
Эдуард Асадов по праву считался певцом любви в Советском Союзе. Его книги раскупались мгновенно, его стихи переписывались в тетрадки. А самое пронзительное стихотворение он посвятил своей супруге, Галине Разумовской, которую никогда не видел.
На изломе войны

Он начал писать стихи еще в начальной школе. И мечтал о том, что поступит в литературный или театральный институт. Но началась Великая Отечественная война. Именно война наложила отпечаток на всю дальнейшую судьбу Эдуарда Асадова. Он из тех, кто надел гимнастерку сразу после выпускного. Он выжил в этой чудовищной военной мясорубке, но навсегда погрузился в темноту.

Его боевой расчет должен был доставить боевой запас на передовую. Немецкий снаряд, разорвавшийся с ним рядом, едва не лишил его жизни. Истекающий кровью после ранения, он отказался возвращаться, не выполнив задания. Снаряды были доставлены в срок, а потом медики двадцать шесть суток боролись за то, чтобы сохранить ему жизнь.

Ему исполнился всего 21 год, когда врачи огласили свой приговор: вечная слепота. Казалось, что жизнь рушится, так и не начавшись. Но по признанию Эдуарда Асадова, помогли ему справиться с депрессией шесть девушек, которые регулярно навещали молодого героя в госпитале. Одна из них, Ирина Викторова, стала его первой женой.
Позже Эдуард Асадов в письме другу признается, что связал свою жизнь не с тем человеком. Будет трудный развод и разрушенные отношения с сыном. Но до этого молодой и очень организованный юноша, несмотря на полную слепоту, начнет писать стихи, поступит в Литературный институт и станет много писать.
Первый успех

Первый успех пришел к нему тогда, когда стихи его опубликовали в журнале «Огонек» с легкой руки Корнея Чуковского, которому отправил Асадов свои творения впервые, еще находясь в госпитале. Корней Иванович раскритиковал творчество юного поэта, но при этом настоятельно посоветовал Асадову не бросать начатое, написав ему: «...Вы – истинный поэт. Ибо у Вас есть то подлинное поэтическое дыхание, которое присуще только поэту!»

С этого момента жизнь его снова круто изменится. Он станет писать о самом главном человеческом качестве – способности любить. Критики относились к его творчеству весьма снисходительно, считая эго произведения слишком простыми. Зато трудно было найти человека, который бы не знал стихов Асадова. Всенародная любовь и признание были ответом критикам.
Творческие вечера с участием любимого поэта неизменно собирали полные залы. Люди узнавали себя в его произведениях и писали письма благодарности и признательности за столь точное описание чувств. Никто и не догадывался, насколько поэт одинок в личной жизни. Но все изменила одна-единственная встреча.
Литературная встреча

Он очень боялся вновь ошибиться, но Галина Разумовская стала для него не только женой. Она стала его глазами, его чувствами, его настоящей любовью. Он нашел в себе силы в этот момент порвать свои прошлые, очень тяготившие его отношения. И уйти к той, которую любит. Свои потрясающие стихи он посвятил именно ей.
Простое счастье

С тех пор она всегда принимала участие в его творческих вечерах, читала его стихи, сопровождала всюду. Только стихи он писал самостоятельно, вслепую набирая их на печатной машинке.
Вся жизнь семьи Асадовых была подчинена четкому графику: ранний подъем, завтрак в семь утра и затем в кабинете начитывал стихи на диктофон. После обеда, который всегда был в два часа, поэт садился печатать свои стихи. А супруга уже после начисто перепечатывала их, готовила к сдаче в издательство.

Он не использовал в быту никаких приспособлений для незрячих, кроме специальных часов, позволяющих ему определять время. Он очень любил дисциплинированность, терпеть не мог необязательности или непунктуальности.

Галина Валентиновна в 60 лет научилась водить машину, чтоб супруг мог с комфортом перемещаться по городу и посещать дачу. Она категорически отказывалась от приобретения телевизора, ибо считала неэтичным смотреть его при незрячем муже. Зато они вместе слушали радио, а еще Галина Валентиновна читала ему вслух книги, газеты, журналы. Он даже не пользовался палочкой, потому что с ним рядом всегда была Галина, помогавшая и направлявшая его в самом прямом смысле.

Она ушла из жизни раньше своего супруга, скончавшись от сердечного приступа в 1997 году. Поэт вспоминал этот период, как один из самых сложных в своей жизни. Ведь он остался совсем один. И снова писал. Ей, своей любимой, но уже неземной.
Сквозь звёздный звон, сквозь истины и ложь,
Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь
Мне кажется, что ты ещё придёшь
И тихо-тихо постучишься в дверь…
На нашем, на знакомом этаже,
Где ты навек впечаталась в рассвет,
Где ты живёшь и не живёшь уже
И где, как песня, ты и есть, и нет.
А то вдруг мниться начинает мне,
Что телефон однажды позвонит
И голос твой, как в нереальном сне,
Встряхнув, всю душу разом опалит.
И если ты вдруг ступишь на порог,
Клянусь, что ты любою можешь быть!
Я жду. Ни саван, ни суровый рок,
И никакой ни ужас и ни шок
Меня уже не смогут устрашить!
Да есть ли в жизни что-нибудь страшней
И что-нибудь чудовищнее в мире,
Чем средь знакомых книжек и вещей,
Застыв душой, без близких и друзей,
Бродить ночами по пустой квартире…
Но бойцовский характер не позволил ему сдать свои позиции. Он снова ринулся в творческий бой и смог одержать победу над депрессией и одиночеством. На помощь к нему пришли его боевые друзья, все – генералы, как гордо он говорил.

И вскоре в свет вышла его очередная книга «Не надо сдаваться, люди!». Он не сдавался до самого конца, в 2004 году. Он писал, встречался с почитателями своего таланта и искренне радовался жизни до последнего дня, пока сердечный приступ не унес его жизнь.
Комментарии
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно.
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и чёрт не бывал ни разу!
Всё пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Всё, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
Маленький Эдуард Асадов с родителями
Асадов Эдуард Аркадьевич – выдающийся отечественный поэт и прозаик, герой Советского Союза, удивительный по силе духа и мужеству человек, потерявший зрение в юности, но нашедший в себе силы жить и творить для людей.
Эдуард Асадов появился на свет в сентябре 1923 года, в городе Мерв Туркестанской АССР, в семье интеллигентных армян. Его отец, Арташес Григорьевич Асадьянц (позднее переменивший имя и фамилию и ставший Аркадием Григорьевичем Асадовым),
Выйдя в отставку, Аркадий Григорьевич женился на матери будущего поэта, Лидии Ивановне Курдовой, и сменил военные погоны на мирный статус школьного учителя.
Когда мальчику было шесть лет, скончался его отец.
В 1929 году Лидия Ивановна с сыном перебралась в Свердловск, где жил ее отец.
Именно в Свердловске Эдик впервые пошел в школу, а в восемь лет написал свои первые стихи.
Асадов Эдуард - Стих о рыжей дворняге ( чит.автор)
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
Я вас любил. Любовь еще сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!
Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!
1974
В отстойниках было с кем поговорить, кого послушать.
о Бродском только сплетни слышал,
Всё время в Библиотеке проводил,
Листая книги Гумилёва
Фелициановича не забыл,
не издававшихся в СССР,
И в старых фондах находил
В отстойниках!!! с кем было говорить,
кого послушать БЫЛО
Увы! Стареем, добрый друг,
И мир не тот, и мы другие,
В беседе хладной, повседневной
Сойтись нам нынче суждено.
А между тем в каморке тесной,
Быть может, в этот час ночной
Читает юноша безвестный
Стихи, внушенные тобой.
Хотя старость, неизбежность абсолютно не напрягает, примеров для оптимизма достаточно.