Памяти Марка Захарова

После революции начался массовый исход из России. По разным источникам, за два года родную землю покинули около трех миллионов людей. Они переехали в Европу, Азию, разбрелись по миру. Страна лишилась ценного генофонда, элитарной части общества, которая создавалась веками: уехали лучшие офицеры, профессора, мыслители, писатели, врачи, ученые, музыканты... Вслед за исходом по доброй воле Ленин организовал насильственную депортацию. Оставшийся цвет нации, тех, кто отказался покидать Россию, высылали принудительно. Бердяев вспоминает, как его вызывал на допрос Дзержинский и выяснял степень интеллектуальной состоятельности собеседника. Убедившись, что перед ним очень умный человек, Феликс Эдмундович внес философа в список пассажиров первого германского парохода, увозившего из России многих выдающихся людей...

Депортация длилась долго, пароходов было много... Для России это все означало новые ощутимые кровопотери. Следующим болезненным, едва ли не смертельным кровопусканием стало уничтожение класса землепашцев. Ленин видел в крестьянах угрозу государству победившего пролетариата, понимал, что хорошо работающий и зарабатывающий селянин непременно станет расширять собственное производство и в итоге обуржуазится. Крестьяне подлежали истреблению, что впоследствии и проделал Сталин. Ни один диктатор, за исключением, может, Пол Пота, крестьян не трогал. Сельское хозяйство в России не восстановлено до сих пор...

С начала 30-х кровь из страны качали насосами. Террор 37-го года, массовые репрессии, ГУЛАГ... Цифры, свидетельствующие об уничтожении людей, заоблачные, страшные. Счет на десятки миллионов жизней. Боюсь, здоровье нации было подорвано окончательно. Ведь практически каждая семья пострадала!

Мой отец получил расстрельную 58-ю статью. Но ему крупно повезло: это был еще не 37-й год, а только 34-й. Тогда не сразу к стенке ставили, и папа каким-то образом выскользнул из-под высшей меры... Сидел он недолго, отделался ссылкой, потом оказался на поселении. Когда отца арестовывали, мне исполнился год.

В следующий раз мы увиделись уже перед войной: папе нельзя было жить в Москве, он навещал нас, наезжая из Рязани на несколько дней. Отец воевал, прошел Великую Отечественную, и ему, фронтовику, разрешили прописаться в Москве, но в 49-м году Сталин начал новую чистку, и папу снова депортировали, вынудив уехать из столицы...

Знаете, не хотел бы углубляться в подробности биографии моей семьи, уходить в частности. История отца, увы, типична.

Большинство из тех, кто в 35-м году занимал видное положение или шел на повышение, пару лет спустя почти наверняка попадали под репрессии. Проскакивали единицы. В итоге получилось, что половина народа так или иначе связана с зеками, а вторая половина — с конвоирами. Окончательно страну добила война, затронувшая все без исключения, а не только элитарные слои общества. Эти кровопотери не берусь даже оценивать... Вот и возникает вопрос: как выжить, сохраниться нации, лишившейся сердцевины? Страна и народ подверглись чудовищной экзекуции, масштаб ее мы пока не в силах осознать. Ведь помимо физического истребления в сталинские времена происходило и массовое зомбирование населения.

Некоторые до сих пор находятся под гипнозом. Я говорю о тех, кто ходит с портретами Сталина, как с иконами или хоругвями. Впрочем, не мне судить этих несчастных, могу их только пожалеть. Они напоминают мнес сектантов.

Из интервью режиссёра Марка Захарова Российской газете, светлая ему память