Интеллектуальное прикрытие социализма

 

Ханс-Герман Хоппе

 

По сравнению с жизнью в странах Запада, где влияние социализма достаточно существенно, жизнь в полностью социалистических странах полна страданий.

Стандарты жизни настолько низкие, что в 1961-ом году социалистическое правительство Восточной Германии построило лабиринты стен, колючей проволоки, оград под электрическим напряжением, минных полей, автоматических стрелковых установок и сторожевых вышек на протяжении практически 900 миль лишь для того, чтобы не дать людям сбежать от социализма.

Эмпирические данные доказывают, что социализм — очевидный провал. И причина его провала абсолютно понятна и ясна: частной собственности на средства производства практически не существует, и почти все факторы производства находятся в общественном владении ровно тем же образом, что и американская почтовая служба, принадлежащая американцам.

Почему же тогда с виду серьёзные люди продолжают оправдывать и защищать социализм? И почему до сих пор тысячи социологов хотят поместить всё больше и больше факторов производства не под частный, но под социальный контроль?

С одной стороны, разумеется, некоторые социалисты могут быть просто злонамеренны. Им могут быть безразличны страдания, особенно если это страдания других в контексте того, что сами они, причиняя эти страдания, будут жить припеваючи.

Но лично у меня больший интерес вызывают именно те, кто защищает социализм, утверждая, что это более «эффективный способ ведения хозяйства» нежели капитализм. Они утверждают, что доказательства вроде Восточной Германии, показывающие неэффективность социализма, не имеют к нему отношения или, быть может, просто случайны.

Но как можно отрицать, что опыт Восточной Германии или России является избыточным доказательством несостоятельности идей социализма? Как люди могут вообще придерживаться настолько абсурдной позиции, утверждающей, что каждый крах социализма просто случаен?

Ответ мы можем найти в убедительно звучащей философии эмпиризма. Именно эмпиризм защищает социализм от опровержения посредством его собственных провалов и является причиной популярности, которой социализм пользуется до сих пор.

Вот почему критика Мизесом социализма затрагивает не только социализм, но и эмпиризм. Это объясняет, почему между социализмом и низким уровнем жизни есть неразрывная связь. Русский опыт — не результат случайности, и попытка эмпирика объяснить его случайным стечением обстоятельств основывается на интеллектуальной ошибке.

Эмпиризм основан на двух фундаментальных предположениях: во-первых, никто не может в точности что-то знать о реальности, априори, и, во-вторых, эмпирический опыт не может выступать убедительным доказательством того, что между какими-то двумя событиями есть причинно-следственная связь.

Используя эти 2 предположения как методологический базис, достаточно легко отрицать эмпирические доказательства несостоятельности социализма.

Социалист-эмпирист не отрицает факты. На самом деле, он признаёт (весьма неохотно, надо заметить), что уровень жизни в России и Восточной Европе достаточно плачевен. Но он утверждает, что этот факт не является аргументом против социализма.

Вместо этого он говорит о том, что все эти страдания являются результатом каких-то неучтённых и не поддающихся контролю обстоятельств, проблема которых будет устранена в будущем, после чего все смогут увидеть, что социализм-то на самом деле подразумевает более высокий уровень жизни.

То есть, подобным образом якобы можно объяснить даже колоссальные различия между Восточной и Западной Германией.

Эмпирик говорит, например, что всё это из-за того, что Западная Германия получила помощь в рамках плана Маршалла, в то время как Восточная Германия должна была выплачивать репарации Советскому Союзу. Или, например, что это было обусловлено тем, что территория Восточной Германии располагалась в менее развитых и аграрных провинциях Германии. Или что рабская ментальность господствовала на Востоке гораздо дольше и т.д. и т.п.

Даже проведение самого идеального эксперимента не может изменить эту ситуацию, так как практически невозможно контролировать абсолютно каждую переменную, которая в итоге может повлиять на переменную, которую мы желаем объяснить. Мы даже не знаем всех возможных в нашей Вселенной переменных, а поэтому все вопросы остаются вечно открытыми для нового опыта и новых объяснений.

Согласно эмпиризму, мы не должны исключать возможности того, что абсолютно любое событие в этом мире может быть причиной чего-то другого, на первый взгляд совершенно никак не связанного с первым событием. Даже абсолютно абсурдные и незначительные события, если они произошли раньше объясняемого события, могут быть его возможными причинами. Таким образом, они могут выдумывать оправдания бесконечно.

Социалист-эмпирик может, таким образом, отклонить любой аргумент против социализма в том случае, если он основан исключительно на эмпирических данных и доказательствах. Он может сказать, что, так как мы не можем знать, к чему приведёт социалистическая политика в будущем, мы должны пробовать осуществлять её раз за разом и позволить их результату говорить за себя. И вне зависимости от того, насколько ужасны эти результаты, социалист-эмпирик всегда может оправдать себя и социализм, виня в его очередном крахе какую-то забытую более-менее относящуюся к делу переменную. А затем он выдвинет новую гипотезу, и так будет продолжаться вечно.

Эмпирист утверждает, что опыт может показать ему, что конкретная социалистическая политика не достигла цели увеличения благосостояния. Но этот опыт никогда не убедит его в том, что немного другой социалистический подход в немного других обстоятельствах не приведёт к лучшим результатам. Эмпирический опыт также не сможет ему доказать, что улучшить производство благ и услуг или увеличить уровень жизни с помощью социалистической политики невозможно в принципе.

Теперь мы можем видеть, как же на самом деле догматична эмпирическая философия. Несмотря на его кажущуюся открытость и апелляции к эмпирическому опыту, эмпиризм по сути является мыслимым инструментом, который полностью защищает от критики и неудачного опыта. Это идеальное софистическое средство защиты социализма от его очевидной несостоятельности.

Экономическая теория Мизеса показывает, что социализм терпит крах раз за разом, так как он нарушает неопровержимые законы экономики, такие как закон обмена, закон убывающей предельной полезности, закон ассоциации Рикардо, закон контроля цен, и количественную теорию денег, которые можно вывести из аксиомы действия посредством прикладной логики. И, таким образом, мы можем знать (заранее и абсолютно точно), каковы будут последствия социализма, когда бы и где бы он ни был испробован ещё один раз.

И, таким образом, если мы хотим показать несостоятельность социализма, нам также стоит доказывать несостоятельность этой абсурдной интеллектуальной ошибки эмпиризма. И если мы хотим в действительности победить социализм, мы должны привести принципиальное обоснование Мизеса, базирующееся на логике человеческих действий и неопровержимых законах экономики.