Как Хрущёв стал украинцем

14 октября 1964 года состоялся Пленум ЦК, на котором был отстранён от власти Никита Хрущёв. «ЛГ» публику­ет фрагменты из новой книги историка Евгения Спи­цына «Хрущёвская слякоть», в которой представлены малоизвестные факты об эпохе, которая и спустя 55 лет вызывает споры. Среди прочего автор ци­тирует малоизвестный Указ Пре­зидиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», который был подписан К.Е. Ворошило­вым и Н.М. Пеговым 17 сентября 1955 года. В свете последних со­бытий на Украине этот документ более чем актуален.

«Освободить из мест заклю­чения независимо от срока наказания лиц, осуждённых за службу в немецкой армии, полиции и специальных немец­ких формированиях. Освобо­дить от дальнейшего отбыва­ния наказания лиц, направ­ленных за такие преступления в ссылку и высылку…»

«…Освободить от ответствен­ности советских граждан, нахо­дящихся за границей, которые в период Великой Отечествен­ной войны... сдались в плен врагу или служили в немецкой армии, полиции и специаль­ных немецких формировани­ях. Освободить от ответственно­сти и тех ныне находящихся за границей советских граждан, которые занимали во время войны руководящие должно­сти в созданных оккупантами органах полиции, жандарме­рии и пропаганды, в том чис­ле и вовлечённых в антисо­ветские организации в после­военный период, если они искупили свою вину последую­щей патриотической деятель­ностью в пользу Родины или явились с повинной…»

Возникает законный вопрос: кто стал инициатором данно­го указа? Из всех тогдашних лидеров страны с подобным предложением мог выступить только Н.С. Хрущёв, ставший неформальным лидером стра­ны. А раз так, то нужно понять мотивы этой инициативы. На наш взгляд, таковыми мотива­ми, а вернее, причинами могли стать три важных обстоятель­ства. Во-первых, совершенно очевидно, что этот указ касал­ся прежде всего бандеровцев и украинских коллаборантов, служивших в армейских частях вермахта и СС, полицейских формированиях на оккупи­рованной территории и т.д. Именно они составляли зна­чительную часть осуждённых за измену Родине и отбывали наказание в различных тюрь­мах, колониях и лагерях. Более того, как явствуют последние исследования, в частности статья В.А. Козлова «Социум в неволе: конфликтная само­организация лагерного сооб­щества и кризис управления ГУЛАГом (конец 1920-х – нача­ло 1950-х гг.)», уже к нача­лу 1950-х годов украинские националисты в борьбе с дру­гими лагерными группировка­ми не только «навели порядок» в ГУЛАГе, поставив себя в поло­жение привилегированной касты, но и стояли за органи­зацией всех бунтов, вспыхнув­ших в воркутинских и нориль­ских лагерях вскоре после смер­ти И.В. Сталина. Во-вторых, сознавая всю шаткость своего положения на вершине власти, Н.С. Хрущёву было критически важно вновь сделать реверанс в сторону «украинских товари­щей», заметно усиливших своё влияние и представительство в центральном и в республи­канском партийном, государ­ственном и хозяйственном аппаратах. И в-третьих, впол­не возможно, что сама эта идея пришла Н.С. Хрущёву через его вторую супругу Нину Петров­ну Кухарчук, которая, по сви­детельству многих очевидцев, имела колоссальное влияние на мужа, бывшего в быту баналь­ным подкаблучником. В связи с последним обстоятельством следует сказать несколько слов о самой Н.П. Кухарчук, которая в широком обществен­ном сознании предстаёт некой полуграмотной крестьянкой, никогда не лезшей в политику и далёкой от государственных забот своего супруга. Однако это далеко не так.

Нина Петровна Кухар­чук (1900–1984) была уро­женкой Холмской губер­нии и, несмотря на своё «подлое» происхождение, получила прекрасное обра­зование сначала в Люб­линской гимназии, а затем в Холмском женском учи­лище, где прилично выучи­ла не только украинский, но также польский и француз­ский языки, к коим впослед­ствии добавился и англий­ский. Окончив обучение уже в Одессе, в январе 1920 года, будучи одним из лидеров местной подпольной комсо­мольской организации, она вступила в РКП(б).

А в феврале 1920 года, когда по решению Москвы при ЦК КП(б)У было создано Галицкое бюро, Н.П. Кухарчук вошла в его состав, где плотно работала с М.Л. Бараном, О.И. Букшованым, О. Микиткой и другими «само­стийниками», служившими в Легионе украинских сечевых стрельцов и украинской Галиц­кой армии.

В июне 1920 года её направи­ли на Польский фронт в армию М.Н. Тухачевского для агита­ционной работы среди плен­ных польских солдат и офице­ров. А после окончания войны она была направлена на под­польную работу в Компартию Восточной Галиции (будущую КПЗУ), где сразу возглави­ла два отдела ЦК – по работе с женщинами и образованию. Однако в 1922 году Н.П. Кухар­чук была отозвана в Москву, но по дороге в столицу, проез­жая через Юзовку, она заболе­ла тифом и попала под опеку Серафимы Ильиничны Гоп­нер – старой большевички, возглавлявшей в ту пору агит­пропы Екатеринославского и Донецкого губкомов партии. Именно она и познакомила её с Н.С. Хрущёвым, который, будучи студентом и секретарём парткома Донецкого горного техникума, был её «подопеч­ным» по партийной работе.

По свидетельству ряда домо­чадцев и многих очевидцев, с самого начала супружеской жизни Нина Петровна, отличав­шаяся очень сильным и власт­ным характером, стала лепить из Никиты Сергеевича «щири­го україньця». Именно тогда, в середине 1920-х годов, в пери­од первой «украинизации», он стал всё чаще и чаще ходить в украинской вышиванке, кото­рую любил носить до конца сво­их дней, частенько употреблять украинские слова, пословицы и поговорки, петь украинские песни, употреблять горилку с салом и т.д. Не изменил он этим традициям и в Москве, куда пер­вый раз приехал в 1929 году, став студентом Всесоюзной промыш­ленной академии…

Кстати, вероятнее всего, «украинизация» Н.С. Хрущёва началась значительно раньше его женитьбы, ещё в детские годы. Косвенным доказатель­ством этого могут служить два довольно любопытных факта, приведённые в книгах Н.А. Зеньковича «Самые зна­менитые побеги» и У. Таубмэна «Хрущёв». В первой книге содер­жится версия, что настоящим отцом Н.С. Хрущёва был Алек­сандр Гасвицкий, у которого его мать Ксения Ивановна была прислугой. Правда, Н.А. Зень­кович ошибочно называет его поляком, хотя на самом деле выходцем из Речи Посполитой был его дальний предок Иван Гасвицкий. Но ещё в 1668 году, сразу после окончания знаме­нитой Русско-польской вой­ны (1654–1667), он перешёл на русскую службу, повёрстан в «служилые люди по отечеству» и пожалован царём Алексе­ем Михайловичем поместьем в Курском уезде. Значительно позднее один из его прямых потомков, Пётр Алексеевич Гасвицкий, стал даже предво­дителем курского дворянства и состоял в личной переписке с самим Г.Р. Державиным. Во второй же книге приводятся свидетельства того, что мать Н.С. Хрущёва Ксения (Акси­нья) Ивановна питала особую любовь к народным украинским песням и частенько «кричала», то есть пела, их даже в Москве и Куйбышеве, где все последние годы жила в семье своего сына.

Между тем, согласно офи­циальной справке МВД СССР, направленной в ЦК КПСС в августе 1956 года, по итогам этой амнистии из заключения и ссылки только на террито­рию Западной Украины верну­лись более 20 тысяч активных оуновцев и бандеровцев, из которых не менее 7 тысяч осели во Львове; ещё больше, порядка 50 тысяч коллаборантов, вер­нулись из-за границы, значи­тельная их часть также обосно­валась в городах и весях Укра­инской ССР, причём не только в Галиции, но и в Харьковской, Днепропетровской и Херсон­ской областях. Более того, амни­стия бандеровцев проводилась и позже. Самым показатель­ным примером может служить амнистия Василя Кука, кото­рый ещё летом 1950 года стал преемником Р.С. Шухевича на постах главы ОУН(б) и УПА на «украинских землях». Отбыв в заключении всего шесть лет, в 1960 году он не только вернулся в Киев, но и преспо­койно занялся научной рабо­той в Центральном государ­ственном историческом архиве и Институте истории Академии наук УССР. Причём почти вся партийно-государственная вер­хушка Украинской ССР счита­ла за честь тайно посещать сего «діяча українського визволь­ного руху», включая Первого секретаря ЦК КПУ Петра Ефи­мовича Шелеста. Кстати, имен­но при П.Е. Шелесте, который даже не скрывал своего «щири­го украинства», в аппарат ЦК КПУ и Совет министров УССР буквально хлынул мощный поток работников из запад­ноукраинских областей, в том числе будущий первый пре­зидент «незалежной» Леонид Макарович Кравчук, который в 1970 году стал зав. сектором Агитпропа ЦК КПУ.

Так что завет одного из гла­варей Львовского краевого «провода» ОУН Василя Застав­ного оказался пророческим: «Период борьбы с пистоле­том и автоматом закончился. Настал другой период – пери­од борьбы за молодёжь, период врастания в советскую власть с целью её перерождения под большевистскими лозунгами… Наша цель – проникать на все­возможные посты, как можно больше быть в руководстве про­мышленностью, транспортом, образованием, в руководстве молодёжью, прививать моло­дёжи всё национальное…»