной датировки в скриншотах из «ВКонтакте» годом позже давала следователю Калмыковой уже Валентина Плешкова. Тогда она говорила, что «недосчиталась» части скриншотов, поэтому изготовила недостающие задним числом и приложила к делу. 

Позже результаты ОРМ со скриншотами были закреплены опознанием второго нападавшего «вживую» — Смирнов усматривает в этом нарушение нормы УПК, которая запрещает «повторное опознание лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам». В приказе о привлечении следователя Бугакова к дисциплинарной ответственности также говорится, что опознание обвиняемых «проведено с нарушением уголовно‐процессуального законодательства». 

Стертое видео

Со слов Николая Смирнова, у следствия была возможность сразу же исключить его из числа подозреваемых. За полчаса до нападения на Михайлищева он ходил в магазин и должен был попасть в поле зрения нескольких камер видеонаблюдения. Смирнов утверждает, что требовал запросить записи с этих камер сразу после задержания; затем о том же ходатайствовала его адвокат. Однако когда ходатайство было удовлетворено, оказалось, что записи уже стерты — истек срок хранения.

Подделка, подмена и утрата доказательств

Ответ провайдера. Документ, якобы присланный компанией «Эр‐Телеком» в ответ на запрос следователя 1 декабря 2015 года — одна из фальсификаций, упомянутых в обвинительном заключении по делу Плешковой. Этот запрос инициировал Николай Смирнов, рассчитывавший подтвердить свое алиби — он утверждал, что вечер 30 июля провел дома: сидел в интернете и смотрел кино. В ответе, приобщенном к материалам дела, говорится, что предоставить информацию об активности подозреваемого в интернете в период совершения преступления «невозможно ввиду отсутствия таковой у интернет‐провайдера». На самом деле провайдер отправил следователю совершенно другой ответ: сообщил, что готов выдать информацию, но только по решению суда. 

На фальсификацию этой бумаги Смирнов обращал внимание еще в 2016 году — тогда в ответ на его персональный запрос компания смогла предоставить детализацию. Следователь Калмыкова запросила в «Эр‐Телеком» копию ответа, высланного Плешковой, и подделка вскрылась. Плешкова фальсификацию отрицала, но отмечала, что ответ «Эр‐телеком» в любом случае не мог свидетельствовать о виновности или невиновности подозреваемого.  

Диск с данными биллинга. Еще одно доказательство, которое, вероятно, подвергалось изменениям на стадии следствия — компакт‐диск с информацией о звонках и эсэмэсках обвиняемых и потерпевшего. Протокол осмотра этого вещдока датирован декабрем 2015 года, а записан диск, как следует из его свойств, уже после осмотра — в феврале 2016‐го (в распоряжении «Медиазоны» есть скриншот, на котором видна дата создания диска). Смирнов утверждает, что ходатайствовал в суде об исследовании этого вещдока, но его ходатайство удовлетворено не было.

Исчезнувшая бутылка. Потерпевший Михайлищев утверждал, что нападавшие вливали ему в рот пиво — по версии следствия, чтобы обставить неудавшееся убийство как банальную пьяную драку. На фотографиях, сделанных криминалистом на месте преступления, заметна пустая бутылка из‐под пивного напитка Boiler Maker Tuborg. Она могла стать важным доказательством по делу — на стекле, возможно, сохранились отпечатки пальцев как минимум одного из нападавших. Однако, по утверждению следствия, с места преступления бутылка не изымалась и как вещдок не исследовалась. В одном из отказов в возбуждении дела против Плешковой говорится: «Данные о том, что указанная бутылка имела существенное значение для рассмотрения дела, отсутствуют».