женщина в Древней Греции

автора подвела вера в существование "власти", а в праве не бывает "неравных", и значит любой приспосабливается к тому что "есть", а не стремится преодолевать. Если муж старше, то имеется "превосходство" жены, а если наоборот, то мужа. Культура всегда противостоит природе, а не наоборот, а значит ритуал только и может каким-то образом объединять людей, а не выдуманная "власть" вовсе. Когда женский биопол слабеет, то выбирает в мужья более молодого кандидата, но когда молод и зрел, то ровестники его не привлекают, и это закон природы, а ритуал естественно подстраивается под этот закон, иначе социум не сложится. Мужской биопол выбирает уже исходя из эффекта потери Тела Матери, поэтому для него возраст играет меньшую роль, а скорее "зависимость" от женского пола, получаемая в процесс воспитания в семье, а "отдельный" мужчина - это миф. Древняя Греция имела женский биопол подстраиваемый под мужской, и эта женщина совсем иная, чем современная, которая имеет "выбор" в силу исчезащей традиции брака, и где ритуал теряет значение. Ни тогда, ни сейчас гармонии не могло быть, так как брак не право, и где всегда имеется "конфликт", подстраиваться и придуривать легко в толпе, а когда ты один на один, то не у всех что-то получается, и даже Путин ушёл из брака в толпу и растворился в ней, если так удобнее и веселее, и так у всех. Брака даже боятся, что связано со слабостью современной женщины, а отсюда и мужчины "зависимого", ведь в основании всего стоит женщина, какая она мать, бабушка, сестра, тёща, всё это обрушивается на мужской биопол несравненно более "зависимый" и слабый в плане приспособления к реальности, но даже не муж убегает чаще из брака, а жена, а значит "терпение" и выдержка пока на его стороне. Можно понять женский биопол в плане сопротивления реальности, что и плюс ему, и виновных в браке нет, брак не союз, а социум, не "преодолимое" препятствие, и выход только снаружи, бегство из него. Феминизм и явился в кризис брака, когда тот стал трещать по швам, где "выход" и был снаружи брака, когда идея права возобладала над идеей здравого смысла, туда же проследовала ювенальная юстиция. Мужской биопол работал на три вектора, жену, наложницу, гетеру, отсюда виден "приспособленный", это конечно женский биопол, ему не было выгоды менять своё положение, а не противному биополу. Автор всё перевернул, что связано с верой во "власть", а осмыслить ситуацию ему мозгов не хватило. Женщина Древней Греции не была глупее современной, а скорее наоборот, если умела находить точку равновесия в социуме, семье, а что вне семьи не считается, там хаос и идиотизм если только.

Сказанное о том, что женщина отнюдь не господствовала в частной сфере, подтверждается и данными с совершенно другой стороны, из уже неоднократно упоминавшегося ксенофонтовского «Домостроя». Его герой Исхомах проводит со своей молодой женой настоящий курс обучения, довольно длительный. Обстоятельно и даже нудно он растолковывает ей обязанности супруги по обеспечению порядка и благосостояния в доме, подробно, в деталях описывает, что должна делать рачительная хозяйка: как обращаться с вещами, какие поручения отдавать слугам и пр. (Ксенофонт. Домострой. 7–10). Он сам вникает во всё это: частная жизнь, частное пространство ему вовсе не чужды. А вот его жене-то как раз они, судя по всему, были совершенно чужды вплоть до вступления в брак: она воспринимает рекомендации мужа как некое откровение, как вещи, совершенно неизвестные. И это вполне закономерно: как говорит о своей супруге Исхомах, «когда она пришла ко мне, ей не было еще и пятнадцати лет, а до того она жила под строгим присмотром, чтобы возможно меньше видеть, меньше слышать, меньше говорить. Как, по-твоему, разве я мог удовольствоваться только тем, что она умела сделать плащ из шерсти, которую ей дадут, и видела, как раздают пряжу служанкам?» (Ксенофонт. Домострой. 7. 5–6). И столь ранние браки для девушек являлись нормой. А что касается мужчины, самым подходящим временем для вступления в брак считалось достижение тридцатилетия. Понятно, что при таких условиях семья строилась на заведомо неравных основах. Муж был уже вполне взрослым, самостоятельным человеком, а жена – совсем юной, не имеющей еще ровно никакого жизненного опыта. И она с самого начала привыкала смотреть на супруга «снизу вверх». Кстати, при заключении брака мнение невесты не имело никакого значения. Всё за нее решали родители; именно с ними и договаривался жених, с ними вел все дела, связанные со сватовством. А свою будущую спутницу жизни он зачастую впервые видел только на свадьбе, самое раннее – на специально устроенных смотринах. Как о некой сенсации, рассказывали афиняне о поступке одного из своих граждан, экстравагантного богача-аристократа по имени Каллий (он жил в VI веке до н. э.), который смело пошел наперекор устоявшимся традициям.

Он имел трех дочерей, и – сообщает Геродот – «когда дочери достигли брачного возраста, он роскошно одарил их и позволил каждой выбрать себе среди афинян мужа, какого она сама хотела, и тому отдал ее» (Геродот. История. VI. 122). Обычно же браки в таких условиях заключались – в силу понятных причин – не по любви, а по расчету. Это подчеркивалось тем, что за невестой всегда давалось приданое – крупная сумма денег или какое-нибудь имущество (чаще всего недвижимое). О неравенстве сторон в браке ярко свидетельствуют способы его расторжения. Развод считался делом вполне допустимым, но очень многое зависело от того, кто был его инициатором. Если муж хотел развестись с женой, он просто отсылал ее обратно к родителям и возвращал приданое; никаких формальностей не требовалось. Но если развод происходил по инициативе женщины, ей нужно было пройти через сложную юридическую процедуру, подавать ходатайства в различные инстанции и т. п. Кстати, если в семье были дети, то при разводе они в любом случае оставались с отцом (как известно, в наши дни в подавляющем большинстве случаев делается наоборот). Итак, отношение греческих мужчин к представительницам противоположного пола выглядит прагматичным до цинизма. В своей супруге эллин видел не столько возлюбленную, сколько хранительницу домашнего очага и мать законных наследников. Вот как говорится об этом в одной из речей Демосфена. Слова, которые сейчас будут процитированы, многим из наших современников могут показаться глубоко циничными и шокирующими. «Гетер мы заводим ради наслаждения, наложниц – ради ежедневных телесных потребностей, тогда как жен мы берем для того, чтобы иметь от них законных детей, а также для того, чтобы иметь в доме верного стража своего имущества» (Демосфен. Речи. LIX. 122). Из этого сообщения видно, что грек мог обзавестись, помимо законной жены, еще и наложницей. Наложницы чаще являлись рабынями, но не обязательно; среди них вполне могли быть свободные женщины и даже гражданки данного полиса. Однако дети гражданина от наложницы как минимум со времени реформ Солона (начало VI века до н. э.) считались бастардами (незаконнорожденными) и были ущемлены в правах по сравнению с детьми, рожденными в законном браке. В частности, они не могли наследовать отцу. Упомянуты в отрывке из Демосфена и гетеры, о них тоже необходимо сказать подробнее. Гетеры были женщинами легкого поведения, но, как ни парадоксально, эллины искали в общении с ними не столько чисто сексуальных утех (как раз их они со значительно меньшими расходами вполне могли получить и в семье или, в крайнем случае, взяв наложницу, а гетеры требовали за свои услуги немалую плату), сколько интеллектуального удовольствия. В сущности, грекам-мужчинам было просто неинтересно в компании своих законных жен. Сами-то они были политически развитыми и всесторонне образованными людьми. Могли и поспорить на философские темы, и посостязаться в произнесении речей, и почитать наизусть большие куски из произведений великих поэтов… А женщины ничем этим похвастаться отнюдь не могли. Если мальчиков в семь лет отправляли учиться в школу, то девочки из семей граждан практически никакого образования вообще не получали. Они жили в гинекее под присмотром матери вплоть до замужества и перехода в дом супруга. В большинстве своем женщины не были даже грамотны. Им, как упоминалось, не прививали также и никаких практических умений, кроме разве что самых элементарных. Итак, слишком многое разделяло мужа и жену в древнегреческой семье – и большой разрыв в возрасте, и не менее значительная разница в уровне образованности. Потому-то многие граждане и предпочитали обществу своих жен компанию гетер. В отличие от женщин-гражданок, которые были совершенно неразвитыми в духовном плане (безусловно, не по своей вине), гетеры (гражданками, как правило, не являвшиеся) как раз получали вполне достойное воспитание. Они могли поддержать беседу о литературных, философских или даже политических предметах, обладали хорошими манерами, да и в целом кругозор их был весьма широк. Поведение гетеры было куда в меньшей степени, чем поведение гражданки, сковано традиционными стереотипами и предрассудками. И по образу гетеры в известной мере можно судить о взглядах эллинов на то, какой должна быть женщина. Характерно, что это оказывается женщина, максимально похожая на мужчину (разумеется, не в физическом, а в гендерном смысле), – женщина с мужскими запросами, с мужскими интересами. Перед нами – очередное проявление маскулинной идеологии, всецело доминировавшей в мире полиса. https://itexts.net/avtor-igor-evgenevich-surikov/247114-sapfo-igor-surikov/read/page-3.html Сапфо