Первоисточник. Большая страна. Глупов.

Итак, г-да Флудильщики - представляю Вам предтечу всех "репортажей" Создателя, Одминистратора, Нородного журнализда и почетного рюкзаконосца.

Добавьте бездарных фоток штук сто и получите типичный репортажж...

;)

Итак:

... ибо в заведовании Фердыщенка находился только городской выгон, который не заключал в себе никаких сокровищ ни на поверхности земли, ни в недрах оной.

В разных местах его валялись, конечно, навозные кучи, но они, даже в археологическом отношении, ничего примечательного не представляли.

«Куда и с какою целью тут путешествовать?» Все благоразумные люди задавали себе этот вопрос, но удовлетворительно разрешить не могли. Даже бригадирова экономка — и та пришла в большое смущение, когда Фердыщенко объявил ей о своем намерении.

— Ну, куда тебя слоняться несет? — говорила она, — на первую кучу наткнешься и завязнешь! Кинь ты свое озорство, Христа ради! Но бригадир был непоколебим. Он вообразил себе, что травы сделаются зеленее и цветы расцветут ярче, как только он выедет на выгон.

«Утучнятся поля, прольются многоводные реки, поплывут суда, процветет скотоводство, объявятся пути сообщения», — бормотал он про себя и лелеял свой план пуще зеницы ока... ...

Сначала направиться в один угол выгона; потом, перерезав его площадь поперек, нагрянуть в другой конец; потом очутиться в середине, потом ехать опять по прямому направлению, а затем уже куда глаза глядят. Везде принимать поздравления и дары. — Вы смотрите! — говорил он обывателям, — как только меня завидите, так сейчас в тазы бейте, а потом зачинайте поздравлять, как будто я и невесть откуда приехал! — Слушаем, батюшка Петр Петрович! — говорили проученные глуповцы; но про себя думали:

«Господи! того гляди, опять город спалит!» ... — Ну, теперь показывайте мне, старички, — сказал он ласково, — каковы у вас есть достопримечательности? Стали ходить взад и вперед по выгону, но ничего достопримечательного не нашли, кроме одной навозной кучи. — Это в прошлом году, как мы лагерем во время пожара стояли, так в ту пору всякого скота тут довольно было! — объяснил один из стариков. — Хорошо бы здесь город поставить, — молвил бригадир, — и назвать его Домнославом, в честь той стрельчихи, которую вы занапрасно в то время обеспокоили! И потом прибавил: — Ну, а в недрах земли как? — Об этом мы неизвестны, — отвечали глуповцы, — думаем, что много всего должно быть, однако допытываться боимся: как бы кто не увидал да начальству не пересказал! — Боитесь?! — усмехнулся бригадир. Словом сказать, в полчаса, да и то без нужды, весь осмотр кончился.

Видит бригадир, что времени остается много (отбытие с этого пункта было назначено только на другой день), и зачал тужить и корить глуповцев, что нет у них ни мореходства, ни судоходства, ни горного и монетного промыслов, ни путей сообщения, ни даже статистики — ничего, чем бы начальниково сердце возвеселить. А главное, нет предприимчивости. — Вам бы следовало корабли заводить, кофей-сахар развозить, — сказал он, — а вы что! ...

— Слава богу! не видали, как и день кончился! — сказал бригадир и, завернувшись в шинель, улегся спать во второй раз.

На другой день поехали наперерез и, по счастью, встретили по дороге пастуха. Стали его спрашивать, кто он таков и зачем по пустым местам шатается, и нет ли в том шатании умысла. Пастух сначала оробел, но потом во всем повинился. Тогда его обыскали и нашли хлеба ломоть небольшой да лоскуток от онуч. — Сказывай, в чем был твой умысел? — допрашивал бригадир с пристрастием. Но пастух на все вопросы отвечал мычанием, так что путешественники вынуждены были, для дальнейших расспросов, взять его с собою, и в таком виде приехали в другой угол выгона. Тут тоже в тазы звонили и дары дарили, но время пошло поживее, потому что допрашивали пастуха, и в него грешным делом из малой пушечки стреляли.

Вечером опять зажгли плошку и начадили так, что у всех разболелись головы. На третий день, отпустив пастуха, отправились в середку, но тут ожидало бригадира уже настоящее торжество. Слава о его путешествиях росла не по дням, а по часам, и так как день был праздничный, то глуповцы решились ознаменовать его чем-нибудь особенным. Одевшись в лучшие одежды, они выстроились в каре и ожидали своего начальника. Стучали в тазы, потрясали бубнами и даже играла одна скрипка. В стороне дымились котлы, в которых варилось и жарилось такое количество поросят, гусей и прочей живности, что даже попам стало завидно. В первый раз бригадир понял, что любовь народная есть сила, заключающая в себе нечто съедобное. Он вышел из брички и прослезился. Плакали тут все, плакали и потому, что жалко, и потому, что радостно.

В особенности разливалась одна древняя старуха (сказывали, что она была внучка побочной дочери Марфы Посадницы). — О чем ты, старушка, плачешь? — спросил бригадир, ласково трепля ее по плечу. — Ох ты наш батюшка! как нам не плакать-то, кормилец ты наш! век мы свой всё-то плачем... всё плачем! — всхлипывала в ответ старуха."

М. Е. Салтыков-Щедрин.

История одного города https://ilibrary.ru/text/1248/p.10/index.html

з.ы. Салтыков-Щедрин - талант. наш "жЮрнализд" - графоман и бездарь

 кстати, г-да флудильщики - вот копия рецензии на его последнее (надеюсь) твОрение..

"1. то шо перестал грабить педивикию на тексты эт гуд. прогресс
2. но писать репортаж по картам ?!!!!! надеюсь юзал кошерную гуглу а не Б-гомерзкий йандыкз?
3. в отдном месте - отошел от картоцитирования,  снизошел до описания сортира. приспичило чтоль? бывает. меньше Финзкого! качественного! сервилату! потребляй...
4. почему нет упоминания лучших людей МП ?!!! непорядок.
5. где путЭН?!!!!! ГДЕ ?!!!!!
6. почему нет "поля комментария" ?????

ну а вообще - все по классике.
фотки мутные, текст полцжырный, репортаж - нудный

короче опять низачот

стих лови

рюкзак, скамья
на ней два транса
а флаг он выбросил давно
опять его на лжи поймали
ну и исходит на ...


и да.
"ивановы НЕ ПРОСТИЛИ" ;)))))))))))"


з.ы. подчеркиваю. это КОПИЯ.
оригинал - у него под статьей.

Александр.