Как реагировали политические заключённые на смерть Сталина-многие плакали..

Из воспоминаний Ковальчук-Коваля И.К.:

    «В „Правде” от 13 января 1953 года, статья о „евреях-отравителях“… нарушила спокойствие евреев нашего лагеря.

    – «Он» пошёл против евреев, теперь ему конец! – говорили открыто.
    Правительственное сообщение о смерти Сталина будто подтвердило такое мнение. Лагерь волновался и зашумел. Высказывая свои новые надежды, заключенные удивлялись и посмеивались над нашим завстоловой зэком Михайловым, который громко плакал, когда Левитан объявил, что пятого марта сердце вождя перестало биться. Среди зэков были и другие сочувствующие, но они горевали более сдержанно» (Рукопись: Свидания с памятью: Воспоминания, с. 131.).

Биографическая справка:

Ковальчук-Коваль Игорь Константинович. Родился в 1913 г. в г. Харбине, умер в 1984 г. в г. Москве. Арестован в 1943 г. после вступление советской армии в Харбин за участие в организации Национально трудовой союз нового поколения (НТСНП). В 1946 г. приговорён к 25 годам ИТЛ. Отбывал срок в Инте, Темниковском ИТЛ, Освобождён в 1956 г. в числе «лиц, находящихся в заключении без гражданства».

Из воспоминаний Львова Е.М.:

«5-го марта нам объявили о смерти Сталина. Пришел в барак какой-то начальник и сухим, бесстрастным тоном изложил содержание официального сообщения.

Все были ошеломлены. Никаких внешних проявлений отношения к событию не было. Думали и говорили о том, как смерть Сталина отразится на судьбе заключенных, их семей.

Станет ли лучше? Не станет ли хуже? – вот о чём думалось тогда» (Рукопись: Воспоминания, с. 56).

Биографическая справка:

Львов Евсей Моисеевич. Юрист (более точные сведения не приводятся). Был заключённым с 1938 по 1953 г. В 1939 г. в Москве приговорён к 15 лет ИТЛ. Прошёл Владивостокские и Магаданские этапы, с этапом заключённых инвалидов был вывезен в 1941 г. из Колымы в Находку, с приисков на сельхозработы. После освобождения в 1953 г. отбывал «вечную ссылку» в Красноярском крае. Реабилитирован в 1955, вернулся в Москву.

Из воспоминаний Пекарского В.М.:

«И вдруг, как то утром, сортируя карточки больных в санчасти, слышу экстренное сообщение? – Сталин умер…

Всех взволновало это сообщение, но каждого по-разному. В санчасти все как-то притихли, поглядывая друг на друга, вздыхают, поглядывают по сторонам, не зная, что сказать… А вот открылась дверь и входит Крутов, товарищ по несчастью. Не громко, но отчётливо он, пожимая руку мне, сказал:

– Поздравляю вас с огромным, невероятно радостным событием! Не разум, так смерть приносит нам жизнь и свободу!

Я скептически принял это поздравление… Умер Сталин, но он ведь не один! Не может быть, чтобы всё вдруг изменилось только потому, что умер Сталин, подумал я. Уж больно много испытал я зла. Разве Сталин знал, какое зло творят его поклонники? Да ему и не снилось то, что делают повсюду! Всё это зло заглушалось криками: «За Родину, за Сталина!» Другой товарищ по несчастью, комсомолец, доброволец армии, написал Сталину письмо с фронта о творящихся там безобразиях, и получил за это пять лет заключения… Я ещё не знал тогда о том, как погибли Постышев, Блюхер, Тухачевский и многие другие, и думал, что Сталин не знал, что Сталин тут ни при чём… Что может сделать один, хотя бы и Сталин, когда кругом такое безумие!.. Один в поле не воин! Я не верю в чудеса!

И вдруг случилось чудо: «Не стало одного – и тихо стало всюду!»…

Притихли, притаились наши ненавистные мучители. Наш начальник лагеря… Да этот самый, что недавно, совсем недавно призывал не миндальничать, «поступать так, чтобы почувствовали»… так вот теперь он, этот изверг, притих, выжидательно притаился.

Недавно отбывших срок наказания отправляли в Сибирь, в глухие края… А теперь разрешают вдруг ехать к родным куда угодно…

28 апреля 1953 года освободили и меня. Я снял свою тюремную форму, оделся по-человечески и явился на вахту лагеря» (Рукопись: Воспоминания. За что? С. 85.).

Биографическая справка:

Пекарский Всеволод Михайлович, перед арестом – преподаватель филфака Северо-Осетинского университета. Арестован в декабре 1940 г., в марте 1941 г. приговорён к 7 годам ИТЛ. Отбывал срок в Безымянлаге под Куйбышевом в санчасти, в 1942 г. приговорён к расстрелу (по обвинению в восхвалении фашистского строя) – приговор заменён на 10 лет лагеря строгого режима. Досрочно освобождён 23 апреля 1953 г. без ограничения места жительства.

Из воспоминаний Одолинской Н.Ф.:

«В начале 1953 года Нина работала в основной зоне. Их водили на расчистку подъездных путей железнодорожных и автодороги. Работать было тяжело. В конце зимы выпадает много снега, пурги срывались одна за другой. Автодороги превращались в траншеи с трёхметровыми стенами –снег не успевали.

И вот в один из таких дней объявили о болезни, а потом и о смерти Сталина. В то утро по радио передавали тихую, приятную музыку. И вдруг прервали концерт и объявили о смерти Сталина. Нину охватило чувство радости. Самой откровенной, такой, что она и не собиралась скрывать. Донбасские и ростовские женщины изобразили горе. Одна даже заявила, что надо начать собирать деньги на венок. А другая по-деревенски завыла, приговаривая: – Ой, что же теперь будет! На кого ты нас покинул! – а сама хитрым взглядом косит: как оно, стоит или не стоит выть? Украинки-западенки сдержано загудели между собой. Соседка Нины по нарам латышка Аустра Лапиньш закрыла рот ладошкой, а в глазах у нее светилась радость. Шла мимо Нины одна из ленинградок, а Нина ей тихонько:

– Люди холопского звания
сущие псы иногда,
чем тяжелей наказание –
тем им милей господа.

– Тихо, не надо, – показала ладонью на ту, что выла, – косит женщина глазок на них, хочет слышать, о чём шепчутся. Не услышала.

Но работать надо было – мела пурга и заносило дороги. И поэтому, когда предложили женщинам поработать возле экскаватора – то Аустра и Нина изъявили желание. Здесь хоть немного руки отдохнут от лопаты – решили они. Но рукам всё равно досталось – надо было к экскаватору таскать вёдра с углём, его ненасытная утроба поглощала уголь в огромном количестве.

Пришёл начальник в белом полушубке. Влез на экскаватор, что-то сказал, и машина остановилась. Нина с Аустрой сразу же уселись на кучу угля, хоть немного отдохнуть. Начальник из дверцы экскаватора громко сказал: – Почтим память Иосифа Виссарионовича минутой молчания! – И потянул за рычаг гудок. – А вы чего сидите? А ну, встать! – крикнул он женщинам. Аустра дёрнулась было встать, но Нина осадила её рукой и громко, внятно ответила начальнику: – А я за это сижу. И не встала» (Рукопись: Советские каторжники. Воспоминания. С. 169).

Биографическая справка:

Одолинская Нина Фоминична.

Во время оккупации Одессы в 1942, спасаясь от голода, завербовалась на работу в Германию. В 1945 г. арестована СМЕРШем, приговорена к расстрелу, расстрел заменён 20 годами каторжных работ. Отбывала срок в женском лагере на ст. Надежда под Норильском, неудачный побег, в конце 1951 переведена в Речлаг (Воркута), с 1955 – Инта, Кожва, Ухта, Печора, Княж-Погост, Сольвычегодск. Освобождена в октябре 1955 г. с подпиской об отсутствии претензий к «учреждению» и «о неразглашении». 

Из воспоминаний Евсеева И.М.:

«5 марта 1953 года „сыграл“ в сосновый бушлат Сталин – „родной отец“. В это время я работал мастером в тарном цехе. Многие заключенные были настолько наивны, они в то время ещё верили, что Сталина ввел в заблуждение Берия, и узнав о его смерти, многие пролили немало слёз. Это меня крайне возмутило. Я не стерпел и скалал:

– Дураки, зачем плакать, ведь теперь домой поедем.

Эти мои слова «стукачи» передали оперуполномоченному. Как только мы пришли с работы в зону лагеря, я был вызван к нему. При входе в его «куток» я сказал:

– Здравствуйте.

Вместо взаимного «здравствуйте» он обложил меня отборным матом:

– Фашист! Мат… Ты обрадовался смерти великого Сталина… Что молчишь… Мат.

Я ответил, что радоваться – не радуюсь, но и плакать не собираюсь.

– Сгною в карцере такого контрика! – завопил он и тут же отправил меня в карцер без отопления на 7 суток» (Рукопись: Вид на жительство. Воспоминания. С. 63 – 64).

Биографическая справка:

Евсеев Иван Михайлович (1890 – ?), бывший политкаторжанин, в 1936 г. товаровед в Баку. Арестован в октябре 1937, в декабре 1938 Закавказский ВТ вынес приговор о 7 годах ИТЛ. Вятлаг, перевод в Унжлаг, продление заключения на 3 года. В конце 1948 отправлен на жительство в Петропавловск-Казахский. Новый арест в 1949 по обвинению в дискредитации Сталина, приговорён к 10 годам тюрьмы. Тайшетлаг. Досрочное освобождение в 1954, реабилитация в 1956 г.

Из воспоминаний Домбровского В.В.:

«Известие о смерти Сталина застало меня в конторе. Не заходя в общежитие, я купил водки и отправился на правый берег Оби, в Бердск, где в общежитии радиозавода в отдельной комнате жил мой брат. Мы быстро и без лишнего шума „организовали“ закуску из варёной картошки, хлеба и банки консервов, но не успели ещё произнести первого тоста, как в дверь постучали. Это был сослуживец брата из немцев Повольжья, спасшийся от высылки в урман (тайгу) в 1941 году тем, что его жена приходилась роднёй какому-то местному начальству. „Ребята, – сказал он, – я должен выпить сегодня. Но дома мне не дадут это сделать из страха. Можно, я выпью с вами?“ И он достал из кармана шубы поллитровку» (Рукопись: «Совсем обычная жизнь» – атобиографическая повесть. С. 102 – 103).

Биографическая справка:

Домбровский Вячеслав Вячеславович. Сын врача В. Р. Домбровского и Г. Д. Левитиной – редактора ленинградских журналов «Чиж» и «Ёж» (оба репрессированы в 1930-е гг.), до ареста в 1951 г. – студент Политехнического института Ленинграда, во время ареста содержался в «Большом доме» и «Крестах», приговорён к 5 годам ссылки как «социально-опасный элемент». Ссылка в Бердске Новосибирской обл. Возвращение матери из лагерей в 1955 г. (помощь Шоставовича в сокращении ей срока).

https://urokiistorii.ru/article/51706