Из дневников периода застоя - 2

28 сентября 1979 года. Завтра суббота, но на КамАЗе, в отличие почти от всего Союза, шестидневка, поэтому рабочий день. Работой на КамАЗе никого не удивишь. Зачастую службы работают и по воскресеньям. Собственно говоря, за год на многих заводах объединения легко пересчитать выходные, для их пересчета хватит пальцев на руках. Особенно это касается автосборочного, агрегатного, прессово-рамного, двигателей, литейного и кузнечного заводов. Входящий в объединение Ставропольский автоприцепный завод вообще сохранил колхозную организацию труда – выполняет план на 30-40 %%. Правда, в условиях непрерывных авралов нормальная продолжительность рабочего дня и не может быть гарантирована, тем более, что продажные профсоюзные боссы всегда идут навстречу вконец зашившейся администрации.
И если рабочий за переработку всё-таки аккуратно получает сверхурочные, то об ИТР и этого не скажешь, - эксплуатация их невероятно высока. Особенно это относится к управленческому персоналу, начиная с начальников цехов и начальников отделов и до директоров заводов. Пашут по 15-16 часов в сутки практически без выходных.
Припоминаю такой случай. Однажды в 1977-м году нас, начальников отделов Управления, вызвал к себе для беседы на вольные темы генеральный. Это на сегодняшний день единственный раз за восемь лет существования Управления, когда Васильев соизволил побеседовать с нами, выслушать наши нужды, поднаправить нашу деятельность с учётом своего хвалёного опыта московского таксиста. Однако беседа свелась к очередному разносу. Спросил он, все ли начальники отделов коммунисты, и узнав от тогдашнего секретаря партбюро Виктора Л., что я и К. беспартийные, спросил меня, почему не вступаю в партию. Я встал и сказал, что как-то не думал об этом, поскольку сейчас очень напряженный период на КамАЗе, не до общественной работы. Генеральный недовольно посмотрел на Виктора Л. и сказал для всех ("для протокола"), что это дело надо поправлять, надо укреплять среднее звено членами КПСС. Осталось неясным, намекал ли он на то, чтобы нас с К. усиленно зажать и заменить, или, наоборот, форсированно оформить в партии.
Последующие события показали, что, вероятнее всего, он имел ввиду первый вариант совета. Я не удержался и на его вопрос, что нас более всего заботит, заметил, что система, при которой приходится работать по 14 часов в сутки, совершенно не оставляет времени на заботу о семье и на расширение кругозора и что хорошо бы, ввиду отсутствия в магазинах мяса и масла, открыть для среднего звена какой-нибудь буфет.
На это генеральный, с презрением глядя в мою сторону, изрёк, что сейчас на КамАЗе надо работать по 16 часов, а не по 14, и что надо больше думать о производстве (а не о мясе и масле...).
Последовательно внедряя свою систему, Васильев вскоре стал проводить для среднего звена две планерки, первую утром в девять, а вторую – в двадцать часов. Рабочий день начальников отделов нашего Управления в течение почти полугода, пока нас обкатывали на главной утренней планерке, складывался следующим образом. Подъём – шесть часов. Восемь – начало рабочего дня. С девяти до одиннадцати – избиение младенцев из Управлений кооперации, Техснаба и Металлоснаба. К двенадцати добираешься до рабочего места, но подчиненных не застаешь – у них начался обед. С часу начинаешь лихорадочно собирать информацию, организовываешь работу отдела, звонишь поставщикам, прикидываешь ситуацию по обеспечению конвейера во второй смене и завтра на утро. В пять бежишь в буфет чего-нибудь перехватить и отмахиваешь пешком полтора километра до автосборочного, добравшись до которого тщательно обходишь конвейера и склады, собирая информацию по дефициту. Коротко определившись, спешишь на восемь вечера на вторую гендиректорскую планерку. Домой попадаешь часов в десять вечера. Причём, это ещё не всё. Могут в любую минуту среди ночи приехать и поднять,чтобы потащить на конвейер. И ты обязан ехать!
Естественно, что при такой антисистеме текучка кадров была и пока есть страшная. Десятки тысяч людей были вынуждены покинуть КамАЗ и вернуться в свои города, не приняв васильевского метода. Многие заработали инфаркты или нервные расстройства. Сам генеральный директор, естественно, получил Героя за пуск первой очереди комплекса. Немало орденов получили и руководители разных уровней вплоть до начальников цехов. Наше управление получило всех меньше. Начальник управления Виталий Н. награждён орденом "Знак Почета", его зам Владимир С. – орден "Трудового красного знамени", ещё один зам Виктор Л. – медалью "За трудовую доблесть", а зам по Московскому аппарату Давид Р. получил как бы в насмешку орден "Дружбы народов".
Начальники отделов, по нескольку лет отдавшие самоотверженной подготовке производства, не получили даже медалей. В конце 1975-го нас вызвал тогдашний зам. генерального по коммерческим вопросам Н. Н. Хахалин и сказал, что надо выехать мне и Мише К. на два-три месяца на ведущие заводы МНХП и Минхимпрома для обеспечения изготовления 500 комплектов деталей с ещё несданной оснастки любой ценой. За самоотверженность получите по 2-3 оклада после запуска КамАЗа. С трепетом подошли мы с Михаилом Ивановичем к ведомости во время выплаты премии за пуск первой очереди КамАЗа. Каковы же были наши лица, когда мы расписались каждый за пятьдесят рублей! А ведь в упомянутых командировках каждый из нас потратил не одну сотню личных денег...

01 октября 1979 года. Сегодня большой праздник Китая – 30 лет КНР. Наша печать отметила его скромными заметками о заседании Общества дружбы, напирая на то, что советский народ хотел бы продолжать дружбу с Китаем, но подлое руководство КНР не хочет равноправных отношений. Правда, не обошлось без обычных обвинений в шовинистско-фашистских тенденциях.
Вспоминается 1949-51 г.г. Первый сталинский угар после победы Мао. Песня "Москва – Пекин", её маршевый припев, барабанная метафора – "Сталин и Мао слушают нас, слушают нас. Москва – Пекин! Москва – Пекин!"... Я тогда, правоверный комсомолец, регулярно покупал в газетном киоске и зачитывал до дыр журнал "Китай на стройке"...
Говорить о Китае, что там фашизм, что там разгул "культурной революции" уничтожил миллионы преданных революционным идеалам людей, означает то же самое признавать и у себя. Но свой фашизм старательно прячется от зрителя. Не тем ли занимался Пол Пот в Кампучии, чем, при ближайшем рассмотрении, занимается любая фашистская диктатура в первый, "глотательный" период своей истории после победы и завоевания власти, - она уничтожает как явных, так и возможных оппозиционеров, включая ряды своей собственной политической организации.
Наша же нынешняя пропаганда оценивает такие диктатуры – своих родных сестёр – по признаку их лойяльности к собственному режиму. Скажем, поссорился Тито со Сталиным, и сразу же обратился в палача югославского народа, а его режим был переведен в разряд фашистских. Помирился он с КПСС при Никите Кукурузнике – Югославия вернулась в семью социалистических стран. Но, скажем, Албания не исправила своего гонора и за это по-прежнему остается фашистской, а её радиопередачи на русском глушатся погуще передач "Свободы". Социалистическое Сомали легко перекочевало в разряд продувного фашистского режима после отказа пойти на поводу у Москвы, а Эфиопия, держась на советских автоматах и нуждаясь в патронах к ним, после недавнего визита А. Н. Косыгина прочно вошла в ту же безпринципную семью социалистических стран, и мы, понятно, не рекламируем, скольких противников уничтожил этот режим для организации единства народа и правящей диктатуры. Не будем мелочными!..
Опубликована интересная статья А. Плохова в "ЛГ", замминистра Минлегпрома, из которой явствует, что товаров "народного потребления" не хватает и будет не хватать, ибо это неотъемлемое свойство нашей промышленности, поручившей следить за спросом Минторгу...
Также появилось постановление ЦК и Совмина (без ЦК Совмин не праве или не способен что-либо решить) о разрешении работать пенсионерам. Люди сейчас же уселись с карандашами подсчитывать размер подачки. Круг пенсионеров, могущих работать при полной пенсии, расширился. Даст ли это желанную для властей прибавку в рабочей силе в промышленности и в сфере обслуживания, говорить пока рано.
Проведение годовой инвентаризации начальник Управления, конечно, сорвал. Остатки записываются не в результате пересчёта, а среднепотолочно. Этот человек осмысленно пестует и сохраняет на складах ситуацию "мутной воды"...

07 октября 1979 года. Сегодня, в воскресенье, отмечается двухлетие брежневской конституции. На КамАЗе многие производства, как всегда в праздники, пытаются нагнать отставание, возникшее из-за того, что 1.10.79 г. работали в счет... 32-го сентября. Разумеется, вывело своих людей и наше управление Я не пошёл, поскольку двойную босс ИТРам платить сроду не платил, а за того парня сейчас вкалывать добровольцев немного. На предыдущей странице подклеиваю статью известного авиаконструктора О. Антонова о принудработах для городского населения под кодовым названием "шефская помощь селу". Хочу написать отклик, но времени совершенно не хватает.
Вчера ходили с жёнушкой на свадьбу её подруги Лили и Рашита. Он – башкир, она – татарка. Пришло множество родни, две комнаты в такой же, как у нас, трёхкомнатной квартире тесно были уставлены столами. Получилось довольно шумно, много молодёжи. Молодые получили массу пожеланий от родителей и гостей, как по-русски, так и по-татарски (но не по-башкирски!). Танцевали под баян, веселились основательно, так как было чего выпить, и приглашенные не стеснялись. Мы ушли в одиннадцатом часу, добрались домой пешочном, без приключений.
Утром хотел было подольше поспать, но из-за вчерашнего загула встал в шесть утра, начал возиться по дому, так и день прошёл, а ведь были очень большие планы по дневнику, по перепечатке стихов и по написанию статей. Все, однако, насмарку!
Наш господин президент-генсек-предком обороны проводит уик-энд в Берлине с Хонекером. Там очень шумно, в пику китайцам, отмечается 30-летие ГДР. Чтобы как-то подсластить продолжающуюся вот уже 34 года оккупацию этой страны и других стран Варшавского договора, Леонид Ильич пообещал в течение года вывести одну свою танковую дивизию домой. Это 1,0 тысяча танков и 20, 0 тысяч человек личного состава. Одну дивизию из по меньшей мере двадцати! О выводе же войск из других стран Варшавского договора не было и речи. Недаром Румыния, единственная страна Восточной Европы, добившаяся вывода советских войск, была представлена на праздничном паноптикуме всего лишь премьер-министром И. Вердецом, в то время как Польша, Венгрия, Чехословакия, Болгария и Монголия были представлены на самом высоком уровне.
Показанный по "Интервидению" парад в Берлине наглядно показал мощную советскую технику и вооружение, вложенные в руки немецких дисциплинированных парней. Они шли ровно, в упоении тянули носки, точь-в-точь, как их деды и отцы вышагивали на этом же месте перед другим нацистским диктатором – перед Гитлером! Правда, почему-то нынешний отец родной не желает вручить охрану границ ГДР её до зубов нами вооруженной армии, а продолжает там держать свои танковые армады. Видимо, атмосфера всеобщего недоверия, свойственная взаимоотношениям между странами т. н. социализма, пронизывает их всеобщим образом. Смотришь на эти немецкие войска и хочется воскликнуть: "Вот они, ракеты вместо масла, вот куда идут наши трудовые денежки!".
Сегодня получили зарплату, жена где-то 23 рублика, я – 25 рэ. В виде премии ко Дню машиностроителя, который праздновался (правильнее сказать – отмечался...) в последнее воскресенье сентября. Из 900 рублей премии на 180 человек ИТР управления начальникам отделов перепало по 30 рублей, мне же босс, как я уже говорил, в знак особой любви дал меньше, чем другим – 25 рублей, а на семь человек персонала моего отдела выделил 20 рэ, которые я расписал по десятке двоим - Людмиле Л. и Минре Ш.
Всех нас потрясла страшная весть – сильный инфаркт сразил директора КамАЗа по производству Виктора Николаевича Соколова. Говорят, он в тяжелейшем состоянии доставлен из дому в больницу. Положение такое, что пускают в палату одну лишь жену. После директора по экономике Паринова это уже вторая крупная жертва васильевской антисистемы.

09 октября 1979 года, вторник. Вчера прилетели грачи из Москвы – Рабинович и Баскин, оба заместители босса по московскому аппарату генеральной дирекции. Вчера же они побывали на приеме у Васильева, который их и вызвал в Челны на пару дней. Сегодня они очень скудно рассказали о встрече с Л. Б. Видимо, им досталось на орехи. Московская интеллигентская вотчина КамАЗа в последнее время с помощью Клепацкого и Альтшуллера превратилась в пансион для скучающих стареющих "дворян". В связи с большими трудностями на КамАЗе Васильев вынужден задавать работу и московскому аппарату, который он до того, мечтая сам в скором времени перебраться в Москву, холил и по-отечески берёг. Теперь же, когда его предполагавшееся триумфальное возвращение в Москву не состоялось, он стал задумываться над тем, не загрузить ли московских бездельников хотя бы видимостью работы.
Неудача Л. Б. с перебазированием в Москву стоит того, чтобы о ней рассказать. Задумана была блестящая комбинация: Поляков ожидал продвижения на должность председателя Госплана СССР, которую пора освобождать тяжело больному и бестолковому старому маразматику Байбакову.

Видимо, Косыгин всерьёз обсуждал этот вариант с Поляковым, ибо тот задумался о преемнике. Естественно, что преемником не могли стать ни Башинджагян, ни Коломников (замы министра), которые не имеют опыта строительства такого масштаба, как Васильев. Плюс его десятилетнее пребывание "в ссылке" в Челнах работало на эмоции. Немаловажно было и влияние родича – зав. отделом ЦК КПСС А. И. Вольского. Всё это внушило Л. Б. юношеский задор и радужные перспективы. Но чтобы стать министром, сиречь членом правительства, необходимо сначала стать депутатом Верховного Совета СССР. Несмотря на возражения секретарей Н-Челнинского горкома КПСС Беляева и Татарского обкома Табеева, Л. Б. всё же включили в списки кандидатов, и наша система выборов без выбора безотказно сработала, хотя тысячи людей голосовали против этого недостойного человека.
Однако на финише произошел срыв. Как раз накануне сессии Верховного Совета СССР, где предполагался раздел министерских постов, в "Правде" появилась передовая статья, в которой критиковались Производственное управление Минавтопрома и его ВПО "Союзавтозагранпоставка" за уголовные делишки пятилетней давности, связанные с махинациями по организации безфондового отпуска автохозяйствам за наличный расчет двигателей, автомобилей и запчастей. Дело это раскручивалось медленно, в его позапрошлогоднем финале получил инфаркт первый зам. министра Лисняк, и только смерть спасла его от позора, слетело с постов немало крупных деятелей МАПа, в том числе и мой бывший однокурсник по юрфаку МГУ Лёня, Леонид Иосифович Колосарь, работавший помощником у Лисняка.
Так вот, накануне сессии какая-то враждебная В. Н. Полякову группировка произвела по нему залп через "Правду". Хотя прямо в его адрес ничего и не говорилось, тем не менее подтекст читался явно: что это за министр, в хозяйстве которого творятся такие неблаговидные делишки? Удар достиг цели. Вопрос о выдвижении т. Полякова на должность Председателя Госплана СССР автоматически отпал. Байбаков остался на посту. Единственно, в порядке укрепления брежневской фракции в ЦК, в Госплан первым замом Байбакова был брошен Рябов, бывший до того секретарем ЦК, брошен на исправление за строптивый характер и недостаточное идолопоклонство. В политбюро же на усиление был введен вытащенный из забвения Черненко, человек Брежнева, работавший под его началом еще в Молдавии...
В этих условиях место министра автомобильной промышленности для Васильева не освободилось. Таким образом, вместо намеченного переезда в Москву на повышение, ему пришлось остаться в Челнах и начать-таки вникать в столь нелюбимое им производство.
О Васильеве идет нелестная слава матюжника и людоеда. Говорят, что он идет по костям подчиненных. Это верно. Как верно и то, что организация производства – дело ему глубоко чуждое и даже, можно сказать, незнакомое. Стереотипы его шоферской молодости оказались не преодолены. Стиль работы мешочный, недаром же "Правда" недавно писала, что на КамАЗе дефицитом занимаются все – от рядового исполнителя до генерального. Если сборка и механообработка ему ещё в общих чертах знакомы, то литейное дело, кузня, а тем более коммерческие вопросы для него совершенно недоступны.

11 октября 1979 года, четверг. День прошел беспутно. С утра планёрка. Потом я сам ретранслировал подчинённым ценные указания начальника управления. После обеда отпросился у босса и поехал на пос. ГЭС с Ларисой получить ей в бюро по трудоустройству направление на работу. Хотя мы с ней уже побывали на заводе двигателей и в принципе договорились о приёме, тем не менее нужно формально получить направление от отдела трудовых ресурсов, что зачтётся последнему как его заслуга. Получится по отчётности, вроде они нашли Ларисе работу. Ну да чёрт с ними. Формальность состоит ещё и в том, что 27 октября ей исполнится только 17 лет, поэтому ей, как малолетке, положен сокращенный на час трудовой день, что большинству руководящих деятелей неудобно. Кроме того, то, что я её записал на подготовительные курсы в КФЭИ, тоже требует только односменной работы с утра.
Отправив Ларису, пошёл в Гендирекцию по застарелым проблемкам. В некотором отношении меня ждала удача. В планово-экономическом управлении положительно решил с Анной Александровной Ш. о добавке в штат нашего управления восьми человек на тематику двигателя К-701 и трёх из них уже с 1980 года. Из них 4 человека попытаюсь добавить в отдел планирования. Все эти хлопоты увязаны у меня с отработкой Положения об Управлении, которое я сейчас заканчиваю вылизывать с милейшим Романом Абрамовичем Б. из УОТИЗа. Большой умница, Р. А. из тех молодых выпускников Московского финансового, которым свойственны скромность, трудолюбие и чувство юмора. Работать с такими легко. За примерно 10 дней мы с ним проделали огромную работу по уточнению функций нашего управления и входящих в него отделов – работы, которая откладывалась начальником Управления более года. Отсутствие "Положения" – большое неудобство для начальников отделов, которые не имеют чётко очерченных функций, но это весьма удобно начальнику управления, ибо позволяет ему подкидывать нам любые невероятные задания.

14 октября 1979 года, воскресенье. Сегодня редкий на КамАЗе выходной день. Правда, не для всех – работала автосборка, завод двигателей и, видимо, кузнечный и ПРЗ... На субботу был назначен очередной вывод ИТР на уборку на Новую базу. Я своих женщин не пустил. Босс сделал вид, что не заметил.
Готовлюсь к командировке в Балаково, где не был около полугода. Сейчас балаковцы готовят производство вентремней для КамАЗа, но при этом в открытую саботируют поставку этих ремней в октябре, хотя мы полностью рассчитались по поставкам оснастки, имеем действующий договор и все иные вопросы по технологии, ценам, техдокументации и т. п. давно решены.
Тактика балаковского саботажа довольно проста. Они нас забрасывают телеграммами о том, что по ГОСТу изготовлять ремни, в отличие от Курского завода РТИ, не могут, настаивают перейти на ТУ ВАЗа, в которых заложено импортное сырье, и поэтому цена резко возрастет. По идее, КамАЗ должен ответить отказом, поскольку нам ввязываться в удорожание и в проблему поставки импортного сырья нет никакого резону. Если свяжемся с импортным сырьём, балаковцам всегда будет причина срывать потом поставки, - дескать, КамАЗ не закупил импортный ингредиент и т. д. В этом случае придется нам посылать бригаду ИТР в джунгли Амазонки доить сок с гевеи. Это, конечно, шутка, но, как всегда, с очень большой долей правды.
И вот в течение намеченной командировки придётся вести с балаковскими упрямцами неприятные переговоры, настаивать на своём.
Из Балакова пролечу в Москву, Надо побывать на защите заявок в "Союзглаврезинснабсбыте" по асбесто-техническим изделиям, парониту, некоторым рукавам, деталям из мембранного полотна. Представители "Татмашхимснабсбыта" обещали прислать мне вызов в Москву на эту защиту, едут и сами. Там мы условились встретиться. Также зайду в "Союзрезинотехнику" по вентремням на 1980 г. Короче говоря, командировочка предстоит не из лёгких.
В Балаково со мной летят В. Н. Бочкарев, А. И. Гельгор и В. Г. Албутов. Из Москвы должен подлететь зам. начальника "Союзрезинотехники" Ю. В. Демин, или тот, кого он сможет послать вместо себя. Юрий Васильевич хороший мужик за ресторанным столом, но за семь лет нашего с ним знакомства он не решил ни одной проблемы по поставкам РТИ КамАЗу. Массу серьёзнейших вопросов Ю. В., попросту говоря, проспал. Проспал развитие мощностей на ПО "БРТ" по изделиям из фторкаучука, по текстильно-битумным изделиям и по ряду других очень серьёзных вопросов развития мощностей на Балаковском ПО. Результатом этих крупных просмотров и явилось нежелание и неспособность "БРТ" "с ходу" начать поставку вентремней КамАЗу.
Между тем, Курский ЗРТИ уже свернул поставку ремней, которые осуществлял в первые три квартала т. г. На его мощности уже "сели" другие заказчики. Так что посмотрим, как Ю. В. будет обеспечивать Н. Челны вентремнями в IV квартале такого напряженного хозяйственного года, каким оказался 1979-ый.
Ситуация так накалилась, что П. Б. Нижник даже позавчера дал прямое указание Бочкарёву позвонить помощнику министра МНХП Федорова для оказания срочного нажима на ПО "БРТ". Правда, до Васильева сигнал тревоги, видимо, не дошёл, но если бы и дошел, то сомнительно, чтобы он сразу на него среагировал.

21 октября 1979 года, воскресенье. Начинаю писать на шестой день после отъезда. 16.10.79 г. арендованным самолетом КамАЗа "АН-24" в девять утра улетели на Саратов. Лету 1,5 часа. Гельгор, Албутов, Петров (из УГК) играли в преферанс. Мы с Бочкарёвым начали было смотреть, но, не умея играть, быстро устали от этой затеи. Перешли к чтению газет.
В Саратове нас ждала автомашина с грузом РТИ. Все кинулись её разгружать, кроме меня и Гельгора. Я не стал таскать мешки с резинками из принципа. Я их таскал добросовестно 9 лет, за что и был "отмечен" генеральным. Пусть теперь он их сам потаскает, если припечёт. Гельгор же пошел вначале звонить в местный автоцентр насчет "Волги" – доехать до Балакова. Его звонки завершились успехом. Автоцентр купился на блесну Аркадия и прислал за столичным гостем арендованный таксомотор.
Пока Бочкарёв и его бригада грузили РТИ в самолет, у меня в аэропорту состоялись две любопытные встречи. Первой ко мне бросилась потрепанная женщина в измятом красном пальто, на вид лет 35-ти, бывшая блондинка. Оказалось, что это Галка, некогда любовница моего тогдашнего сотрудника Юры Ф., работающая до сих пор на Балаковском заводе РТИ. Выяснилось, что она летит в Баку ко второму в её практике мужу, находящемуся при смерти. Он умирает после автокатастрофы, а она не может достать билет, поскольку телеграмма не заверена врачом.
Год назад она удачно вышла замуж за богатого азербайджанца, но вот, увы, такой нежданный поворот судьбы! В её глазах я прочёл не горе от ожидания близкой утраты любимого человека, а глубокую злость на невезение – столько сил отняла у неё борьба за этого ценного кадра, а выходит, всё напрасно! Мне, конечно, хотелось бы помочь ей с билетом, но кроме призрачной договоренности с начальницей смены о том, что, может быть, в 19.00 удастся отправить эту пассажирку до Астрахани, (а там – как Бог пошлет!), больше ничего достигнуть не удалось. Что делать глупой бабе до 19.00? Я ей посоветовал поехать в центр Саратова автобусом, хорошенько пообедать и побродить по городу, стараясь сохранить силы для неблизкого и, видимо, нелегкого пути и для, возможно, самого тяжелого человеческого испытания. Из окна автобуса она мне облегчённо улыбнулась.
Не успел я, однако, вернуться к КПП, где крутился в ожидании халявной "Волги" Гельгор, как меня снова кто-то окликнул и дёрнул за рукав. Это оказалась Татьяна А., история которой тоже достойна изложения. Вот что она мне живо протарахтела, во многом дополнив имевшиеся у меня сведения. Таня эта года три тому назад работала на том же Балаковском заводе РТИ секретаршей у Н. – начальника одного из отделов завода. Имела нелюбимого мужа, которому наставляла рога в течение двух лет с приятным шефом – тов. Н., который тоже увлёкся до такой степени, что сбежал в один прекрасный день с Танечкой, бросив жену, в Тобольск, на строительство гигантского нефтехимкомбината, где их любезно пригрел зам. генерального директора по кадрам упомянутого комбината т. П., незадолго до того перебравшийся в Тобольск из Балакова, где работал всего лишь в должности начальника отдела БЗРТИ.
От горячей любви родилась девочка, но к моменту её рождения родители уже охладели друг к другу. Насмерть перепугавшись трудностей необжитого края, они вернулись на Волгу, на этот раз в Саратов, где и осели на Саратовском заводе РТИ. После того, как Н. получил в Саратове однокомнатную квартиру, Таня устроила ему такую чудную жизнь, что однажды, спасая себя от верной гибели, он сбежал на частную квартиру, подарив однокомнатную Тане.
Теперь же она решила, что будет справедливо, если 18 лет от Н. будут приходить также и алименты. Подала в суд. Сдала (он согласился) его сперму на экспертизу, которая определила, что советский технический интеллигент Н. входит в число возможных отцов её дитяти. Однако бедной женщине торжествовать рано. Судья не сможет легко повесить на сопротивляющегося Н. радостное бремя отцовства, поскольку в момент рождения чада они вместе не проживали, ибо числились в Тобольске по разным общагам, да и до сих пор не избавились от первых браков. Поэтому Таня грустит и не уверена, что суд окажется по отношению к несчастной матери-одноночке на высоте. Я успокоил её, сказав, что судьи обычно принимают мудрые решения.
В этот момент меня позвал Гельгор, поскольку вышла с лётного поля бригада ИТР, оперативно загрузившая "АН-24" дефицитом, и подошла-таки "Волга", ангажированная Аркадием Исаааковичем для поездки в Балаково. (Три "а" в Исаааковиче не опечатка, он так любит!) Когда мы все уселись в "Волге", отправив "лишнего" Албутова грузовиком с экспедитором Череповским, мимо нас медленно проплыл автобус-экспресс на Саратов, из окна которого всем нам приветливо помахала Танечка А. – маленькое, миленькое, белокурое существо, а если по правде, то современная женщина-вамп. Она умчалась, полная предприимчивости, порядочности и надежд.