Ловушка для Путина: Что делать в России с пенсиями и пенсионными фондами, не знает никто

Правительство ищет способ, как сделать систему ИПК добровольно-принудительной

В середине июля финансовые власти страны выступили с предложением перенести на 2020 год публичное обсуждение пенсионной реформы-2. Речь идет о законопроекте о системе индивидуального пенсионного капитала (ИПК).

Реформу изначально планировалось запустить с 1 января 2019 года, но по ней возникли принципиальные разногласия. Монетарные власти предлагали автоматически подключать граждан к ИПК, чтобы в системе были задействованы все работающие. Президент Владимир Путин одобрил изменения — но только с условием добровольного подключения граждан к ИПК.

Между тем, как показал закрытый опрос, теперь граждане против любых реформ с пенсиями. Так что на принципах добровольности, без автоматического перевода на новую систему, по мнению монетарных властей, изменения не имеют смысла. В итоге, продвижение пенсионной реформы-2 зашло в тупик.

Теперь это противоречие устраняют. И ведь устранят! И наверняка не в пользу народа.

Вспомните, Путин в 2005 году обещал, что повышения пенсионного возраста, пока он президент, не будет. А в 2018-м пенсионный возраст взяли и подняли. Это напомнило грустную шутку о хозяине своего слова, который когда захочет его даст, а потом, если захочет, это самое слово заберет.

Так что процентов на 90 можно быть уверенным: нас ждет очередная обдираловка. Но хуже всего даже не это. Хуже всего, что она не последняя. Потому что власти действительно не знают, что делать с пенсионной системой. За последние 15 лет правила начисления пенсий менялись 6 (!) раз. Такого не было ни в одной стране. Если не считать, конечно, специфические государства Африки, где еще лет 30−40 назад процветал каннибализм.

На деле, нынешний перенос сроков обсуждения пенсионной реформы-2 связан с банальным страхом Кремля потерять власть. По крайней мере, в тех регионах, где осенью пройдут выборы. Все помнят, что было с первой пенсионной реформой — точнее, с ее электоральными последствиями.

Кремль, если называть вещи своими именами, в 2018 году продул «битву за регионы». Его «идейные сподвижники» — кандидаты от «Единой России» — разбазарили кучу мест в местных парламентах и так оскандалились, например, на Дальнем Востоке, что сейчас вынуждены идти на сентябрьские региональные выборы под видом самовыдвиженцев.

Повторения такого позора Путин, премьер Дмитрий Медведев, их окружение, разумеется, не хотят. Президент сейчас активно ездит по проблемным регионам. Был в Челябинской области, в Магнитогорске, где пообещал металлургам, что повышение пенсионного возраста их не коснется. Потом, наверное, полетит в Астрахань, но там, видимо, тема пенсионной реформы подниматься не будет. В Астрахани металлургов нет. Там есть арбузы и вобла, на производителей которых пенсионные послабления не распространяются.

Поэтому можно уверенно предположить: пенсионную реформу-2 протащат в 2020-м. Тихой сапой. Причем в том виде, который выгоден власти, недавно поднявшей пенсионный возраст.

Кремль, понятно, и эту проблему постарается купировать. Только как это сделать без ущерба для транзита власти? Над этим, надо полагать, сейчас ломают свои светлые головы «кремлевские сидельцы». Но это же лишний раз показывает, что у власти нет и не было внятной пенсионной политики. Просто поднять пенсионный возраст — это одно, а создать устойчивую, сбалансированную систему, учитывающую интересы и государства, и народа — совершенно другое.

Какой выход есть у правительства?

— Систему ИПК можно было протащить в добровольном варианте, сделав максимально похожей на оригинал — американскую систему 401 (К), названную по статье внутреннего кодекса США по налогообложению, — отмечает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. — Но, с точки зрения российских властей, здесь есть проблема: в 401 (К) нет места негосударственным пенсионным фондам (НПФ). В Америке накопительные пенсионные отчисления прямиком попадают на счет в банке, и там гарантируется их сохранность.

Это главный момент: в 401 (К) есть гарантирование накоплений. Гарантии даются Федеральной резервной системой и Минфином США на крупную сумму — до 250 тысяч долларов возмещения.

В нашей банковской системе максимальное возмещение — 1,4 млн. рублей. Гарантии по пенсионному капиталу у нас — рубль в рубль, без учета инфляции. К тому же инвестиционный доход в России не гарантируется.

Именно поэтому глава ЦБ Эльвира Набиуллина отказалась поддержать исключительно добровольный формат взносов, на котором настаивал Путин. Набиуллина отлично понимает: без перечисленных выше гарантий добровольная система ИПК не заработает.

«СП»: — Почему в ИПК снова тянут негосударственные пенсионные фонды?

— Прежде всего, потому, что у фондов есть деньги — по бывшему обязательному накопительному, и по добровольному пенсионному накопительному страхованию. Деньги, кроме того, есть у НПФ в резервах — фонды могут ими достаточно свободно оперировать. А главное — у НПФ есть соответствующие неформальные договоренности с правительственными чиновниками.

В правительстве РФ, напомню, все те же люди. Этим людям нужно по взятым перед НПФ договоренностям отвечать.

Именно через НПФ можно и выполнить указание Путина, и учесть требования Минфина: формально сделать систему ИПК добровольной, а по факту — принудительной.

«СП»: — Как такое возможно?

— Когда подпитка системы накопительного пенсионного страхования прекратилась, началась вакханалия с переводом застрахованных из одного фонда в другой. Как это решалось? Представители фондов шли к работодателю, и создавали для него какие-то заинтересованности.

Эти заинтересованности имели два контура. В первом, легальном контуре, НПФ обещал предоставить работодателю инвестиции. В нелегальном — обещал выплатить комиссионные.

А дальше механизм прост: с работником говорит работодатель. Мол, не будете переводить свои накопления в нужный НПФ — я вас уволю. И все. Профсоюзов, чтобы защитить трудящихся, в России нет.

Замечу, когда профсоюзы пытаются все-таки встать на защиту работников, на их лидеров через СМИ выливается компромат, который может перерасти в уголовное дело. Лично мои попытки опротестовать эту ситуацию в прямом эфире Общественного телевидения России привели лишь к тому, что туда меня больше не приглашают.

Так что с ИПК, я считаю, власти используют именно эту схему: договоренности между работодателями и НПФ, с последующим давлением работодателя на работников.

«СП»: — Каковы шансы, что это получится?

— Вполне высокие. По той простой причине, что экономический рост в России все-таки идет. Я исхожу из того, что его темпы будут потихоньку нарастать, и номинальная заработная плата будет расти. То есть, база для отчислений в ИПК есть.

Могла бы, замечу, расти и реальная зарплата, и реально располагаемые доходы населения. Но введение полудобровольной-полупринудительной системы ИПК, я считаю, приведет к тому, что возникнет еще один парализатор благосостояния населения.

В условиях высокой закредитованности граждан это будет усиливать социальную напряженность — обострять противоречия между работниками и работодателями.

«СП»: — По версии Bloomberg, администрация президента сейчас готовит парламентскую реформу для сохранения Путина у власти после 2024 года на посту премьера. Насколько пенсионная реформа-2 осложняет Кремлю транзит власти?

— Здесь есть важный момент. Одно дело стать премьером, опираясь на парламент с проправительственным большинством, оформленным в политическую партию. И совсем другое, если все это исполнить как очередную аппаратную игру.

С работниками, я считаю, надо договариваться, а не отдавливать им пальцы, как это предусматривается в планах Минфина по ИПК. Надо понимать: это наши люди, и они такого обращения не простят — в случае чего.

Сейчас им отдавливают пальцы, а потом — на крутом историческом повороте — эти люди будут требовать «расстрелять» или «дать пожизненное».

Мы это уже проходили — зачем в очередной раз наступать на старые грабли?! Давно пора понять: чтобы в России был социальный мир, нужно, чтобы власть и общество были социальными партнерами. Только тогда Кремль решит проблему транзита.

— Российское руководство, затевая пенсионную реформу-2, надеется на «авось», — уверен президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. —  На то, что дальше что-то изменится в лучшую для нас сторону. На самом же деле, хорошего выхода для нас не просматривается. Развитие страны де-факто приостановлено — и через обнищание граждан, и через полную остановку инвестиционной деятельности.

В России пенсии и пособия получают десятки миллионы сограждан, и относительно инфляции эти пособия неуклонно уменьшаются. Одно это снижает реальные доходы населения в среднем.

При этом задолженности у населения большие — и под большой процент. Рост платежей по кредитам идет в России чуть ли не в геометрической прогрессии. Люди влезают в долги для поддержания привычного образа жизни. И это полностью нивелирует рост зарплат, и даже приводит к существенному снижению суммы реально располагаемых доходов.

Получается, зарплаты немного растут, но платежи, которые люди уже обязались делать, все равно уводят баланс в минус.

В этой обстановке заставлять людей делать дополнительные отчисления в системе ИПК — глупость.

Александр Коцеруба

Андрей Полунин