Кого нам надо чтить и помнить?

Как-то незаметно в первые дни июля рекламные поверхности столицы украсили фоторепродукции членов августейшей фамилии Романовых — последнего российского императора, его супруги и детей. Благодаря впечатляющей работе художников и дизайнеров на нас взирают светлые одухотворённые лица. Изображения снабжены соответствующими надписями о «мучениках и страстотерпцах».

Чему служит это оформление? Об этом за последние два десятилетия говорилось публично и не раз, ведь казнь царской семьи в июле 1918 года в Екатеринбурге охарактеризована как чудовищное преступление против человечности, и, более того, символ смены эпох: время традиционных ценностей, торжества православия и народного единения сменило циничное, бесчеловечное и безбожное безвременье…

Укор за безнаказанность убийц читается в невинных глазах замученных врагами России, вечное напоминание об их страшной гибели, носившей почти ритуальный характер.

Именно в таком ключе выступают те, кто не устаёт напоминать о крайне важной для страны и народа дате — годовщине гибели царской семьи. И название подобрано достойное — День памяти Царственных страстотерпцев Романовых. Кто же позволит сомневаться в масштабе и значимости даты? Усомнятся или позабывшие, или вовсе не знающие историю, не желающие извлекать её уроков. Да и просто — люди бесчувственные, жестокосердые. Как-то так расставлены акценты.

Итак, память и совесть. Что может быть важнее для гражданина и человека? С этим не поспоришь. Так примем же этот тезис к немедленному исполнению.

И зададимся простым вопросом: почему не взирают на нас с рекламных щитов и телеэкранов жертвы Ходынской трагедии, Кровавого воскресенья, Ленского расстрела? Где лица расстрелянных при подавлении в 1905-1907 годах сотен крестьянских выступлений? Почему не заглядываем мы в глаза рабочим, убитым на Пресне в декабре 1905 года?

Отчего страна не видит жертв военно-полевых расправ, годами творившихся в стране, когда народные выступления первой русской революции были давно потоплены в крови?

Ну, не портреты, хотя бы списки ежегодно публиковали, зачитывали бы имена под траурный мотив, зажигали бы свечи…

Как же так? Почему же нет?

А может быть, они, простые трудящие люди, были виновны и заслужили лютую смерть от казачьих шашек, солдатских пуль и на виселицах? Скажут: преступили закон божий и человеческий, потребовав от власти, то есть царя, права на кров, пропитание, жизнь своих семей? Пусть кто-нибудь из нынешних златоустов, славящих без устали величие династии, выйдет и публично заявит: «Поделом этим ворам и разбойникам, разрушителям и погубителям России!» — жажду на такого взглянуть. Ведь именно за подобные слова и мысли и поплатилась век назад российская монархия со своими прихлебателями, безнадежно глухая и слепая к нуждам собственного народа. Выходит, нас зовут сегодня понять и посочувствовать тому, кто был редким образцом беспамятства и бессердечия и привел своими равнодушием и безответственностью к гибели и старую Россию, и собственную семью?

Чудесный образец для воспитания и подражания избрали поднимающие сегодня на щит обанкротившегося правителя. Чему их научила история? Им неведома даже извечная притча о граблях…

Но задумаемся на минуту: сколько из нас, сегодняшних, потомков 140-миллионой рабоче-крестьянской России, а сколько — дворцового, аристократического, чиновного мирка, построившего благополучие на невзгодах и лишениях большинства? Кому-то, может, и всё равно, я-то не стыжусь трудового происхождения. И как мне теперь относиться к тем, кто упорно замалчивает несчастья и достижения моих пращуров, вымарывая их из истории, а меня заставляет чтить и лить слезу по непутёвому, злосчастному монарху, в ком ни разу не шевельнулась совесть по тысячам и тысячам загубленных, чья кровь на его монарших руках?

Юрий Алексеев