Так ВВС готовили к войне! Результат закономерен!

“…..В тот раз нам предстояло начать со строевой подготовки одиночного бойца, показать, как умеем командовать отделением…..Началась подготовка. Для своего отделения я подобрал одиннадцать статных молодцов – красноармейцев ростом от 175 до 180 сантиметров. И приступили……Строевая подготовка, политзанятия, чистка оружия и прогулка в строю по окрестным дорогам, с песнями…И так каждый день, в течение целого месяца…Одно лишь смущало: не слишком ладно в сравнении с другими владел я командным голосом. Не получалось это: “Ррр-ясь, ррр-ясь, рясь, а-а, три-и-и….” Или “Пады-ымайсь!....” Нет, такого у меня не получалось. И тогда я решил действовать по Демосфену: регулярно стал удаляться в сопки и такм кричать! Именно кричать – что есть силы, громко, ошалело, потом декламировать стихи, выкрикивать команды, отдельные слова, петь…..

  ….После блестящей победы в строевой подготовке к меня появилась новая забота. Теперь к командующему предстояло являться всякий раз по всей форме. А “вся форма” – это значит при сабле и со шпорами. Опять проблема! Саблю я раз надел да чуть не упал: запуталась она у меня между ног. Чтобы держать марку лучшего строевика, мне предстояло ещё немало поработать самому, и каждое утро у себя в кабинете я добросовестно тренировался……”

  Уважаемый читатель, как вы думаете – о чём ЭТО? Это дважды Герой Советского Союза, выдающийся лётчик-испытатель, маршал авиации Е.Я. Савицкий с восторгом рассказывает в своих мемуарах о том, как весной 1941 года он потратил целый месяц на освоение “ррр-сь, ррр-ясь, рясь, а-а, три-и-и…. ”. А какую должность занимал весной 1941 г. 28-летний капитан Савицкий? Отвечаем – командовал 29-й истребительной авиадивизией. А кто этот идиот – другое слово подобрать не удаётся, - который весной 1941 года отвлекает командира авиационной дивизии на конкурс  строя и песни, а потом ещё требует ходить по аэродрому в шпорах и с саблей? Это командующий Дальневосточным фронтом, герой Гражданской войны, генерал армии Апанасенко. Говорят, один из лучших……” (Марк Солонин “На мирно спящих аэродромах……”, Москва, 2007 год, стр. 418).

“Армия живёт по уставам, приказам и инструкциям. В этом её известная слабость (и основа многочисленных анекдотов про тупых вояк). В этом же и её сила – в критической ситуации не надо тратить драгоценные минуты на долгие рассуждения, надо просто чётко выполнять то, что предписано. Необходимые действия в первые часы и дни войны были разработаны, согласованы и утверждены в документе под названием “План прикрытия мобилизации и оперативного развёртывания”, он же “красный пакет”. Такой план в таком конверте хранился в штабе каждого соединения. Не только по нормальной военной логике, но и в соответствии с Директивой Военного совета ПрибОВО № 00224 от 15 июня командиры частей должны были вскрыть пакет и без долгих размышлений делать то, что там предписано. Однако высшее руководство РККА (Тимошенко и Жуков, а фактически - Сталин), вместо короткого приказа из четырёх слов – “ввести в действие план прикрытия”, отправили в округа в полночь 21 июня 1941 года длинное сочинение, вошедшее в историографию под названием “Директива № 1”. Обсуждение и анализ смысла этого сочинения продолжаются уже более полувека. Одни утверждают, что главное в нём – “не поддаваться на провокации”. Другие резонно возражают, указывая на фразу “встретить возможный удар немцев”. Третьи справедливо указывают на неоднозначность выражения “встретить возможный удар”: как встретить? где встретить?

   Фактически высшее командование предложило своим подчинённым разгадать ребус. Разгадать в условиях жесточайшего дефицита времени и с весьма высокой вероятностью ареста и расстрела в случае неверного ответа. И все это – вместо простого, ясного и однозначного “ввести в действие план прикрытия”. В результате одни части начали действовать по планам, а планы эти, разумеется, предполагали нанесение бомбовых ударов по объектам противника на сопредельной территории. В частности, “22 июня 1941 г. в 4 ч 50 мин. 25 самолётов СБ из состава 9-го БАП ВВС Сев.Зап. фр. Вылетели на бомбёжку немецкого аэродрома под Тильзитом….”(ВИЖ, 8/1988).

   Как и положено добросовестному историку, А.Г. Фёдоров приводит после этой информации и ссылку на архив (ЦАМО, ф.861, оп.525025, д.2). Особую ценность этому свидетельству придаёт то, что его обнародовал не просто профессиональный историк, автор одной из лучших “доперестроечных” книг по истории советских ВВС, но и военный лётчик, с ноября 1941-го командовавшим этим самым 9-м БАП.

   Другие командиры предпочли просто подождать, пока начальство разберётся между собой. Третьи, (в их числе и командование ПрибОВО) бросились “хватать за руки” своих подчинённых, начавших было выполнять предписания “красных пакетов”. Пока шла вся эта суета, в Москве приняли, наконец, гораздо более внятную Директиву № 2. В ней, в частности, говорилось:

“Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100-150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель”.

  Эта директива была подписана в 7 ч 15 мин. Плюс время на шифрование, передачу, дешифровку.

  В общем итоге 4 -5 первых часов войны было потрачено впустую. Нет никаких оснований придавать этому казусу “судьбоносное” значение, но дополнительная нервозность и неразбериха были внесены.

……чем можно объяснить огромную разницу в числе потерянных на аэродромах самолётов в разных частях ВВС Красной Армии. Ответ предельно прост. Так как главной причиной потерь самолётов было истребительное “перебазирование”, то и количество потерянных (брошенных) самолётов прямо зависело от темпов наступления вермахта на различных участках советско-германского фронта.

 В июне 1941 года в Молдавии темпы продвижения противника были нулевые (наступление румынских и немецких войск началось там только 2 июля), никакого “перебазирования” ВВС Южного фронта в июне 1941 г. просто не было – в результате и потери авиации оказались минимальными. Атаковав 22 июня 1941 г. 6 советских аэродромов, лётчики 4-го авиакорпуса люфтваффе уничтожили в воздухе и на земле (по разным источникам) 23-40 наших самолётов, потеряв, судя по отчётам советских лётчиков, более 40 своих.

   Истребительные полки ВВС Южного фронта потеряли в первый день войны по 2-3 самолёта, а 69-й ИАП не потерял ни одного. В дальнейшем этот полк, под командованием выдающегося советского лётчика и командира Л.Л. Шестакова, никуда не “перебазируясь”, провоевал 115 суток в небе над Кишинёвом и Одессой. Провоевал на тех самых “безнадёжно устаревших” истребителях И-16, с которыми полк и вступил в войну. Только в воздушных боях пилоты 69-го ИАП сбили за этот период 94 немецких и румынских самолёта, только 22 сентября ударом по двум аэродромам в оккупированной к тому времени Молдавии был уничтожен 21 самолёт противника.

   Контраст с разгромом ВВС Западного фронта настолько разителен, что советским историкам был поручено как-то на него прореагировать. Ну, если партия скажет “надо”……

  Задним числом была разработана такая “легенда”: командование Одесского ВО якобы не побоялось нарушить мифический “запрет Сталина”, привело авиацию округа в боевую готовность, рассредоточилось и замаскировалось. Вот поэтому и потери от первого удара по аэродромам были минимальными. Увы, эта “версия”, с одной стороны, лжива, с другой – ошибочна.

Лжива она в том смысле, что “Сталин” (т.е. военно-политическое руководство СССР) в последние дни перед войной отправлял директивы о повышении боевой готовности, о маскировке и рассредоточении авиации во все без исключения округа, и все командующие ВВС – в том числе и командующие ВВС Западного и Юго-Западного фронтов – не только получили эти шифровки, но и отчитались об их выполнении.

  Представление же о том, что в Одесском округе приказы выполнялись лучше, чем где бы то ни было, просто ошибочно.

 “……Несмотря на достаточное количество времени с момента объявления тревоги до налёта противника, части всё же не смогли уйти из-под удара с наименьшими потерями….благодаря преступной халатности и неорганизованности….Рассредоточение материальной части было неудовлетворительным во всех полках….Маскировки, можно считать, нет, особо плохо в 55-м ИАП”

  Это строки из приказа, в котором командир 20-й САД, генерал-майор Осипенко подвёл итоги первого дня войны. 20-я САД – это самая крупная авиадивизия Одесского округа (325 самолётов по состоянию на 1 июня 1941 года) и лучше всех вооружённая (122 новейших МиГа в двух истребительных полках)……….

 Ещё одним штрихом к картине “необычайной организованности” в ВВС Одесского округа может служить советский самолёт Су-2, сбитый Покрышкиным в первый день войны. Самолёт принадлежал 211-му БАПу той самой 2-й САД, но “конспирация” дошла до того, что лётчикам-истребителям никто не показал этот новый для советской авиации бомбардировщик даже на картинке.

  Никуда не “перебазировались” в первые недели войны и авиация Ленинградского ВО, Балтийского и Северного флотов. В результате эффективность ударов немецкой авиации по аэродромам советских ВВС оказалась на этом участке фронта обычной, т.е. весьма и весьма низкой.

 Так, боевые действия в небе Заполярья вела авиация Северного флота и 1-я САД из состава ВВС ЛенВО (Северного фронта). К началу боевых действий в составе этой группировки советской авиации числилось порядка 300 боевых самолётов. В июне наши потери составили 38 самолётов, из них на аэродромах – 8 (восемь). Наиболее ожесточённые бои происходили в июле 1941 года – немцы отчаянно рвались к Мурманскому порту и железной дороге, связывающей Заполярье с “большой землёй”. Общие потери группировки советской авиации: 80 самолётов (от всех причин, включая аварии), из них 21 самолёт потерян на аэродромах. 21 самолёт (7% от исходной численности группировки) за месяц……..

 Не так быстро, как хотелось бы немецкому командованию, продвигались в глубь Украины войска группы армий “Юг”. В результате и “чудодейственное средство” (внезапный удар по аэродромам) там не сработало – как было уже отмечено выше, авиация Юго-Западного фронта за первые три дня войны потеряла на земле менее 10% своих самолётов. Огромные потери начались только в конце июня 1941 года, когда войска фронта начали беспорядочно откатываться к линии старой советско-польской границы. В качестве иллюстрации к сказанному приведём пример боевых действий 15-й САД. Эта авиадивизия (три истребительных и один штурмовой полк, 121 истребитель МиГ-3, а также 101 И-16 и И-153), развёрнутая в центре “львовского выступа”, в первую неделю войны сбила 65 самолётов противника, в том числе – 31 вражеский истребитель. После этого с дивизией явно что-то происходит – в следующую неделю она добивается только 8 побед, а затем и вовсе исчезает из сводок командования ВВС фронта……..

  Зато на центральном и северном участках Восточного фронта (в Белоруссии и Прибалтике) танковые корпуса вермахта в июне 1941 г. наступали с темпом 50-60 км в день – именно там с наибольшим размахом и самыми тяжёлыми последствиями произошло “перебазирование” советской авиации. И чем дальше от дня и часа “внезапного нападения”, тем больше становятся цифры “потерь”, т.е. количество самолётов, обнаруженных немцами на опустевших аэродромах Западного и Северо- западного фронтов.

 В 13 час. 30 мин. 22 июня 1941 г. Гальдер фиксирует в своём дневнике поступившие в Генеральный штаб вермахта донесения о результатах первого удара немецкой авиации:

“Наши военно-воздушные силы уничтожили 800 самолётов противника (1-й Воздушный флот – 100 самолётов, 2-й Воздушный флот – 300 самолётов, 4-й Воздушный флот – 400)”.

 К концу дня эти цифры почти не изменились: “Командование люфтваффе сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолётов противника…..”

  Уже через три дня, вечером 24 июня, Гальдер, с чувством глубокого удовлетворения, записывает в своем дневнике: “Авиация противника, понёсшая очень тяжёлые потери (ориентировочно 2000 самолётов), полностью перебазировалась в тыл”.

 2000 – это только начало процесса. Ещё через несколько дней число уничтоженных 22 июня 41-го советских самолётов оценивается немцами в 1811 (вместо 850!), причём 1489 из них считаются “уничтоженными на земле”. Достижения 2-го Воздушного флота люфтваффе вырастают к 28 июня в пять раз (1570 против 300). Потери авиации Северо-Западного фронта за три первых дня войны “вырастают” в немецких отчётах в 15 раз (1500 против 100), причём 1100 из них считаются “уничтоженными на земле”. 29 июня в сводке Верховного командования вермахта появляется сообщение об уничтожении 4017 советских самолётов. На следующий день Геринг называет цифру в 4990 самолётов…..

  С таким же головокружительным темпом растут цифры потерь и в докладах советских военачальников. По докладу Науменко, к 29 июня ВВС Западного фронта потеряли 1163 самолёта. По докладу нового начштаба фронта генерала Маландина – 1483 самолёта.

  В секретном ранее сборнике “Советская авиация ВОВ в цифрах” приводились данные о том, что уже к утру 24 июня потери авиации Северо-Западного фронта составили 921 самолёт, Западного – 1497, Юго-Западного – 1452, итого – 3870 самолётов за три дня! Правда, эти фантастические  цифры противоречат приводимой во всех толстых книжках цифре 3427 самолётов, потерянных не за три дня, а к 10 июля. Впрочем, о какой точности в учёте потерь может идти речь в ситуации, когда в документах советских ВВС появился такой дико звучащий в военном лексиконе термин, как “неучтённая убыль”. Согласно отчёту, составленному офицером штаба ВВС Красной Армии полковником Ивановым, к 31 июля эта “неучтёнка” составила 5240 самолётов!

 Задним числом всю эту массу брошенной при паническом бегстве техники записали в число “уничтоженных внезапным ударом по аэродромам”. С чем никто не стал спорить – ни немецкие лётчики (что понятно), ни советские “историки” (что ещё понятнее)……. ”. (Марк Солонин “На мирно спящих аэродромах ….”, Москва, 2007 год, стр., , 458-459,  532-538).