В России исчезает сельское население

Версия для печати

Обсудить на форуме

Бюджетная поддержка приводит в основном к развитию агрохолдингов

 Анастасия Башкатова 
Заместитель заведующего отделом экономики "Независимой газеты"

Тэги: сельское население, фермеры. господдержка, агрохолдинги, минсельхоз

<hr/>

Отечественным фермерам выживать все сложнее. Фото Дмитрия Феоктистова/PhotoXPress.ru

В 12 тыс. деревень – это около 10% сельских поселений – нет рабочих мест. Почти в 13% таких поселений нет постоянных жителей, а в 25% счет идет буквально на единицы. Господдержка направляется преимущественно крупным сельхозорганизациям, а миллионы индивидуальных хозяйств, обеспечивающих значительную долю в производстве картофеля, овощей и молока, ее лишены. Такие данные представит и обсудит 2 июля ученый совет Института экономики Российской академии наук (РАН). Судя по выводам ученых, сельское хозяйство в формате агрохолдингов развивается очагами. Происходит дальнейшее вымывание сельского населения. А вместо внутреннего потребителя теперь в приоритете, похоже, внешние закупщики.

Ученые Института экономики РАН сформулировали предложения, как можно удвоить российский агроэкспорт без ущерба для внутренних потребителей и небольших производителей.

«Обеспечение устойчивого среднегодового прироста сельхозпроизводства примерно в 3% и удвоение стоимости агропродовольственного экспорта РФ к 2024 году вполне реализуемы при условии структурной модернизации российского агропромышленного комплекса (АПК)», – сообщает заведующий сектором Института экономики РАН Борис Фрумкин. Тезисы его доклада размещены на официальном сайте института, вместе с другими материалами они будут обсуждаться на заседании ученого совета во вторник, 2 июля.

Можно выделить четыре основных направления этого процесса, уточняет исследователь. 

Первое направление – производственно-технологическое. Речь идет о переходе агропрома к современным технологиям, «позволяющим практически точно планировать и выполнять график работ, оперативно принимать меры для предотвращения потерь от погодных колебаний, болезней и вредителей, прогнозировать потенциальную продуктивность сельхозкультур, издержки производства и прибыль». Речь идет о биотехнологизации, цифровизации, интернете вещей, роботизации. Сюда же относится внедрение «прорывных» инноваций в сферы хранения, транспортировки, переработки продукции.

Второе направление – «структурно-организационное, нацеленное на сбалансированное развитие крупного бизнеса агрохолдингов, малого и среднего бизнеса в виде фермерства и индивидуального предпринимательства и хозяйств населения».

Как сообщается в тезисах, «прогрессирующая в ходе «агрохолдингизации» концентрация производства и доходов» ведет к вытеснению малого и среднего бизнеса, фермерства, к стагнации хозяйств населения. 

Фрумкин приводит пример: «В 2017 году 55 крупнейших агрофирм контролировали около 14% площади сельхозугодий, 57 – аккумулировали почти 65% выручки всех 36 тыс. сельхозорганизаций».

Ученый продолжает: «Усиливается «хозяйственное сжатие» агропроизводства – его смещение в южные и пригородные регионы и свертывание на «внешней» и «внутренней» перифериях. В периферийных регионах сельхозпроизводство приобретает очаговый характер или утрачивает товарность». «Учитывая уклонение агрохолдингов от поддержки социально-инфраструктурной базы села, это ведет к аграрной депопуляции», – обращает внимание Фрумкин.

В обнародованных тезисах сообщается, что «в 12 тыс. деревень (около 10% сельских поселений) вообще нет рабочих мест, почти в 13% – нет постоянных жителей, а в 25% – их меньше 2 человек». «Почти 80% господдержки достается сельхозорганизациям (преимущественно крупным), около 20% – фермерам. Около 23 млн хозяйств населения, обеспечивших в 2018-м 68% производства картофеля, 56% овощей и около 39% молока, вообще лишены господдержки, хотя примерно 2 млн из них – товарные», – указывает исследователь.

Выход есть – «разработка комплекса экономических и институциональных мер по развитию сельских территорий, на которых – с учетом малых городов – проживают 66 млн человек (около 45% населения РФ)». Кроме того, как сообщает Фрумкин, «необходимо увязать и сбалансировать господдержку социально-инфраструктурного и хозяйственного развития АПК». «В 2015–2018 годах федеральное финансирование первого было в 5,5 раз меньше второго», – уточняет ученый.

Также, судя по рекомендациям ученого, нужно перенести акцент «на создание основанной на кооперации малого и среднего бизнеса (включая хозяйства населения) локальной диверсифицированной экономики».

Третье направление – внешнеэкономическое: «Во внешнеторговой сфере целесообразно отойти от резкой смены односторонних политизированных приоритетов». Имеется в виду ситуация, когда сначала провозглашается «импортозамещение», затем – «экспортная экспансия».

«Необходим комплексный подход, учитывающий интересы как национального производителя, так и потребителя и ориентированный на сбалансированное развитие агропродовольственного экспорта и импорта.

Такой линии придерживаются крупнейшие игроки глобального продовольственного рынка – США и Евросоюз, импорт которых равен экспорту или немного его превышает», – поясняет Фрумкин.

Развитие экспортного потенциала – это не просто наращивание поставок зерна или иной агропродукции в надежде на то, что в следующем сезоне погода снова сыграет на руку. Это разработка и внедрение экспортной стратегии, которая действительно поможет завоевать и удержать новые ниши, вписавшись в международные цепочки.

«Следует расширять включение предприятий российского АПК в международные производственно-сбытовые цепочки в рамках ведущих агропродовольственных транснациональных корпораций – с акцентом на трансформацию России в них из рынка сбыта в потенциального экспортера в третьи страны, например в Евразийский экономический союз», – предлагает ученый.

Наконец, четвертое направление – «национально-рыночное, ориентированное на создание устойчивого внутреннего спроса на отечественное продовольствие». «Продовольственная бедность значительной части населения превратилась в барьер не только для наращивания, но и поддержания нынешних объемов производства, особенно в наиболее современных и динамичных отраслях – птицеводстве, свиноводстве, тепличном овощеводстве, – отмечает Фрумкин. – Экспортная экспансия лишь смягчает, а не снимает эту проблему». Одна из рекомендаций – заняться масштабной продовольственной госпомощью для малообеспеченных и других категорий населения.

Наша страна превращается в «современную аграрную державу», заявил в конце минувшего года премьер Дмитрий Медведев. «Мы вернули себе статус аграрной державы, – заверил в начале этого года глава Минсельхоза Дмитрий Патрушев. – Кто бы еще пять лет назад мог подумать, что экспорт продукции АПК может почти в два раза превысить поставки за границу отечественного вооружения?» Однако, судя по выводам экспертов, уместнее говорить, что Россия стала страной агрохолдингов. 

При этом создается впечатление, что сейчас градация государственных приоритетов выглядит так. На первом месте – наращивание экспорта, которое прописывается в майском указе президента. В рассуждениях чиновников именно рост экспорта – признак аграрной державы. В указе президента дается легко проверяемый ориентир для АПК – объем экспорта 45 млрд долл. в год к 2024-му. Именно его, судя по всему, и будет достигать Минсельхоз.

Похоже, только вторым приоритетом будет развитие сельских территорий, за которое возьмется Минсельхоз в рамках отдельной госпрограммы. Цели программы важные – сохранение доли сельчан в общей численности населения на уровне не менее 25,3%; среднемесячные располагаемые ресурсы сельских домохозяйств должны достичь 80% от уровня горожан; в сельских населенных пунктах планируется повышение до 50% доли общей площади благоустроенных жилых помещений.

Однако эксперты уже заподозрили авторов программы в потакании интересам агрохолдингов, в стремлении развивать только те территории, которые выгодны крупным производителям (см. «НГ» от 29. 04.19; 21.05.19). Демонизировать агрохолдинги, конечно, не стоит, однако критический взгляд крайне необходим – в том числе для того, чтобы остановить аграрную депопуляцию.

«Ставка на агрохолдинги – примерно то же самое, что и политика по созданию агломераций, но не в городах, а на селе. И результат тот же – концентрация населения и капитала на небольшой территории. И вся остальная территория практически забрасывается», – пояснил «НГ» гендиректор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. 

По его словам, в таком подходе есть определенный экономический смысл: «Высокая производительность труда в агрохолдингах позволила нам заменить импорт сельскохозяйственной продукции на ее экспорт». 

«Но сельское хозяйство во всем мире, а в России в особенности, это не только экономический, но и социальный институт: способ существования людей и способ освоения территории, – продолжил Журавлев. – Социальные последствия сельскохозяйственной агломерации разрушительны – значительный процент деревень вымирает».

«Крупные агрохолдинги в экономическом плане намного эффективнее фермеров и личных подсобных хозяйств населения, – сообщил доцент Российского экономического университета Алексей Яшкин. – Высокая автоматизация и интенсификация производства значительно снижают себестоимость продукции. Благодаря крупным производителям начиная с середины нулевых годов была решена проблема с обеспеченностью населения мясом птицы и свининой, поднялись показатели по сбору зерновых». «Однако концентрация сельскохозяйственного производства приводит к целому ряду как социальных, так и экологических проблем», – пояснил Яшкин. – Несомненно, что одним из главных участников в решении проблем сельских территорий должны быть Министерство сельского хозяйства и подведомственные ему структуры».

«У Минсельхоза есть такие программы, – обратила внимание член Торгово-промышленной палаты Анна Вовк. – Сейчас завершает свою работу программа до 2020 года, и ей на смену приходит программа «Комплексное развитие сельских территорий до 2025 года». И как раз большое внимание уделяется развитию инфраструктуры для комфортного проживания в сельской местности». 

«Только финансирование явно подкачало, – считает эксперт. – Сначала необходимые расходы оценивались в 6 трлн руб., а по новой программе планируется выделить только около 2,3 трлн руб.» Хотя некоторые депутаты уже усомнились в целесообразности выделения таких средств (см. «НГ» от 19.06.19).