Либеральная идея изжила себя. Но есть сомневающиеся

Фрагмент из «Особого мнения» главного редактора Независимой газеты

Константина Ремчукова на радио Эхо Москвы.

М.Максимова
― Ну что ж, «либеральная идея изжила себя», — говорит Владимир Путин.

К.Ремчуков
― Да, он так говорит. Потому что, наверное, он почувствовал себя мыслителем теоретическим. Потому что о либерализме без теоретического мышления очень сложно разговаривать на уровне ощущений бытовых, часто ошибочных, противоречивых. Поэтому он так сказал.

Но все-таки мы давно знаем Путина — 20 лет. У него очень высокий практический интеллект, то есть он знает, как решать проблему, если он осознает его как проблему, у него самый короткий путь между точкой осознания проблемы и ее решением. Но теоретическое мышление у него недостаточно развито, скажем так, оптимистически…

М.Максимова
― Ой-ёй-ёй!..

К.Ремчуков
― Потому что для того, чтобы развить теоретическое мышление человечество не придумало иного другого способа, кроме как изучения истории и философии.

Итак, обобщая, у Путина недостаточно развито теоретическое мышление в применении  к либерализму, а для этого требуется изучение истории и философии.

Теперь берем фрагмент из интервью Путина.

В.Путин: Вы знаете, мне кажется, что не было же никогда чисто либеральных идей или чисто традиционных. Были, наверное, в истории человечества, но это всё очень быстро заходит в тупик, когда нет многообразия. Всё начинает сводиться к каким‑то крайностям. Нужно дать возможность существовать и проявлять себя различным идеям и различным мнениям, но никогда не забывать всё‑таки про интересы основного населения, миллионов людей, чем они живут.

Но чтобы понять, что понимает Путин под многообразием, определимся с тем, что фукционально включает в себя должность президента, опираясь на определение, данное Никитой Моисеевым в его книге «Люди и кибернентика» (https://e-libra.ru/read/118184-lyudi-i-kibernetika.html).

«Я следую той традиции, которая идет еще от древних греков, рассматривавших кибернетику как дисциплину, имеющую своей целью уберечь xo|3eQvr|er|T. (греч.алф. гибернета, или кибернета) - по-русски кормчего, губернатора, управляющего, руководителя коллектива людей xopegvco (гиберно) - от ошибочных решений. И, работая, над книгой, я стремился представить себе прежде всего тот общий взгляд на проблему управления, которым должен обладать управляющий, я бы сказал, ту культурную среду, которая должна породить необходимый стандарт мышления управляющего».

Теперь обоснуем, что кибернетика как наука является и философией, опираясь на тот же авторитет. В первой главе, говоря об истории возникновения кибернетики, Никита Моисеев ссылается на философа Бронислава Трентовского. «В 1843 году в провинциальном польском издательстве в Познани выходит на польском языке книга профессора философии немецкого университета города Фрейбурга Бронислава Трентовского "Отношение философии к кибернетике как искусству управления народом"». <…>

«Руководитель - кибернет, по терминологии Б. Трентовского, - должен уметь примирять различные взгляды и стремления, использовать их на общее благо, создавать и направлять деятельность различных институтов так, чтобы из противоречивых стремлений рождалось бы единое поступательное движение». <…>

   «Далее Б. Трентовский утверждает, что, с одной стороны, кибернег должен уметь наблюдать, анализировать, выжидать, лавировать, избегать прямого вмешательства - он должен уметь извлекать пользу из естественного хода вещей; с другой - он должен быть активен:

любое его решение должно носить "волевой характер", оно должно неукоснительно выполняться. Кибернет должен быть уверен, что подчиненные ему гиберно выполнят его распоряжение.

Во многом поведение людей предопределено предшествующим ходом событий, и повлиять на него мы можем далеко не всегда. Но учесть предшествующий ход событий обязаны. Послушаем, что говорит Б. Трентовский по этому поводу: "Короче говоря, кибернет не проектирует будущее, как старается сделать некий радикальный философ, - он позволяет будущему рождаться своим собственным независимым способом. Он оказывает будущему помощь как опытный и квалифицированный политический акушер".

И далее из его слов становится ясным, что пружины развития общества объективны, они не зависят от воли управляющих. Как кормчий не может изменить характер морских течений и должен приспосабливать маневр своего корабля к их сложной и независимой от него структуре, так и лицо, поставленное во главе коллектива, должно умело учитывать этот объективный ход истории.

А роль науки - помогать ему предвидеть возможные варианты развития событий. И это должна уметь делать кибернетика. Задача ее не просто формулировать общие соображения, а помогать исследователю или управляющему предвидеть будущее, предвидеть следствия своих решений.

Б. Трентовский понимает важность философии в создании принципов управления. "Кибернет не так уж много может позаимствовать из общих философских политических теорий (принимая конкретные решения. - Н.М.). При одной и той же политической идеологии он должен управлять различно в Австрии, России или Пруссии. Точно так же и в одной и той же стране он должен управлять завтра иначе, чем сегодня".

Без философии обойтись невозможно. Без общих принципов человек слеп, как без фонаря в темную беззвездную ночь. Но общие принципы лишь первый шаг, помогающий понять конкретность. И именно в них и в том, как научиться правильно понимать эту конкретность, состоит главная задача философии. А дальше задача кибернета - изучать реальные условия, оценивать их и на основе конкретных суждений о них принимать решения». <…>

Книгу Б. Трентовского пронизывают также идеи адаптации и необходимости учета сложной системы обратной связи (хотя подобные слова им и не произносятся - их еще просто не было тогда в употреблении).

Все находится в движении, утверждает он, и решение, принятое сегодня в одних условиях, может оказаться совершенно негодным завтра, когда условия изменятся.

    Кибернет должен уметь соотносить свои действия с этими изменениями. Он эти изменения должен чувствовать, изучать, и его действия должны изменяться в зависимости от того, в каком состоянии находится объект управления - гиберно. А подобные утверждения есть не что иное, как признание существования обратной связи!

Отмечая объективный характер социальных процессов, Б. Трентовский ни в какой мере не принижает роль личностей, этих отдельных элементов социальной системы (или объекта управления). Он считает объективно существующим и объективно необходимым множественность различных поведенческих механизмов, обеспечивающих адаптацию объекта управления гиберно. И, давая свободу конкретности, надо, считает он, направлять в единое русло активность этих механизмов».

Теперь разберемся с изучением истории, что, как подчеркивает Ремчуков,  является обязательным, когда идет речь о таком сложном явлении как либерализм в управлении cоциумом. Для этого потребуется опереться на другой источник. Это книга Мейтленда Иди «Недостающее звено» (https://www.litmir.me/br/?b=253492&p=1), глава пятая - Жизнь человекообезьян в сообществах. Из изложенного следует, чтобы правильно понять социальную природу человека надо погружаться не только на глубину веков, но и в доисторические дали.

«Приступить к поискам лучше со стороны, помеченной "социальная структура", и рассмотреть, в какого рода группы, скорее всего, объединялись эти первые ступившие на землю человекообразные обезьяны. Но возможно ли установить, какими они были, столько миллионов лет спустя? Установить — нет, но предложить достаточно правдоподобные догадки, пожалуй, можно.

Поскольку древние гоминиды находились в тесном родстве с предками шимпанзе и поскольку они делили среду обитания — саванну — с предками павианов, полезно будет в поисках данных об их социальной структуре обратиться к наблюдениям за ныне живущими потомками этих двух обезьян. Между этими сообществами существует много важных различий, но тем интереснее сходство, которое между ними есть. И наиболее интересно, конечно, то обстоятельство, что их сообщества высокоорганизованны. <…>

Сообщества павианов или шимпанзе — это вовсе не случайное скопление прыгающих, вопящих взбалмошных диких тварей; наоборот, эти сообщества удивительно устойчивы, дисциплинированны, и обычно в них царит полный порядок, поддерживающийся благодаря сложному взаимодействию пяти основных факторов. <…>

Одна из наиболее характерных особенностей стада павианов (пятый фактор,  В. К.) — это доминирование самцов. Во многих изученных стадах павианов имеется самец номер один, которому остальные самцы во всем уступают. (Нередко в стаде бывают два доминирующих самца — или даже три и больше, — они объединяются, чтобы удержать за собой главенствующее положение, сохранить которое в одиночку им не удалось бы.) Прочие самцы располагаются в нисходящем порядке по остальным ступеням иерархической лестницы.

Хотя непрерывно происходят мелкие стычки за более высокое положение, а порой и длительные ожесточенные схватки за место наверху (чего, собственно, и следует ожидать, поскольку именно туда устремляются наиболее сильные, смышленые и решительные животные), иерархия подчинения, раз сложившись, оказывается весьма устойчивой. Животные с высоким положением живут припеваючи — остальные всегда готовы без спора уступить им пищу, самку, удобное место для спанья, обыскивать их или подставлять себя для обыскивания и т. д».

Как видим, полная идентификация с человеческим материалом.

«Собственно говоря, именно поведение подчиненных животных обеспечивает постоянный порядок в стаде, а вовсе не свирепость доминирующих самцов. Животные, стоящие на низших ступенях иерархической лестницы, покорны, они знают свое место так же, как мелкий служащий страховой компании знает свое место и не пробует спорить с директором. <…>

У шимпанзе доминирование проявляется далеко не так четко, как у павианов. Члены группы относятся друг к другу очень терпимо, и точный статус нередко оказывается затушеванным. У павианов же иерархия соблюдается очень строго. Такая разница, как полагают, возникла из-за различия в образе жизни этих двух видов. Стадо павианов обитает на земле, где естественный отбор активно способствует появлению крупных агрессивных самцов, способных защитить стадо от хищника или хотя бы отвлечь его внимание ложными атаками, пока самки и детеныши убегают к спасительным деревьям. В результате у павианов половой диморфизм выражен очень ярко, то есть самцы заметно отличаются от самок. Они крупнее (порой вдвое), гораздо сильнее, их клыки и челюсти много больше, а темперамент воинственнее, и они никому не спускают ни отступлений от правил поведения, ни покушений на их статус. Кроме того, они очень ревниво относятся к "своим" самкам, когда у тех начинается течка. Все эти черты способствуют возникновению авторитарного сообщества, где доминирующий самец, даже не оскаливая зубов, одним взглядом ставит на место забывшегося подчиненного самца.Эта авторитарность сообщества павианов всегда производила большое впечатление на наблюдателей».

Теперь про шимпанзе.

«Жизнь сообществ шимпанзе даже еще более сложна, чем у павианов, так как роли в ней распределены не столь строго и остается больше свободы для выражения индивидуальности. Поскольку шимпанзе живут в лесу, где наземные хищники угрожают им гораздо меньше, им незачем быть настолько драчливыми и тесно сплоченными, как павианы, и они такими не стали. По той же причине половой диморфизм у них выражен гораздо слабее. Хотя их сообществам присуща иерархия, она далеко не так четка и строга, как у павианов. Сообщества шимпанзе много более свободны, восприимчивы к новому и терпимы». 

Из этого социально – биологического обзора следует, что свобода у шимпанзе и автократия у павианов есть следствие условий бытия тех и других. Они легче у шимпанзе и тем свободнее их сообщества. А у павианов с более тяжелыми условиями существования  - автократия. Словом, им не до жиру - быть бы живу.

 Но те и другие добывали пищу собирательством. А человек, чтобы прокормиться, занимался еще охотой. Коллективной охотой. В этой связи еще одна ссылка на тот же источник:

 «важнейший аспект группового поведения хищников состоит в том, что они делят добычу между собой. Правда, львы рычат, дерутся, иногда даже убивают друг друга возле туши (что указывает на неполную эволюцию группового поведения: они научились сотрудничать во время охоты, но не за пиршественным столом), однако гиены и гиеновые собаки ведут себя гораздо пристойнее. Гиеновые собаки в этом отношении чрезвычайно щепетильны. Молодые животные в стае бегут медленнее взрослых и, естественно, поспевают к добыче последними. Взрослые собаки, как правило, ограничиваются двумя-тремя кусочками, затем отходят и ждут, пока не насытятся молодые, и только тогда приступают к еде по-настоящему. Иногда к этому моменту от туши не остается почти ничего, и, оставшись голодными, они вынуждены вновь отправляться на охоту, но забота о молодом поколении очень важна для вида, у которого смертность среди взрослых особей, по-видимому, весьма высока. Пока щенки гиеновой собаки еще настолько малы, что не способны следовать за стаей и вынуждены оставаться в логове, они покусывают и тыкают возвратившихся охотников в уголки пасти, и те отрыгивают мясо. Одна охромевшая собака, которая не могла следовать за стаей, прибегла к тому же способу и тоже получала отрыгнутое мясо, то есть осталась в живых благодаря помощи других членов стаи». При том “начальника’ (вожака) нет, а в стае соблюдается правило; cвобода, равенство и братство. Объяснения тому дает тот же источник.

«Чтобы животные могли сотрудничать во время охоты, агрессивность в их взаимоотношениях должна как-то сниматься или подавляться. Но при жестком соподчинении это трудно. Попробуйте представить себе сознающих свой статус павианов, которые настолько забыли взаимную враждебность  и страх, что способны дружно заняться охотой. Хищники же охотятся так постоянно. У львов самцы доминируют над самками, но только потому, что они сильнее. Самки отнюдь с этим не мирятся и при попытке отобрать у них лакомый кусок нередко вступаю в драку. Среди самок – а им принадлежит главная роль в охоте – также не соблюдается никакой иерархии. У гиен доминирующее положение в стае принадлежит самкам, но собственной иерархии ни среди самцов, ни среди самок также не существует. Сообщества гиеновых собак характеризуется терпимостью и дружелюбием; степень доминирования, если проявляется, то видимо отражает только взаимоотношения между конкретными животными».

Таким образом, если у собирателей тяжелые условия среды обитания требуют авторитаризма, то у охотников все наоборот: чем тяжелее (собачкам в сравнении со львами), тем “ответственнее” поведение членов сообщества. Это еще не осознанная, но прочувственная необходимость в справедливости и свободе. Первое есть предтеча демократии, а второе либерализма. А поскольку нашему древнему предку в условиях жестокого естественного отбора для выживания понадобились как собирательство, так и охота, это значит либерализм и автократия стали источником развития человечества через их единство и противоборство. Рабовладелец мог безнаказанно убить своего раба. Но убить всех не мог, потому что его благополучие зависело от наличия у него рабов. В этом и проявлялось единство противоборства сторон. Но поскольку восстания рабов и неэффективность рабского труда подтолкнули рабовладельцев перейти к более безопасным и экономически эффективным формам сосуществования сторон, то закономерно на смену рабовладельческому строю пришел феодализм. Общество стало чуть справедливее и экономически эффективнее.

 В современных демократических обществах сочетается высокая экономическая эффективность с социальной справедливостью. Для повышения экономической эффективности власть своими действиями должна поощрять меньшинство, способное к предпринимательству (либерализация). Как пример – наша ваучерная приватизация. Формально справедливо (никого не забыли), но по существу издевательство. Потому что большинство, воспитанное советским патернализмом, проиграло, вложившись в пустопорожние чековые фонды. Кто сообразительнее - продал свой ваучер по цене бутылки. А кто – то (из меньшинства) скупил их пачками по цене бутылки и, став владельцем нефтяной компании, уже как олигарх диктует правила игры правительству. Но, чтобы сохранялась справедливость, власть своими действиями (авторитарными) должна ограничивать повышенные запросы предприимчивых (в купе с коррумпированным чиновничеством). А этого как раз не случилось.

Вынесем за скобки жестокость гайдаро—чубайсовских реформ. Могли они быть менее жестокими? Разумеется, да. Но необходимость либерализации экономики, чтоб пробудилась инициатива предприимчивых, не вызывает сомнений. Что неизбежно поменяло условия среды обитания для всех. Кому - то стало лучше, а кому - то хуже. Но измененное бытие неизбежно меняет и сознание. Если говорить о крайностях, то те, которым стало лучше,  теряют чувство меры и постепенно привыкают к вседозволенности. А крайность, состоящая из тех, которым стало хуже, означает, что они остаются в плену патернализма и продолжают считать себя людьми, от которых ничего не зависит. Более того, ощущают жестокую фрустрацию. Но чтобы пропасть между теми и другими сокращалась, сегодня необходим автократ, а не либерал. Это объективно в силу закона о единстве и борьбе противоположностей как источник развития. Но говоря о том, что либеральная идея себя изжила, Путин подчеркнул необходимость множества идей. При этом говорит о том, что нужно избегать крайностей. Советский авторитаризм, в котором мы пребывали 70 лет, крайность. Но нынешний либерализм другая противоположная крайность. Хотя, как считает Путин, никогда не было  чисто либеральных идей или чисто традиционных.  Другими словами это означает, что на практике не бывает чистого авторитаризма и либерализма, а идеального баланса между ними не бывает, поскольку противники всегда стараются перетянуть канат на свою сторону. Именно поэтому сегодняшний уровень соотношения либерализма и авторитаризма либералы называют режимом Путина. Но факт, что именно сейчас Путин заговорил об изжившем себя либерализме, говорит о том, что время пришло. Маятник закономерно должен качнуться в противоположную сторону.