КТО И ЗАЧЕМ ПОДЖИГАЕТ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК?

Продолжается необъяснимая цепочка международных инцидентов, запущенных после саммита «Группы двадцати» в Осаке

Продолжается необъяснимая цепочка международных инцидентов, запущенных после саммита «Группы двадцати» в Осаке и встреч на ее полях лидеров «большого треугольника» Россия — Китай — США. Как уже приходилось отмечать здесь и здесь, по мере углубления противостояния Дональду Трампу и его диалогу с Владимиром Путиным и Си Цзиньпином действия «глубинного государства» глобалистов будут становиться все менее спорадическими. И все более осмысленными и от этого опасными.

«Первой ласточкой» второй серии происходящего после Осаки стала массированная международная атака на Китай из-за Синьцзяна, которая органично дополнила подрыв стабильности в Сянгане (Гонконге). Утром 23 июля тенденция получила развитие уже в другой географической точке — в Японском море у островов Токто (Такэсима), которые между собой оспаривают управляющая ими по факту Южная Корея и считающая их своими Япония. Истребители F-16 южнокорейских ВВС произвели некорректный перехват российских стратегических бомбардировщиков Ту-95, осуществлявших патрулирование региона в международном воздушном пространстве над нейтральными водами. Одновременно аналогичные действия в том же самом районе совершила и авиация японских сил самообороны, но уже в отношении российского самолета дальнего радиолокационного обнаружения A-50.

И Япония, и Южная Корея обвиняют Россию в нарушении воздушного пространства и при этом спорят между собой, ибо каждая из них считают его своим. Остроту ситуации придает участие в совместном патрулировании с российскими «стратегами» китайских бомбардировщиков H-6, а запутывает ее окончательно серия взаимных протестов. Южная Корея обвиняет Россию, Япония — Россию и Южную Корею, которой «ставит на вид» предупредительную стрельбу южнокорейских летчиков вблизи российских (и следовательно китайских) самолетов.

В Москве отрицают такую стрельбу и фактически указывают Сеулу на провокационный характер его действий, предупреждая, видимо на будущее, что если бы стрельба действительно имела место, то российский ответ «не заставил бы себя долго ждать». И главное — то, что проливает здесь свет на фабулу происходящего. Южные корейцы пытаются преподнести нейтральные воды и воздушное пространство над ними частью своего суверенного пространства на том сомнительном основании, что они входят в «зону опознания» их ПВО.

Но как справедливо указывает российская сторона, такой подход не имеет никакого отношения к международному праву. «Подобные «зоны» не предусмотрены международными правилами и не признаются Российской Федерацией, о чем неоднократно доводилось до южнокорейской стороны по различным каналам», — говорится в заявлении российского Министерства обороны. То есть в условиях территориальных споров с японцами Сеул явочным порядком, незаконно распространил свою зону территориальных вод и воздушного пространства, сделав это не по закону, а «по беспределу», и теперь требует от окружающих, чтобы они этот «беспредел» соблюдали. И картинно возмущается, что этого не происходит.

Южнокорейцы что, — не в себе, если бросают всем вокруг такой необъяснимый с точки зрения здравого смысла вызов? Они — себе самим враги и сторонники собственной международной изоляции? Или этот их шаг вынужденный, сделанный под чужим давлением? И если так, то чьим именно давлением? «Секрет Полишинеля», разумеется.

Особой смысловой частью всего этого запутанного сюжета является неожиданно и непривычно высокий градус претензий, сопровождающийся со стороны Юга Кореи еще и эмоциональной эскалацией практически до истерики, которой нынешняя, вполне удовлетворительная ситуация в двусторонних отношениях явно не соответствует. Казалось бы, в условиях активной поддержки Москвой, Пекином и Сеулом северокорейско-американского диалога, способствующей сближению трех столиц, подобный взрыв страстей попросту неуместен.

В ситуации нет ничего экстраординарного, она сугубо штатная. Но при этом со всех сторон «конфликтными спикерами» выступают далеко не «первые лица», которые наблюдают со стороны: в России и Южной Корее — военные ведомства, в Японии — правительственный аппарат. То есть ситуация не доходит до по-настоящему кризисной остроты, и пространства согласия, в том числе путем повышения уровней диалога, по умолчанию сохраняются всеми сторонами. Вот и в Китае инцидент, так или иначе коснувшийся своих ВВС, прокомментирован на уровне МИД — его официальным представителем Хуа Чуньин, а также Минобороны — также официальным представителем У Цянем.

В чем здесь дело? У проблемы, как представляется, два среза. Первый объективный: память о прошлогодней провокации с январскими запусками из околокорейской акватории неопознанных ракет по Гавайским островам и Японии. Не надо сбрасывать его со счетов и тем более забывать. Хотя бы потому, что никуда со сцены не делись «действующие лица и исполнители». С тех пор заинтересованные региональные игроки очень сильно озабочены действиями этих «третьих сторон» с их не вполне понятным «экстерриториальным» статусом, сильно смахивающими на целенаправленный подрыв мира и стабильности путем сталкивания всех со всеми.

Здесь частично находится объяснение выплеснутому на российскую сторону Сеулом эмоциональному негативу. Любые подобные параллели действуют на нервы, которые и без того на пределе и потому периодически сдают. Вот и пытаются обеспечить собственную безопасность за счет других. Не говоря уже о вопросе престижа в территориальном споре, где уступать нельзя.

И здесь очень тонкий момент. Следует четко понимать, что любые расклады, тем более международные, тем более в «проблемных» регионах и тем более с участием противостоящих вооруженных сил, к созданию которых приложили руку «экстерриториалы» из «глубинного государства», априори бьют по Д. Трампу. Компромисс между ними вряд ли возможен, особенно после визита американского президента в Лондон, где такой компромисс не смогла организовать даже вышедшая из тени королева, рискнувшая ради него поставить на кон глобальное влияние британской монархии. И ничего не добилась, хотя и «разменяла мильон по рублю», выражаясь словами Владимира Высоцкого.

Япония и Южная Корея — союзники Вашингтона. Конечно, южнокорейский президент Мун Чжэ Ин, как и любой кореец, тяготеет к воссоединению родины и потому тянется к Ким Чен Ыну; невооруженным глазом видно, что тяготение это взаимное. Конечно, у Сеула к Токио большой бэкграунд взаимных претензий. Хотя бы за колониальное прошлое. Это все так. Но безопасностью и Южную Корею, и Японию в конечном счете наделяют США. И вряд ли эти их взаимные претензии сильнее, чем, скажем, исторические антипатии немцев и французов. Тем не менее американцы «помирили» их с помощью «плана Маршалла» и НАТО, превратив в ось «единой Европы». Почему между Сеулом и Токио происходит наоборот?

Встреча Мун Чжэ Ина, Ким Чен Ына и Дональда Трампа на демаркационной линии, разделяющей Северную и Южную Корею в Демилитаризованной зоне. 30 июня 2019 года

Потому — и это второй срез, что помимо фактора «глубинного государства» с исходящей от него угрозой, в том числе военной, которая неизвестно где и как «выстрелит», существует и геополитический фактор западного противостояния с Россией и Китаем.

Только недавно, буквально на днях, Пентагон возвращался к этому вопросу, охарактеризовав наши страны как «угрозу» США и Западу. И когда на глазах Вашингтона эти две угрозы осуществляют совместные полеты дальней авиации, это такой «сигнал», от которого американцам впору прийти в панику. Тем более что и в комментариях о совместном с китайцами воздушном патрулировании с российской стороны упоминается о «взаимодействии» двух армий. А вот такое патрулирование — очень высокий уровень взаимодействия, и можно сколько угодно говорить об отсутствии между Москвой и Пекином военного союза и стремления к «блоковой» политике, но сути дела это не меняет.

Любому мало-мальски разбирающемуся в военной сфере ясно, что стороны все теснее координируют политику в сфере безопасности и, следовательно, обороны.

Именно здесь следует искать контуры и очертания интересов организаторов и исполнителей инцидента над Японским морем. Во-первых — это самое простое, лежащее на поверхности: с помощью такой вот истерики, накалив до ее уровня в общем-то ничего не значащий проходной эпизод, привлечь общественное внимание Запада к факту не только политического, но и военного сближения России и Китая, напугав и мобилизовав западные общества, и, главное, вновь «поставить в строй» стремительно «отвязывающиеся» европейские элиты.

Признаем, что это работает, и вопреки своим собственным интересам Европа постепенно втягивается в нагнетание антикитайского психоза, а из антироссийского она никогда и не выходила. Как минимум в результате этого может «провиснуть» западный фланг «Пояса и пути». А в самих наших странах импульс получают силы, растаскивающие нас в стороны и мечтающие создать и поэксплуатировать наши разногласия, как это у них получилось в 70—80-е годы.

Во-вторых, если в Осаке Трамп, Путин и Си действительно о чем-то важном договорились — а на это очень похоже, то такими действиями провокаторов из «глубинного государства», действующих с помощью своих «щупалец» в Пентагоне, в сложное положение ставится сам американский президент. Ибо с «угрозой» договариваться негоже, ей нужно противостоять. Хотя бы во избежание появления «новых Мюллеров» и новых разговоров об импичменте, которые на старте президентской гонки хозяину Белого дома совсем не кстати.

В-третьих, тем, кто «в теме», напоминают о мощи и решимости «глубинного государства»: один раз ракеты пустили. И сбили их потому, что было-то всего две. В следующий раз запустим двадцать, и где будет «ваша» ПРО? Так «вешаются на крючок» западные элиты, прежде всего та часть американской, которая все настойчивее, думая о своем будущем, украдкой посматривает в сторону Д. Трампа, собирая и складируя компромат на «клинтонитов».

В-четвертых, никто не отменял базового англосаксонского принципа «разделяй и властвуй», применяемого даже не столько государствами, сколько колониальными и неоколониальными «концептуальными» кругами. Применительно к эпизоду над Японским морем это проявляется в провоцировании разногласий между Сеулом и Токио, но не собственными руками, а руками Москвы и Пекина.

Типичный элемент «стратегии хаоса»: поссорить всех со всеми, и этими противоречиями управлять. Подливая при этом масла в огонь и подкидывая сторонам деньжишек и оружие. Плюс «корейская угроза», создаваемая уже запущенным, по некоторым данным, процессом корейского воссоединения, — очень действенный инструмент управления не только внешней, но и внутренней политикой Токио; тамошние политики костьми лягут, чтобы этого не произошло. И против Москвы и Пекина, кстати, эта «угроза» тоже действует, только несколько в ином ключе: «вы-де даже себе не представляете, что они позволят себе ТОГДА, если вот так поступают уже СЕЙЧАС».

Поэтому немедленно «давите» на Кима, чтобы он отказался от ядерного оружия и разоружился, чтобы не возникло объединенного ядерного корейского «монстра», а «то вам же и не поздоровится». И пока не получилось так, чтобы лавры «миротворца» присвоил себе Трамп: нечего ему бродить по 38-й параллели, а вам, в Москве и Пекине, с ним «за нашей спиной якшаться, вам же хуже будет». Понятно, что заодно здесь оживляются некоторые прежние противоречия между Пекином и Пхеньяном, снятые в процессе ротации в 2017—2018 годах руководства ВСНП и формирования «дальневосточного треугольника» этих столиц с Москвой.

И в-пятых, что, на наш взгляд, является не только главным, но и результирующим. «Черный кот» пропускается между Москвой, с одной стороны, и Сеулом и Токио, с другой. В «глубинном государстве», надо полагать, долго наблюдали за их попытками найти общий язык, списав провал «экспроприации» у России Курильских островов на «недееспосбность» того же Трампа, устроившего «тарифный» скандал с Токио. Теперь вот стараются минимизировать влияние Москвы на корейский вопрос, памятуя о налаженном диалоге и контактах между Владимиром Путиным и Мун Чжэ Ином и передавая центр формирования двусторонних отношений, точнее, противоречий, гораздо менее комплиментарно настроенным друг к другу военным.

Перессорив таким образом всех со всеми, силы, вступающие в президентскую гонку в США на стороне, противоположной Д. Трампу, закладывают фундамент под будущий военно-политический альянс противников России и Китая на Дальнем Востоке, под то самое «дальневосточное НАТО», о котором в США и на Западе много говорят, но воз пока и ныне там. «Пришел Трамп — всех рассорил, ушел Трамп — все помирились, объединившись против настоящих врагов», — так, по-видимому, звучит этот месседж «глубинного государства» «для внутреннего «служебного» пользования».

Объективность японско-южнокорейских разногласий? Ерунда, сейчас «мы» их раздуем, потом «щелкнем пальцами» и — урегулируем. Нашими «миротворческими» усилиями. Справились же с упомянутыми немецко-французскими. «Будет хлеб» — дальневосточный «план Маршалла» или условного «Байдена», «будет и песня» — антироссийский и антикитайский альянс Токио и Сеула, руками которого, если потребуется, можно побряцать оружием, а при случае и повоевать так же, как уже сегодня готовят к войне прибалтов и поляков. И как при Порошенко готовили украинцев.

И не случайно вопрос о том, была ли «предупредительная стрельба» южнокорейских F-16 по курсу российских (и китайских) стратегических бомбардировщиков или ее не было, так остро встал в центре трактовок этого эпизода. Заказчикам его нужно именно, чтобы она — была, ибо сам факт применения оружия в ходе инцидента — мощная и «перспективная» закладка будущего антироссийского и антикитайского военного альянса на Дальнем Востоке, подобного европейскому НАТО.

Обычная логика: сначала конфликт создается, затем «интернационализируется» — и поощряется, как бы «отпускаясь на самотек», и это быстро приводит к созданию вокруг очага противоречий противостоящих друг другу военных альянсов. Причем, поскольку конфликт уже создан, уговаривать никого не приходится. И тогда, чтобы поджечь «бикфордов шнур», останется только отыскать повод. За этим обычно «не ржавеет». Именно таким образом в прошлом неоднократно развязывались большие войны. В том числе мировые.