МСТИСЛАВ КЕЛДЫШ

На модерации Отложенный МСТИСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ КЕЛДЫШ. ОТ ФЛАТТЕРА И ШИММИ ДО КОСМОСА, ЯДЕРНОГО И ГИПЕРЗВУКОВОГО ОРУЖИЯ.

 

«Келдыш родился и вырос в интеллигентной дворянской семье. Нетрудно вычислить, что период его отрочества, юности, образования и формирования личности приходится на первые 15 лет советской власти, и совершенно очевидно, что нет никаких оснований подозревать советскую власть в любви к Келдышу, а Келдыша — в любви к ней. Образование, воспитание, врожденное чувство патриотизма сформировали в нем твердое убеждение: власть и Родина не тождественны, Родина у человека одна ("запасных" нет), жизнь и шанс подарить людям свое творчество даются один раз и даются Богом, а не властями.»

Константин Владимирович Брушлинский, ИПМ им.М.В.Келдыша

"Обращаю Ваше внимание на следующие обстоятельства: 1) По отзывам всех руководящих математиков нашей страны профессор Келдыш является самым талантливым математиком молодого поколения (ему 34 года), к тому же имеющий опыт технических расчетов...

Наша математика является самой сильной в мире. Эту силу мы должны использовать - это наш козырь. Проф. Келдыш - сильнейший математик, находящийся в самом творческом возрасте и активно желающий сосредоточить все свои силы на новой проблеме. Мне кажется, что этому его желанию препятствовать нельзя. Я придаю огромное значение привлечению его к новой проблеме. Как только он овладеет новой областью, создастся возможность втягивания в проблему всех основных математических сил..."

Из письма академика Семёнова руководителю атомного проекта Л.П.Берия

«Думаю, вообще очень немногое может быть сравнимо с тем чувством, которое овладевает человеком, когда он сделал научное открытие. Он узнал новое, еще совершенно неизвестное, своим открытием принес пользу людям. Именно это, видимо, и дает то наивысшее удовлетворение, какое только возможно для ученого. Правда, сначала овладевает радость несколько эгоистическая. Думаешь: я, только один я это знаю, именно я это нашел и открыл. Какое счастье! Потом приходит другое: удовлетворение от сознания, что твое открытие не пропадет, что оно будет применено в жизни.»

М.В.Келдыш «О науке»

«Мы отдаем дань нашего глубочайшего уважения и признательности человеку, с именем которого связаны исторические достижения XX-го столетия, выдающийся вклад в которые внесла отечественная наука. М.В. Келдыш сыграл громадную роль в развитии математики, в том числе вычислительной математики, механики, атомной физики, в создании ЭВМ, в развитии авиации и ракетостроения и, конечно, в космических исследованиях.»

Из доклада Президента РАН академика Ю. С. Осипова на Торжественном заседании, посвященном 100-летию со дня рождения М.В. Келдыша

 

Забытый нашими современниками, выброшенный из школьных учебников, энциклопедически образованный, высокоодарённый, недооценённый, недопонятый, неуёмный, неутомимый, вечно неудовлетворённый достигнутым, неудержимый, харизматический, жесткий и требовательный по отношению прежде всего к самому себе талантливый руководитель, интеллигентный до мозга костей, человек весьма непритязательный к бытовым условиям обитания …

Это всё вполне применимо к одному Человеку, нашему соотечественнику, о котором я осмелился сегодня рассказать -  к Мстиславу Всеволодовичу Келдышу. Человеку по праву входящему в знаменитую компанию «ТРЁХ К» советской науки и техники в эпоху  величайших достижений и подлинного расцвета: Королёв, Курчатов, Келдыш.

 

Многие, и не без основания, времена руководства Келдыша советской Академией Наук по праву называют «золотым веком» отечественной науки и техники. Эпоха Келдыша останется на скрижалях истории эпохой самых выдающихся, самых дерзновенных, планетарного масштаба достижений. Чего стоит только одна космическая эпопея: полёт первого спутника, полёт Гагарина, полёты межпланетных станций к Луне и Венере, создание орбитальных станций, спутников различного назначения, достижение ядерного паритета с США?! Ведь его невозможно было бы осуществить, не создав в нашей стране целой высоконаучной отрасли – прикладной математики, не случись у нас мощного рывка в этом направлении, где мы не только сравнялись с США, но и во многом их превзошли в период 60-80-х годов прошлого века…

 

Мстислав Келдыш 1913г. Рига

 

Мстислав Всеволодович Келдыш родился 10 февраля 1911 года в городе Риге. Его биография складывалась типично для представителя научной интеллигенции тех лет. 

 

Всеволод Михайлович Келдыш, отец Мстислава Всеволодовича и "отец русского железобетона"1930-е

 

Отец Всеволод Михайлович Келдыш (1878–1965) − уроженец г. Владикавказа. В гимназии он учился в Одессе, а высшее образование получил в Рижском политехническом институте. В Риге женился на Марии Александровне Скворцовой. Когда родился сын Мстислав, В.М. Келдыш работал адъюнкт-профессором Рижского политехнического института. В этой профессорской семье были крепкие традиции, заложенные дедами Мстислава Всеволодовича.

Мстислав Келдыш вырос по настоящему в большой и дружной семье. У его родителей было 7 детей и 16 внуков. Благодаря некоторым из них в последние десятилетия редкая фамилия Келдыш получила известность и даже вошла в "Словарь русских фамилий", согласно которому фамилия Келдыш «тюркского происхождения: келъди (гельди) — "он пришел"; ш — суффикс ласкательности. Но ответ рано признавать окончательным. Может быть, следует поискать источник в древнеславянских и финно-угорских языках... Фамилия остается одной из интереснейших антропонимических загадок» (Никонов В.А. Словарь русских фамилий. — М., 1993, с. 5). Однако никаких известий о финском или тюркском происхождении предков в семейных преданиях Келдышей не сохранилось. Известно, что прадед Мстислава Всеволодовича Фома Симонович Келдыш происходил из мещанского сословия, был православным по вероисповеданию и служил псаломщиком Свято-Троицкого православного собора в Варшаве. Как долго он прожил в Польше и где родился, пока не установлено. Жена его Александра Иосифовна, урожденная Михомлом, по некоторым сведениям неважно владела русским языком. 27 марта 1839 г. по старому стилю в Варшаве в православном Кафедральном Свято-Троицком соборе крестили сына псаломщика этого же собора Фомы Симоновича Келдыша и супруги его Александры Иосифовны. Нарекли Михаилом.

 

Дед по отцу Келдыш Михаил Фомич, 1903 г.

 

Дед по линии отца Михаил Фомич Келдыш избрал медицинскую стезю и дослужился до генеральского чина.  В Варшаве Михаил Келдыш окончил духовную семинарию и начал учиться на медика, но потом продолжил образование в Петербурге, закончив там Петербургскую медико-хирургическую академию. Став военным медиком, Михаил Фомич Келдыш первый год работал в военном госпитале в Петербурге, а затем был отправлен на Кавказ. Там, неся нелегкую службу в Грозненском военном госпитале, написал диссертацию по кавказским тропическим лихорадкам. В течение двадцати лет службы был участником двух войн: Кавказской (1817−1864) и Русско-турецкой (1877−1878). С 1870 г. по 1873 г. служил в Красноводском военном отряде, в котором верхом на верблюдах по песчаным дюнам объездил весь Закаспийский край. Его самоотверженная работа полкового медика, и в первую очередь, по предотвращению в Красноводском отряде эпидемий цинги и холеры, была отмечена орденами Св. Анны 3-й степени и Св. Владимира 4-й степени. Заслуги перед отечеством предка Келдыша как военного медика также были отмечены присвоением ему генеральского чина и причислением к российскому дворянству. После своей долгой и столь полезной для Российской державы службы Михаил Фомич Келдыш вышел в отставку в 1904 г. Умер в 1920 г. в Крыму. 

 

Дед по матери генерал от инфантерии Скворцов Александр Николаевич 1900-е.

 

Мать Мстислава Всеволодовича − Мария Александровна (1879–1957, девичья фамилия Скворцова) также происходила из дворянской семьи. Отец Марии Александровны – генерал от инфантерии Александр Николаевич Скворцов, так же, как и его отец, был участником Кавказской войны. Он женился на Софье Иосифовне Ковзан (1857−1945), и вскоре у них родилась дочь Мария – в будущем мать М.В. Келдыша. Дети Келдышей не знали Александра Николаевича Скворцова, который умер в 1905 г. до рождения своих внуков. Жена же его Софья Иосифовна Скворцова (бабушка Мстислава по материнской линии) прожила до 1945 г. и активно помогала своей дочери Марии растить семерых ее детей. 

Всеволод Михайлович был высококвалифицированным инженером строителем в Риге, считался по праву основоположником методологии расчёта строительных конструкций, которого называли «отцом русского железобетона».

 

Всеволод Михайлович Келдыш принимал участие в строительстве ряда новаторских домов из железобетона, в частности - дома номер 88 на Бривибас в Риге.

 

 

Храм Благоверного князя Александра Невского, в котором Мстислав был крещен.

 

Выписка из крестильной книги о крещении Мстислава

 

Родители Келдыша 1908 г.

 

В 1915 г., когда Мстиславу было четыре года, семья Келдышей в связи с первой мировой войной переехала из Риги в Москву, куда был эвакуирован Рижский политехнический институт. Поселиться смогли лишь вдали от центра Москвы в районе железнодорожной станции «Лосиноостровская». Из шести детей старшей Людмиле было одиннадцать лет, а младшей Любови немногим больше года. Без родственников и друзей Келдышам в Москве было очень тяжело, особенно в 1917−1918 гг. и, в первую очередь, с пропитанием. Братья Александр и Юрий, получив с помощью мамы начальное образование дома, стали ездить в школу в Москву на небезопасных в то время поездах, порой на крышах переполненных вагонов.

Время было неспокойное, но родителям М.В. Келдыша все-таки удавалось иногда посещать концерты классической музыки в Московской консерватории. Транспорт работал нерегулярно и бывали случаи, когда они возвращались домой после концерта в неблизкую Лосинку пешком. В детстве Мстислав Келдыш, как его характеризовал старший брат Юрий, был «хорошенький, аккуратненький мальчик, смирненький, тихий». Всеволод Михайлович и Мария Александровна Келдыши все силы и время продолжали отдавать семье, в которой в 1920-е гг. было уже семеро детей – три девочки и четыре мальчика. Мстислав Всеволодович был самым младшим из братьев. Дети росли в интеллектуальной и творческой атмосфере, переняв от родителей тягу к знаниям, любовь к различным видам искусства и естествознанию. До поступления в школу дети знали неплохо разговорный немецкий язык, который осваивали под руководством учительницы-немки. Французский язык дети учили уже в школе.

 

 

На руках у бабушки Мстислав, слева — мама, брат Михаил,сестра Людмила. братья Александр и Юрий.

 

На иждивении В.М. Келдыша, помимо семерых детей и жены, были еще теща и жившая отдельно мать. Причем, его мать и теща, как бывшие дореволюционные генеральши, пенсий от Советского государства не получали. Выживать в революционные годы было нелегко, но благодаря заботе Всеволода Михайловича его многочисленным домочадцам удалось пережить и голодные дни, и смутные, а порой и опасные годы военного коммунизма.

В 1918–1923 гг. семья Келдышей жила в Иваново (в те годы Ивановово-Вознесенск), т.к. отец М.В. Келдыша Всеволод Михайлович был одним из основных организаторов Ивановского политехнического института. 

 

Мстислав Келдыш (справа) с братьями. [1918 г.]

 

 

М.В. Келдыш в возрасте 9 лет. 1920 г.

 

В Иваново у семьи было относительно «сытое» существование потому, что там большую помощь в организации питания населения осуществляла благотворительная американская организация АРА (Американская административная помощь). Деятельность благотворителей из США относится к 1919−1923 гг. и характеризуется помощью странам, пострадавшим в результате первой мировой войны. Для советской России такая помощь была просто бесценной, особенно во время начавшегося массового голода во всем Поволжье, к которому относился и Ивановский регион. В том же 1919 г. Всеволод Михайлович сообщил своему отцу военно-медицинскому генералу Михаилу Фомичу Келдышу о знаменательном событии в их жизни − рождении дочери Веры. Ее и назвали так, потому что верили, что лучшая жизнь все равно когда-нибудь наступит. В этом же году, с рождением веры в лучшее, Мстислав Келдыш начал учиться в Ивановской школе №30.

В 1923 г. Келдыши вернулись из Иваново в Москву, где Всеволод Михайлович получил квартиру. После переезда в Москву дети Келдышей Юрий, Михаил, Мстислав и Любовь пошли учиться в школу №7 в Кривоарбатском переулке. По воспоминаниям брата Юрия, Мстислав не был вундеркиндом, но отличался большими способностями, занимался хорошо и сосредоточенно. Некоторые школьные учителя начали выделять его, а один прямо сказал, что «из этого мальчика может получиться толк». Школьная фотография Мстислава Келдыша восьми-девяти лет показывает нам думающего, серьезного и сосредоточенного мальчика. 

 

 

М.В. Келдыш с друзьями. На обороте надпись: "Миша, Славка, Нуся". 1923 г.

 

То же можно сказать и глядя на его фотографию уже более старшего школьного возраста. И в школьные годы на Мстислава, как и на всех его братьев и сестер, плодотворное влияние продолжали оказывать родители. Главную роль в воспитании детей по-прежнему играла их мать, считавшая это главным делом своей жизни. На нее свалились невероятные бытовые сложности того времени. Надо было в тяжелейшие первые годы советской власти накормить и одеть семерых детей, когда никакой традиционной прислуги в их дворянской семье уже не было. Мария Александровна успевала еще и регулярно следить, чем заняты дети, какие книги они читают.

Традиции всестороннего воспитания в семье Келдышей были незыблемыми − в этом вопросе Всеволод Михайлович не признавал никаких компромиссов и поблажек. В связи с тем, что глава семейства возвращался с работы очень поздно (советские партийно-хозяйственные совещания и заседания порой затягивались и за полночь), основная нагрузка в воспитании легла на Марию Александровну. Ее домашние уроки заменяли детям школьные занятия в первых двух приготовительных классах, наличие которых было принято еще в дореволюционной России. Азы грамоты дети получали дома и к 4−5 годам уже умели читать. В их квартире была большая библиотека классической литературы. Мария Александровна хорошо играла на рояле. Родители Мстислава еще до революции любили музицировать на фортепьяно в четыре руки, часто ходили с детьми на концерты классической музыки и в оперный театр. Регулярно в их доме бывал брат матери Николай Александрович (до революции офицер царской армии), который, не имея своего инструмента, приходил к ним помузицировать. Он хорошо играл на рояле, с воодушевлением исполняя произведения русской и зарубежной классики.

 

 

Слава Келдыш (второй слева в первом ряду) с одноклассниками и учителем К.Л. Баевым в московской школе, 1924 г.

 

В столовой у Келдышей стоял массивный обеденный стол, на который по вечерам ставили старинный самовар. Вечерами за ним собиралась вся их большая семья вместе с зашедшими «на чашку чая» гостями старших Келдышей и друзьями их детей. «Чайные вечери» были хорошим культурным ритуалом. Иногда на эти посиделки заходил известный российский математик Николай Николаевич Лузин, которого Келдыши знали еще по годам их жизни в Иваново. 

 

Академик Лузин н.н. 1920-е.

 

Он приезжал читать лекции в Ивановском политехническом институте. В связи с тем, что старшая сестра М.В. Келдыша Людмила училась на физико-математическом факультете МГУ, в их доме бывали ее друзья − молодые математики, и в их числе будущие всемирно известные ученые А.Н. Колмогоров и М.А. Лаврентьев. Школьник Мстислав Келдыш регулярно присутствовал на их встречах. Именно тогда зародилась его крепкая дружба на долгие годы с Михаилом Лаврентьевым. Склонность к математике и другим точным наукам проявилась у Мстислава в седьмом классе средней школы.

Советская власть, как известно, не поощряла походы своих граждан в церковь. Этим объясняется внешне сдержанное отношение к религии родителей М.В. Келдыша, хотя все дети в их семье были крещеными. Впрочем, их бабушка Софья Иосифовна Скворцова регулярно посещала церковные службы. Сохранившиеся с прошлых времен иконы Келдышами не выбрасывались. Тяжелые серебряные оклады впоследствии были проданы в «Торгсине» для обеспечения домочадцев пропитанием. В семье Келдышей всегда отмечались основные церковные праздники, особенно Рождество Христово и Пасха. Поскольку жили недалеко от храма Христа Спасителя, любили ходить в него на пасхальную службу, на которой тогда пели лучшие певцы Большого театра. По воспоминаниям младшей сестры М.В. Келдыша Веры, после крестного хода все с шумом вваливались в дом, где уже был накрыт большой стол с куличами, горой крашеных яиц и пирамидами сырных пасх. Обязанность красить яйца поручалась молодежи, среди которой одним из самых активных был Мстислав. 

Старший Келдыш руководил в середине 1920-х гг. проектированием Балахнинского бумажного комбината. Он часто выезжал на его строительство вместе с женой и детьми. 

 

Мстислав Келдыш в школьные каникулы 1926 г. на практике на Балахнинском ЦБК у бетономешалки.

 

Сохранилась фотография 1926 г., на которой изображен разнорабочий Мстислав Келдыш на бетономешалке. Из четверых сыновей только ему нравилась отцовская специальность. Это явилось причиной того, что после окончания седьмого класса школы №7 он перешел в специальную школу со строительным уклоном в районе Пушкинской площади.

 

Мстислав Келдыш в школьные годы среди учеников своего класса. 1920-е гг.

 

В 1927 г. Мстислав Келдыш закончил среднюю школу. Он очень хотел пойти по стопам своего отца и стать строителем, но в МВТУ имени Н.Э. Баумана на инженерно-строительный факультет юношу не приняли из-за возраста (ему только недавно исполнилось 16 лет). Мстиславу ничего не оставалось, как воспользоваться советом старшей сестры. Под влиянием Людмилы, ее приятелей-математиков из МГУ, а также домашних общений со знаменитым Н.Н. Лузиным, юный Мстислав Келдыш, тяготевший к технике и математике, выбрал физико-математический факультет МГУ (математическое отделение), на котором возрастного ограничения для поступающих не было.

 

Старшая сестра Людмила Всеволодовна Келдыш, оказавшая влияние на выбор Мстислава, ставшая впоследствии доктором ф.м.н, известным топологом.

 

Летом 1927 г. шестнадцатилетний Мстислав Келдыш становится студентом и попадает в университетскую среду физмата МГУ. В силу своей природной серьезности, добросовестного отношения к делу и хорошего домашнего воспитания он с энтузиазмом изучает преподаваемые в университете математические дисциплины. Знаменитый впоследствии математик П.С. Александров вспоминал: «То, что М.В. Келдыш с интересом слушал мои лекции, я заключаю по тем многочисленным и оживленным вопросам, которые он мне в связи с этими лекциями задавал».

 

Академик Лаврентьев М.А. 1950-е

 

Период детства, отрочества и юности М.В. Келдыша пришелся на первые десять лет советской власти. Именно тогда происходило его обучение в школе, формирование личности, характера и мировоззрения. Как отмечает К.В. Брушлинский, «нет никаких оснований подозревать советскую власть в любви к Келдышу, а Келдыша − в любви к ней… Келдыша несколько раз пытались исключить из Московского университета за «непролетарское происхождение», и лишь усилиями его старшего друга и учителя М.А. Лаврентьева это удалось предотвратить».

 

Преподаватель М.В. Келдыш (пятый слева в верхнем ряду) со студентами ГЭМИ 1931, в МГУ преподавал с 1932 года.

 

С весны 1930 г. студент МГУ Мстислав Келдыш параллельно с учебой работает ассистентом Электромашиностроительном институте, а затем в станкоинструментальном (СТАНКИНе).

В 1931 г. М.В. Келдыш закончил полный курс физмата МГУ, после чего был направлен на работу в ЦАГИ − Центральный аэрогидродинамический институт.

 

М.В. Келдыш с группой выпускников физико-математического факультета МГУ в верхнем ряду 3-ий справа. 1931 г.

 

Работа в ЦАГИ.

Со времени своего возникновения ЦАГИ является одним из авторитетнейших научных и инженерных центров мирового самолетостроения. Своей мировой известностью он обязан результатам научно-конструкторской деятельности, прежде всего таких выдающихся ученых, как Н.Е. Жуковский, С.А. Чаплыгин, А.Н. Туполев, Н.Е. Кочин, А.И. Некрасов, Л.С. Лейбензон, М.А. Лаврентьев.

Первый самолёт ЦАГИ АНТ-1 конструктора А.Н.Туполева. М.В. Келдыш в группе ведущих ученых ЦАГИ.Среди ученых: ак. М.А. Лаврентьев, С.А. Чаплыгин, А.Н. Туполев.

Мстислав Келдыш - молодой сотрудник ЦАГИ, 1935 г.

 

В 1931 г. в ЦАГИ появился двадцатилетний выпускник физмата МГУ Мстислав Келдыш. Худощавый, смуглый, с черными волосами и живыми темными глазами. Движения несколько порывистые, при ходьбе выдвигает плечо вперед. В то время – годы первых пятилеток − господствовало пренебрежительное отношение к внешнему виду. Мстислав же выделялся среди окружающих начищенными ботинками, отглаженными брюками, свежей рубашкой с обязательным галстуком и всегда чисто выбритым лицом. Чувствовалось, что аккуратность в одежде является частью его характера. Его сразу окрестили «мальчиком из хорошей семьи». Друзей в ЦАГИ среди сверстников он имел мало, больше тянулся к старшим по возрасту коллегам. Речь спокойная, негромкая и немногословная. Если бывал чем-либо раздражен, то начинал говорить еще тише. Поначалу он, как и многие его сверстники, в бытовом плане жил очень трудно. Сперва снимал комнату в пригороде, где ему пришлось ремонтировать крышу, таскать воду из колодца, топить печь и т.д. Самым серьезным образом относился к своему огороду, с помощью которого запасал картошку впрок. Потом получил комнату в коммуналке. Уже будучи доктором наук, жил с семьей из пяти человек в двух комнатах площадью в 30 кв.м. в коммунальной квартире. При крайней скудности во всем, был невзыскателен к бытовому комфорту и еде, оставаясь всегда предельно аккуратным в одежде и обуви.

 Находясь в окружении мужчин-коллег, М.В. Келдыш так и не научился употреблять крепкие выражения. Даже когда он делал редкие попытки это сделать, то произносил их извиняющимся голосом и как-то оглядываясь. В его характере как бы сосуществовали две противоположные черты: рациональный склад ума уживался с повышенной эмоциональностью. Общение с крупными учеными, работавшими тогда в ЦАГИ, не могло не сказаться на выработке у Келдыша определенного профессионального склада. Одним из его качеств была бескомпромиссная взыскательность к себе. Такому отношению к делу способствовала существовавшая в те времена обстановка в ЦАГИ. Годы работы в этом прославленном и крайне нужном для страны центре авиационной мысли были годами учения, мужания и становления Мстислава Всеволодовича не только как самостоятельного ученого, но еще и как руководителя научного коллектива.

С середины 1930-х гг. политическая обстановка в СССР становится особенно тревожной и пугающей. Многочисленные аресты людей органами НКВД совершаются чуть ли не каждую ночь. Под особым подозрением у коммунистических властей оказываются так называемые социально неблизкие граждане – выходцы из семей дворян, купцов и духовенства. Келдыши, так же, как и миллионы других семей в СССР, ощутили на себе трагедию репрессий. В 1935 г. чекисты увезли в мрачное здание на Лубянке Марию Александровну – мать большого семейства Келдышей. Ей исполнилось пятьдесят пять лет, и у нее было больное сердце. В стране шла кампания по изъятию у населения предметов из золота. Об этом с горечью написала его сестра Вера Всеволодовна: «Через несколько дней у Всеволода Михайловича «сдали нервы», и он не смог ходить на работу.

Через неделю его по телефону пригласили на Лубянку для очной ставки с женой. Перед уходом из дома он позвал к себе Юрия (старшего брата Мстислава), отдал ему все золотые вещи, которые были в семье (кольца, броши, мужские часы) и сказал: «Меня вызывают. Если потребуется, отдай все это туда». На Лубянке родителям, в конце концов, сказали: «Эти побрякушки можете оставить себе». После этого любой телефонный звонок вызывал в доме Келдышей чувство страха» .

В 1936 г. в ночь с 6-го на 7-е ноября был арестован один из братьев М.В. Келдыша − двадцативосьмилетний Михаил, который был аспирантом исторического факультета МГУ и специализировался по истории средневековой Германии. На очередной запрос родителей летом 1937 г. был получен официальный ответ о том, что Михаил осужден на десять лет без права переписки. Уже в перестроечное время газета «Вечерняя Москва» опубликовала списки невинно осужденных, из которых стало ясно, что Михаил 29 мая 1937 г. был расстрелян и, как и тысячи других, тайно захоронен в общей могиле №1 Донского монастыря. Келдышам же по прошествии десяти лет со дня вынесения приговора Михаилу официально сообщили, что он якобы умер в лагере в 1944 г. В 1938 г. был арестован и более года отсидел в печально знаменитой Лубянке старший брат Александр. Он был обвинен в шпионаже в пользу французской разведки. Но Александру, если можно так сказать, «повезло». В то время, вместо Н.И. Ежова шефом НКВД стал Л.П. Берия, который начал кампанию по пересмотру ряда дел. Сфабрикованное обвинение в шпионаже было снято, но при пересмотре дела ему приписали антисемитизм. К счастью, свидетели, и в том числе его первая жена-еврейка, опровергли предъявленные ему обвинения, и Александр был освобожден.

Был репрессирован и брат Марии Александровны Николай Александрович Скворцов, который отбыл срок на строительстве Беломорканала. В Москве у него осталась без средств к существованию больная жена, которой Всеволод Михайлович Келдыш помогал деньгами. Ему вообще часто приходилось помогать многочисленным родственникам. По возвращении из заключения Н.А. Скворцову не разрешили жить в крупных городах, и он поселился в Угличе. А потом, в начале войны пришло известие, что его снова арестовали, и больше ничего в семье Келдышей о нем не слышали.

Время арестов не прошло и мимо Мстислава Всеволодовича. По словам коллег Келдыша Я.М. Пархомовского и Л.С. Попова, бывший начальник группы вибраций В.П. Лысков, перед этим вынужденный уйти из ЦАГИ, послал письмо в ЦК ВКП(б). В нем он писал о том, что ЦАГИ (а, следовательно, и нынешний руководитель группы вибраций М.В. Келдыш) осуществляет неправильные, наносящие вред стране, действия». Это было очень серьезно для М.В. Келдыша, писавшего в своей анкете о своем дворянском происхождении. Ситуация усугублялась двумя дедами-генералами, наличием родственников за границей и репрессированных членов семьи. «Пролетарские ученые» В.П. Лысков и другие оппоненты ЦАГИ из Днепропетровска выпустили брошюру «К вопросу об ошибочности методики Гроссмана расчета крыльев самолета на изгибно-крутильный флаттер». Е.П. Гроссман был ближайшим коллегой М.В. Келдыша в ЦАГИ и тогда им пришлось заняться доказательством несостоятельности методики группы Лыскова. Дело в споре между группами Келдыша и Лыскова дошло до разбирательства в Отделе науки ЦК ВКП(б), где, по словам Я.М. Пархомовского и Л.С. Попова, «разыгралось настоящее сражение, но М.В. Келдышу и Е.П. Гроссману удалось одолеть «лысковскую гидру».

С.А. Чаплыгин. Конец 1930-х г

В 1930-е гг. коллектив ЦАГИ составлял элиту советской авиационной науки. В ЦАГИ царила атмосфера взаимного уважения между сотрудниками, которая поддерживалась, в первую очередь, научным руководителем института С.А. Чаплыгиным. Работал научный семинар Общетеоретической группы (ОТГ ЦАГИ), на котором регулярно выступали с докладами и сообщениями будущие академики Л.И. Седов, Л.С. Лейбензон, Н.Е. Кочин, М. .А. Лаврентьев, С.А. Христианович. Одним из активных участников этого семинара вскоре стал молодой сотрудник М.В. Келдыш, на формирование научных взглядов которого большое влияние оказал Сергей Алексеевич Чаплыгин, не только как глубокий исследователь, но и как блестящий организатор масштабных исследовательских проектов. Также было очень важным для становления М.В. Келдыша как ученого научное сотрудничество в области механики и математики с одним из его старших товарищей М.А. Лаврентьевым. 1930-е гг. были отмечены важным этапом в жизни ЦАГИ – существенным расширением института, созданием новых больших подразделений в подмосковном городке, символично названном Жуковским. Там построили новые аэродинамические и прочностные комплексы, собственный аэродром и т.д. Ставилась цель вывода СССР на самые передовые позиции мировой авиационной науки. Известный специалист Теодор фон Карман, посетивший ЦАГИ в 1937-м г., был поражен увиденным. Это он сказал, что «русские ученые умеют блестяще сочетать математическую теорию с экспериментальными исследованиями и претворять их в жизнь». Эти слова в полной мере относятся и к М.В. Келдышу, ставшему за сравнительно небольшой период времени маститым ученым.

 

Здание ЦАГИ на ул.Радио.

 

С 1932 по 1937 гг. М.В. Келдыш опубликовал 24 важные работы в ведущих научных изданиях: «Докладах Академии наук», «Трудах ЦАГИ», «Технике воздушного флота» и других.

С 1937 г. основное внимание он стал уделять изучению нового и крайне опасного явления, получившего название «флаттер» (от английского «flutter» – «порхать» или «трепетать»).

Флаттер – это грозное явление взрывного характера, при котором буквально за секунды разрушались агрегаты самолета. Оно было связано с существенным повышением скоростей создаваемых самолетов. Суть флаттера составляет динамическая потеря устойчивости конструкции, когда скорость полета превышает некоторую критическую величину и на самолете возникают колебания с нарастающей амплитудой. С.А. Чаплыгин, осознав масштаб опасности этого явления, привлек к созданию теории флаттера именно М.В. Келдыша. Как указывает Б.С. Алешин, «с 1935 по 1943 годы в Германии произошло около 150 аварий и катастроф из-за флаттера, а в США в течение 1940–1950-х годов случилось по той же причине более 100 тяжелых летных происшествий». Талант М.В. Келдыша состоял в умении найти обоснованные упрощения схемы этого явления. Была разработана эффективная система выполнения сложных расчетов. В то время в распоряжении исследователей из вычислительных средств были лишь логарифмическая линейка и арифмометр. Проведение соответствующих экспериментальных исследований представляло отдельную серьезную проблему. В 1937 г. в аэродинамической трубе Т-5 ЦАГИ была испытана динамически подобная модель крыла самолета АНТ-25.

 

Самолёт АНТ-25.

 

 Примененный М.В. Келдышем и его соратниками новый теоретический подход к решению проблем аэродинамики в соединении со здравым инженерным анализом сыграли центральную роль в изучении флаттера.

В 1939 г. советских авиаконструкторов обязали «проводить» через отдел М.В. Келдыша в ЦАГИ расчет на флаттер всех самолетов новых конструкций. В 1940-м г. М.В. Келдыш в качестве итогового документа исследований по проблеме флаттера выпускает «Руководство для конструкторов», в котором были представлены методы расчета на флаттер и практические рекомендации по предотвращению этого опасного явления. В течение пяти лет М.В. Келдышем опубликовано двенадцать научных работ по флаттеру. Их результаты позволили более эффективно, чем в других развитых странах (например, в нацистской Германии), обеспечить флаттерную безопасность советских самолетов.

В 1942 г. М.В. Келдыш совместно с Е.П. Гроссманом за цикл научно-исследовательских работ по проблеме флаттера был удостоен Сталинской премии. Одним из следствий работы над проблемой флаттера было то, что, начав работать в ЦАГИ в качестве математика и механика, М.В. Келдыш превратился еще и в исследователя с ярко выраженными инженерными способностями. Эта работа сделала его выдающимся ученым-инженером. Параллельно с проблемой флаттера М.В. Келдыш продолжал интенсивный научный поиск и в других актуальных направлениях, опубликовав еще около пятнадцати статей, и в том числе чисто математических. Он был активным участником знаменитого московского математического семинара под руководством Н.Н. Лузина, через который в свои молодые годы прошли А.Н. Колмогоров, М.А. Лаврентьев, Л.А. Люстерник, С.Л. Соболев, А.Я. Хинчин и другие.

Осенью 1934 г., продолжая работать в ЦАГИ, М.В. Келдыш поступил в аспирантуру Математического института имени В.А. Стеклова АН СССР (МИАН) под научное руководство М.А. Лаврентьева; тематика диссертационного исследования его как аспиранта была напрямую связана с направлением его работы в ЦАГИ.

В 1935 г. М.В. Келдышу без защиты диссертации присваивается ученая степень кандидата физико-математических наук, и директор МИАНа И.М. Виноградов приглашает его в докторантуру Института.

В 1937 г. М.В. Келдыш становится кандидатом технических наук. В этом же году ему присваивается ученое звание «профессор» по специальности «аэродинамика».

В следующем году М.В. Келдыш защитил в МИАНе докторскую диссертацию на тему «О представлении рядами полиномов функций комплексного переменного и гармонических функций». Основные математические работы М.В. Келдыша посвящены теории функций действительного и комплексного переменного, уравнениям с частными производными, функциональному анализу. Им решены основные вопросы устойчивости решений задачи Дирихле для уравнения Лапласа. Для эллиптических уравнений, вырождающихся на границе области, им были впервые найдены корректные постановки краевых задач в зависимости от характера вырождения и были получены важные результаты в области теории функций комплексного переменного и ее приложений к задачам гидродинамики. М.В. Келдышем была решена задача о равномерном приближении функций в замкнутой области многочленами и изучена задача об аппроксимации в среднем. Он впервые доказал полноту системы собственных и присоединенных функций для некоторого класса несамосопряженных операторов с частными производными. М.В. Келдышу принадлежат важные результаты по гидродинамике движения тела под поверхностью жидкости и волнового сопротивления, теории удара тела о жидкость, теории колеблющегося крыла и теории винта.

 

Келдыш с авиаконструктором СВ Ильюшиным и заслуженным деятелем науки и техники И.В.Острославским в ЦАГИ 1941г.

 

Параллельно с работой в ЦАГИ М.В. Келдыш занимался преподаванием. С 1942 по 1953 гг. он − профессор МГУ, где читает лекции на механико-математическом и физико-техническом факультетах. 

 

Одновременно становится заведующим кафедрой термодинамики и руководит семинаром по теории функций комплексного переменного. Во время Великой Отечественной войны работает начальником отдела динамической прочности ЦАГИ. Обеспечивает консультирование советских конструкторских авиационных бюро и заводов по вопросам борьбы с вибрациями и в решении других проблем прочности.

Орденская книжка, выдана 03.08.1943 с первым орденом Трудового Красного Знамени.

 

 

Работа «Шимми…», которая была удостоена Сталинской премии СССР II степени в 1946 

В 1943 г. М.В. Келдыш избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР по Отделению физико-математических наук. Перед окончанием Великой Отечественной войны была завершена еще одна значительная работа М.В. Келдыша, которая посвящалась борьбе с проявившимся к тому времени явлением динамической неустойчивости – так называемым «шимми» переднего колеса трехколесного шасси самолета. В связи с увеличением скоростей взлета и посадки самолетов возникла необходимость перехода от старой схемы с задним колесом, крепившимся в хвостовой части самолета, к новой схеме самолетного шасси с передним самоориентирующимся колесом. Проблема «шимми» стала возникать, когда при некоторой, определенной для каждого самолета, скорости движения по земле происходили сильнейшие автоколебания передней стойки, приводящие в конечном итоге к тяжелым авариям. К началу 1940-х гг. был уже накоплен определенный объем экспериментальных данных и предприняты некоторые усилия понять его природу. Требовалось создать математическую теорию, объясняющую физический механизм потери устойчивости прямолинейного качения пневматических колес. Существенным продвижением в исследованиях по «шимми» стала разработанная М.В. Келдышем теория качения пневматической шины. Келдыш разработал методику расчета критических скоростей движения самолетов по земле, когда автоколебания шасси переднего колеса вдруг начинают нарастать, и предложил контрмеры.

В 1946 г. М.В. Келдыш за исследование явления «шимми» награждается второй Сталинской премией.

Можно найти общее в подходах М.В. Келдыша к решениям проблем «флаттера» и «шимми». Снова потребовалось выявить второстепенные факторы, которыми можно было бы пренебречь. Затем пришлось упростить уравнения, описывающие «шимми» таким образом, чтобы обеспечить возможность решения этих уравнений имевшимися тогда крайне ограниченными вычислительными средствами. В исследованиях М.В. Келдыша по автоколебаниям отчетливо видно разумное распределение ролей между теоретическими и экспериментальными исследованиями, когда теория явления дает его качественную картину, а эксперимент позволяет уточнить эту картину и определяет конкретные численные значения. Особо важен тот факт, что работы М.В. Келдыша по «флаттеру» и «шимми» были осуществлены в то время, когда вычислительные аппаратные средства были крайне несовершенны, в отличие от наших дней, когда наступила эпоха супер-ЭВМ, обеспечивающих расчет сложных многокритериальных задач и учитывающих громадное количество параметров.

30 ноября 1946 г. М.В. Келдыш избирается действительным членом Академии наук СССР по Отделению технических наук (математика и механика).

 

Большой вклад в результаты работы ЦАГИ в 1930−1940-х гг. внес и Мстислав Всеволодович Келдыш, проработавший в этом институте с 1931 г. по декабрь 1946 г. сначала инженером, затем − старшим инженером, начальником группы, а с 1941 г. − начальником отдела динамической прочности. На торжественном заседании, посвященном 100-летию М.В. Келдыша, президент РАН Юрий Сергеевич Осипов вспомнил об этом: «Блестящие работы Мстислава Всеволодовича по теории удара тела о жидкость, теории воздушных винтов, по обобщению теоремы Жуковского для сжимаемой жидкости, по теории движения тел под поверхностью жидкости и другим проблемам не только позволили решить ряд важных технических вопросов, но и стали значительным вкладом в теоретическую аэрогидродинамику».

С окончанием в 1946 г. работы в ЦАГИ и избранием его тогда же академиком АН СССР завершились первые 15 лет трудовой деятельности М.В. Келдыша, которые для него были годами становления как большого ученого. Именно в ЦАГИ были заложены основы последующих выдающихся научно-организационных достижений М.В. Келдыша, принесшие мировую славу отечественной науке.

 

 

Награждение ученых орденами в связи с 25-летием ЦАГИ, 1943 г.

 

НАЧАЛЬНИК НИИ РА

Возникшее вскоре после победы во Второй мировой войне противостояние Советского Союза и ведущих стран Запада поставило перед коммунистическим руководством страны во главе с И.В. Сталиным насущную задачу укрепления обороноспособности СССР в области создания атомного оружия, развития реактивной авиации и совершенствования ракетной техники. М.В. Келдыш был привлечен к работам по всем этим направлениям.

 

2 декабря 1946 г. М.В. Келдыш назначается начальником НИИ-1 (Научно-исследовательского института реактивной авиации – НИИ РА) Министерства авиационной промышленности (МАП).

Накануне он был избран академиком АН СССР. С приходом в НИИ-1 в 1946 г. начался второй пятнадцатилетний период деятельности М.В. Келдыша, когда он стал заниматься вопросами развития реактивной авиации, ядерного оружия, ракетной техники, полетами в космос и закончившийся избранием его президентом Академии наук СССР. Параллельно с работой в НИИ-1 М.В.Келдыш работал в МИАН имени В.А.Стеклова – с 1944 г. он возглавлял созданный там Отдел механики и одновременно был заместителем директора этого института.

 

 

НИИ-1 зародился на основе ГИРД (Группы изучения реактивного движения), и поэтому его костяк составлял коллектив авторитетных ракетчиков, ранее работавших под руководством Сергея Павловича Королева. Этот институт был известен своими достижениями в области реактивной техники, среди которых «Катюша» и самолет БИ 1. Приход тридцатипятилетнего математика М.В. Келдыша вызвал поначалу скепсис у ряда сотрудников-практиков НИИ-1.

1946 год стал важнейшим для становления и развития ракетно-авиационной отрасли СССР. Совнарком в Постановлении от 26 февраля 1946 г. поставил масштабные задачи перед Наркомавиапромом (НКАП), а его руководству предъявил серьезные обвинения в том, что наркомат допустил значительное отставание в развитии авиационной техники. Вскоре было подписано другое известное постановление СМ СССР от 13 мая 1946 г. о широком развертывании работ по ракетной технике. Эти огромного масштаба проекты стали осуществляться на базе Министерства вооружения (министр Д.Ф. Устинов) − в части ракет на жидком топливе − и Минсельхозмашиностроения (министр Б.Л. Ванников) − в части твердотопливных ракет. В том же 1946 г. в Минвооружения был создан головной институт по ракетной технике НИИ 88 (с отделом № 3 во главе с С.П. Королевым), на основе которого в дальнейшем было создано знаменитое королевское ОКБ-1. Развернулись работы по изучению опыта, накопленного отечественными и немецкими ракетостроителями.

Таким образом, Минавиапром и НИИ-1, в свете указанных выше событий, оказались удаленными от магистральных путей развития реактивной техники. К тому же, начиная с конца 1946 г. на долю НИИ 1 выпали серьезные реорганизации, вызвавшие, уже с участием М.В. Келдыша, перестройку всей его структуры. Прежнее руководство НИИ-1 вело тяжелую борьбу за его сохранение, посылая резкие письма министру МАП М.В. Хруничеву, заместителю председателя СМ СССР Л.П. Берии, председателю СМ СССР И.В. Сталину.

И вот, в труднейший для института момент, в полувоенную исследовательскую организацию пришел в качестве руководителя ученый-математик М.В. Келдыш, не имевший опыта организационной работы столь большого масштаба. После грозных начальников-генералов в этом раздираемом неурядицами институте появляется тридцатипятилетний, со спокойными интеллигентными манерами и негромким голосом математик, который, как казалось на первый взгляд, и приказывать-то не умеет. Причем приходит из области, не связанной с основными направлениями деятельности НИИ-1.

М.В. Келдыш сразу же ощутил непростую обстановку в Институте. Но времени на раскачку не было. В течение первых двух недель он формулирует базовые направления научной деятельности коллектива. Они включают проведение исследований и испытаний различных типов реактивных двигателей, а также разработку методик и рекомендаций по их проектированию и усовершенствованию. Уже через 25 дней М.В. Келдыш проводит большое совещание, посвященное вопросам расширения испытательной базы: строительства четырех испытательных стендов, парогазогенераторов, кислородного завода, завода нестандартного оборудования. Вначале М.В. Келдыш направляет усилия сотрудников НИИ-1 на разработку реактивной авиационной техники. Так, на основе обнаруженного немецкого отчета в 1947 г. был подготовлен подробный комплекс предложений по созданию реактивного бомбардировщика с дальностью полета до 12000 км.

В 1947 г. произошло знакомство М.В. Келдыша с С.П. Королевым, который в 1946 г. был назначен главным конструктором по ракетам дальнего действия. Первая их встреча состоялось в НИИ-1 в кабинете М.В. Келдыша. Понятно, что психологически С.П. Королеву было непросто приехать в институт, который ранее был создан по его прямой инициативе. Потом они встретились в 1948 г., когда уже М.В. Келдыш приехал к С.П. Королеву в НИИ-88, в котором завершалось создание первой советской баллистической ракеты Р-1. Возникшей взаимной симпатии способствовала их первая совместная работа – участие в программе исследования верхних слоев атмосферы с помощью ракет, которая была инициирована в январе 1950 г. М.В. Келдыш участвовал в этой работе в качестве заместителя председателя комиссии АН СССР. Именно тогда он впервые соприкоснулся с осуществлением ракетно-космических исследований.

Одной из конкретных разработок, выполненных под непосредственным руководством М.В. Келдыша, было создание межконтинентальной крылатой ракеты (МКР) «Буря», которой он посвятил десять лет своей жизни. В процессе создания «Бури» были решены фундаментальные задачи сверхзвуковой газодинамики и теплообмена, созданы уникальные стендовые установки.

 

Межконтинентальная крылатая ракета «БУРЯ», созданная под общим научным руководством М.В. Келдыша в НИИ-1 и ОКБ С.А. Лавочкина и прошедшая два успешных пуска 23.03 и 16.12. 1960 г. 

 

В августе 1950 г. М.В. Келдыш становится научным руководителем НИИ-1 Минавиапрома (ныне Исследовательский центр имени М.В. Келдыша). В мае 1954 г. выходит Постановление СМ СССР, согласно которому научным руководителем работ по созданию межконтинентальной ракеты (МКР) «Буря» назначался М.В. Келдыш. Ему предписывалось руководить созданием «Бури» в НИИ-1 и в КБ, возглавляемых С.А. Лавочкиным, М.М. Бондарюком и А.М. Исаевым. Таким образом, Келдышу подчинялся огромный коллектив ученых, инженеров и техников. Позже (в 1961 г.) С.П. Королев так характеризовал своего друга и соратника: «Хочется отметить характерные черты и особенности, присущие творческой деятельности Келдыша. Во-первых, это неизменное чувство нового, умение найти и определить это новое, понять его. Во-вторых, это сам метод − стремление всегда к сугубо практическому, законченному решению задачи и стремление к установлению конкретных рекомендаций, применимых к жизни; и при всем этом весьма высокий уровень исследований, корректные разработки и решение данной задачи. Келдыша как ученого очень выгодно отличают его широкие и близкие связи с промышленностью, с конструкторскими бюро, с заводами и летно-испытательными организациями. Келдыш является организатором, научным руководителем и самым непосредственным участником разработки сложнейших проблем освоения космического пространства».

 

Из личного дела Характеристика – рекомендация на должность Научного руководителя НИИ-1 МАП, 30 августа 1952 года.

 

1 августа 1957 г. начались летные испытания МКР «Буря». После серии наладочных пусков, на которых практически всегда присутствовал М.В. Келдыш, начались испытания ракеты на возрастающую дальность полетов. В 1960 г. при достигнутой дальности в 6500 км была зафиксирована точность попадания, равная 8 км. Осталось еще приложить сравнительно немного усилий, чтобы достигнуть запланированной дальности полета в 8000 км. Но, увы, работы по совершенствованию МКР «Буря» в 1960 г. были свернуты. Предпочтение было отдано ракете «Р-7», созданной в КБ С.П. Королева.

 

М.В. Келдыш сильно переживал по поводу данного решения, которое принималось на самом высоком государственном уровне. Но ничто не пропало даром. Создание «Бури» существенно продвинуло знания во многих разделах теплообмена, газовой динамики и теории горения. Специалисты НИИ-1 выпустили около 10 монографий, по вопросам создания ракетных двигателей (14). Свою роль сыграла созданная стендовая база, которая использовалась и в дальнейшем при разработке новых образцов ракетно-космической техники. В процессе создания ракеты «Буря» впервые в мире была разработана высокоточная астронавигационная автономная звездная система.

С середины 1950-х гг. в НИИ-1 под руководством М.В. Келдыша начались исследования по созданию ядерно-ракетных двигателей (ЯРД), которые велись в кооперации с коллективами И.В. Курчатова, С.П. Королева, В.П. Глушко и А.П. Александрова. В НИИ-1 для работ по ЯРД была создана уникальная экспериментальная база. В частности, был построен специальный реактор РВД (реактор взрывного действия). Уже в 1962−1964 гг. определенные результаты в этом направлении были достигнуты усилиями коллективов НИИ 1, Института атомной энергии, конструкторских бюро В.П. Глушко и М.М. Бондарюка. До последних дней своей жизни М.В. Келдыш проявлял интерес к исследованиям по ЯРД. Очередное обсуждение этого вопроса он провел за месяц до своей кончины.

Работы НИИ-1 сочетались с математическими проектами в области вычислительной математики в отделе механики МИАН и в ОПМ МИАН. Благодаря М.В. Келдышу НИИ-1 стал центром научных исследований по сверхзвуковой авиации и ракетно-космической технике.

 (Продолжение следует)