О мужской ранимости и беззащитности

Мужчины – существа хрупкие, ранимые, требующие тщательного ухода и заботы. Это становится ясно, как божий день, стоит только вашей надёже и опоре приболеть. Температура 37 – смерть на взлёте. И вот его уже почти бездыханное тело скорбно возлежит на диване, свисая всеми конечностями, молча ожидая того самого, пресловутого последнего стакана воды. Нет, в идеале лучше всего чай с лимоном, грог, глинтвейн, коньяк, бульон и другие предсмертные атрибуты.

Суета, прикладывание руки к горячему челу, заботливое промокание испарины, заплаканные глаза жены («На кого же ты нас покидаешь?!») – приветствуются. Ни в коем случае не вызывайте врача! Этот «вредитель в белом халате» может причинить боль умирающему уколом, или, того хуже, отнестись к нему и своим обязанностям с преступной халатностью, не обнаружив в состоянии вашего болящего ничего серьёзного. В общем, ваша задача – всячески сопереживать. Таблетки и прочая медицинская чепуха, как правило, лишние. Просто потому, что не существует в мире такого препарата, способного излечить его абсолютно неизлечимую болезнь. Зато если свершиться чудо, любимый встанет на ноги – его безграничная благодарность за преданность и заботу вам гарантированы. По крайней мере, он так будет думать денёк- другой. Захожу как-то к подруге. А у неё дома – просто хроническое восьмое марта.

И муж, такой себе брутальный мужчина, обычно грубоватый и не слишком стесняющийся в выражениях - просто ангел, спустившийся с небес.

Весь такой внимательно – возвышенный, умиротворённый, даже слегка печальный. Еле дождалась, пока он из кухни испарится. «И как это понимать? – спрашиваю. - У вас всё в порядке?» Подруга рассмеялась. «Не поверишь, муж недавно приболел. Слёг, как положено, умирать собрался. Дня через два его попустило. Прихожу с работы – посуда помыта, ужин приготовлен, сына из детского сада уже забрал, квартиру пропылесосил, с ребёнком поиграл! Просто караул! Спрашиваю у него, какая муха укусила? Может, заболел? Знаешь, что ответил? Вот, говорит, умру, хоть что-то хорошее обо мне вспомните!». Вот так вот.

А мы, бездушные, только на козни против мужчин способны. Во всём какой-то подвох высматриваем, пакостей ждём. И чуть провинился – ату его! А он, может быть, где-то глубоко в душе – поэт, натура ранимая и чувствительная. Только признаться в этом стесняется. А чтобы лишний раз не обидели, танком не проехали, прячет свою тонкую душевную организацию за бронёй грубости и цинизма. А о том, какой он на самом деле нежный и удивительный, только на смертном одре и признается. Вот смотрю иногда на своего мужа и думаю, сознается когда-нибудь этот гад, или так и придётся мне до самой его смерти ходить в неведенье? Или всё-таки есть ещё какой-нибудь способ договориться?