Израилю все еще нужен плавильный котел

Большинство политических комментаторов с немалой долей цинизма отнеслись к тому, что Авигдор Либерман столь внезапно обратился к вопросу о необходимости призыва ортодоксов на армейскую службу. И они, конечно, правы. Но что действительно тревожит – это постепенная утрата интереса к вопросу о призыве в целом. В либеральных кругах – тех самых, кто все эти годы несли на своих плечах борьбу за то, чтобы на армейскую службу призывали всех, — а это ключевой вопрос в отношениях между государством и религией – широко распространено мнение, будто всеобщая воинская повинность – дело прошлого, и вообще неясно, кому она нужна. Толку от нее практически немного, никому она на пользу не идет, и вообще не соответствует современным понятиям о толерантности и плюрализме.

Пример того, как продвигается эта линия — статьи журналистки Мерав Арлозоров. Вокруг них формируется левоцентристсткое согласие, от Шели Яхимович и Ави Габая до МЕРЕЦа; в соответствии с этой позицией обязательная воинская служба принадлежит к прошлому, она дополнительный источник раздоров, невозможно и ненужно навязывать ее ортодоксальному сектору и следует найти иные, более современные способы интегрировать их в рынок труда и сегодняшнюю жизнь. Надобно признать, что звучит это хорошо: гибко, гуманно и конструктивно. Но не всегда в политике то, что звучит хорошо, на самом деле таковым является.

Люди имеют полное право менять свое мнение. Но в таком случае нужно потребовать от них, чтобы они честно и искренне объяснили, почему они отказались от прежней системы ценностей и восприняли новую, и понимают ли они далеко идущие последствия этой смены взглядов. Усталость материала и апатия, охватившая израильского избирателя, не дают достаточных объяснений. Если мы хотим вернуться к дискуссии о воинской службе – ну что ж, давайте. И мы должны начать ее с напоминания о фундаментальной позиции государства по этому вопросу: каждый должен служить в армии, потому что таков израильский общественный договор, это – основа солидарности и равного распределения бремени. Нарушение этого универсального принципа всеобщей воинской повинности подрывает общественный договор и взаимную гарантию, которая обеспечивала и по сей день обеспечивает самый факт существования Израиля и его способность противостоять всевозможным угрозам.

Ряд социологов утверждают, что мы движемся в сторону разрушения модели «народной армии», к ее приватизации и призыву на службу по контракту. Однако социологи склонны к поспешным выводам. На практике, несмотря на вызывающий беспокойство процесс классового расслоения общества, ЦАХАЛ по-прежнему остается армией всех израильтян – за исключением ортодоксов – и процент тех, кто идет служить в армию, очень высок, как высоко и доверие к ней. На настоящий момент все еще не создан источник силы, солидаризирующей общество, — и с учетом нестабильной ситуации в сфере безопасности едва ли возникнет в обозримом будущем, — который сможет заменить в таковом качестве армию.

Многим либералам армия не нравится, поскольку она ассоциируется с милитаризмом, с ненужными войнами, уклонением от службы, проблематичным отношением к женщинам, посредственностью, консервативной логистикой, недальновидностью и узостью мировоззрения, слишком теплыми носками и слишком жирной пищей. В этом немало правды, и, говоря об армии, от этого трудно отстраниться. Но армия – нечто большее. Несмотря ни на что, ЦАХАЛ и сегодня остается плавильным котлом и большинство израильтян именно так армию и рассматривают. Армия по-прежнему – школа государственности, место встречи различных групп общества и, что важнее всего, это место, где многие учатся произносить слово «мы», придавая ему не только этнически-национальное значение, но и в смысле формирования общего чувства ответственности.

Это «мы», эта способность ощутить себя частью израильского общества, чувство принадлежности и ответственности, широта видения, не ограничивающегося только рамками своей общины и есть то, чего так не хватает ортодоксам, и они не смогут обрести эти качества ни в академическом мире, ни в сфере высоких технологий. Те, кто не принадлежит к ортодоксальной общине, впитывают в себя понятие «мы» на всех этапах государственного образования и жизни в стране, в том числе и будучи призваны в армию. С другой стороны, ультраортодоксов воспитывают в духе секторальной самоидентификации, в сочетании с противопоставлением себя государству. Эта сепаратистская позиция оставляет их на обочине и причиняет ущерб обществу, поскольку отрывает от него целый сектор населения. Вот причина, по которой ортодоксов следует призывать в армию. Не для того, чтобы они разделили со всеми общее бремя, и не для того, чтобы те, кто служит, не прослыли фраерами, но в первую очередь – ради них самих.