Отстояли. Ивана Голунова отправили под домашний арест.

Ивана Голунова отправили под домашний арест. Репортаж Znak.com из Никулинского суда.

«Здесь сейчас все» — такими словами коллеги описали большое количество людей возле здания Никулинского районного суда, ожидавших выхода адвокатов Голунова к прессе после оглашения решения судьи о мере пресечения. И это очень точная формулировка. Действительно, в тот поздний час в Раменках были все — кто очно, а кто посредством трансляций. Дело Ивана Голунова вызвало резонанс не только в Москве, но и по всей России, и за рубежом; дело Ивана Голунова привлекло внимание не только его коллег из «Медузы» и других СМИ, но и политиков, гражданских активистов, неравнодушных граждан. И несколько сотен человек, накануне часами стоявших в очереди в одиночный пикет на Петровке, 38, — лучшее тому подтверждение.

Пикеты целый день

Для многих журналистов этот долгий день начался там же, где и закончился — у Никулинского райсуда. С 9 утра там стали собираться друзья и коллеги Голунова и разошлись они только после полуночи. Там же, у суда, были и первые задержания (пикетировать суды запрещено). Пикеты возле суда шли целый день — когда в трех точках, когда в шести, — люди постоянно сменялись, и только один человек простоял бессменно целый день: позднее говорили, что это волонтер народного мемориала «Немцов мост» Григорий Саксонов; он стоял в пикете и накануне, возле здания ГУВД Москвы, поэтому его в толпе назвали талисманом.

В течение всего дня на площадке перед зданием суда и в аллее возле него кучковались десятки журналистов и литераторов. Как и прошлым вечером, поддержать Ивана Голунова пришли писатель Виктор Шендерович, поэт Лев Рубинштейн, издатель Варвара Горностаева. Как и прошлым вечером, не пришли топовые политики. Самоорганизация при этом была на высоком уровне — большие запасы питьевой воды, свежие фрукты, бумажные пакеты для мусора, к середине дня уже не вмещавшегося в урны.

После полудня к суду приехали главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов и председатель редакционного совета «Новой газеты» Дмитрий Муратов. Они хотели передать в канцелярию суда ходатайства об избрании Голунову меры пресечения, не связанной с заключением под стражу. Венедиктов также заявил, что «Новая газета» и «Эхо Москвы» проведут собственное исследование (он подчеркнул, что не расследование) материалов дела и доказательств против журналиста. Их долго не пускали дальше междверного промежутка, а затем сказали, что канцелярия суда не работает и принять бумаги некому. Сообщив об этом СМИ, Венедиктов и Муратов поехали в УВД Западного административного округа передать ходатайства адвокатам Голунова. Больше их у здания суда не видели.

В то же время стало известно, что Ивану Голунову предъявлено обвинение в покушении на сбыт наркотиков и что ему стало плохо в УВД, медики «скорой помощи» подозревали сотрясение мозга и перелом ребер, а полиция не давала им госпитализировать журналиста.

Приехавшая вскоре к зданию суда мама журналиста сообщила, что «избиение дало о себе знать», но ее сын «под надежной защитой». Также она сказала, что до сих пор не общалась с сыном напрямую, лично или по телефону — только через адвоката.

Подтягивались к Никулинскому райсуду и другие. В какой-то момент собравшиеся перестали вмещаться в аллее и рассредоточились — кто-то остался под тенью деревьев, кто-то устроился на ступеньках здания суда, кто-то перешел дорогу и оказался на взгорке возле остановки транспорта. Телеведущие Александр Архангельский и Алексей Пивоваров охотно давали комментарии. Так, Пивоваров процитировал знаменитые слова пастора-антифашиста Мартина Нимеллера («Когда они пришли…») и говорил, что Никулинский райсуд — самое подходящее местопребывание в этот день. «Если человека публичной профессии можно так заказать, то и любого другого тоже. Эта история не про журналиста, а по то, что нельзя так поступать. С любым», — сказал Пивоваров.

«Абсолютно фиктивное дело»

Весь день поступала противоречивая информация. После того как Голунова увезли в больницу, его адвокаты сообщили гендиректору «Медузы» Галине Тимченко, что вскоре приедут в суд на продление срока временного содержания до 72 часов — изначально предполагалось, что суд выберет меру пресечения. Собственно, в те минуты истекал законный срок задержания — 48 часов с момента, когда на журналиста были надеты наручники. Но сторона обвинения утверждала, что следует отсчитывать срок задержания не с 14:30 6 июня (момента фактического задержания на Цветном бульваре), а с 03:50 7 июня (когда следователь документально оформил задержание Голунова). Позднее суд с этим согласился.

Поступали сообщения о подтверждении переломов и гематом, речь шла даже закрытой черепно-мозговой травме. Но ответственный секретарь ОНК Москвы Иван Мельников рассказал журналистам, что во время их встречи Голунов не жаловался на самочувствие, других телесных повреждений кроме ссадин в верхней части спины они не заметили. По словам Мельникова, задержанный журналист переживает, но не до конца осознает происходящее. Если это действительно было так, то неудивительно — больше суток Голунов не спал и не ел (в передачах было отказано, а есть из рук полицейских он опасался), находился под жестким давлением, и даже в больнице с него не снимали наручников.

В середине дня к суду приехала Ксения Собчак, несколько лет работающая вместе с Голуновым по нескольким проектам. Она рассказала, что журналисту стало плохо по пути в суд, и только после этого его отвезли в больницу на освидетельствование. «Благодаря Ване были отменены многомиллионные фальшивые, коррупционные тендеры в Москве. Он делал расследования, которые меняли нашу реальность. Представить, что в качестве подработки он не работал редактором, а варил дома мет, я не могу, — говорила Ксения Собчак. — Человек, который ежедневно нападает на власть, не будет у себя дома устраивать нарколабораторию. У него не было никаких иллюзий, он неоднократно рассказывал в разные периоды, что те или иные угрозы поступали, и это была реальность, в которой он жил много лет. Я требую свободу Ивану Голунову, считаю, что это абсолютно фиктивное дело — мы видим множество нестыковок». Она призвала всех журналистов приехать к суду поддержать Ивана, стоять в одиночных пикетах и дать максимальную огласку его делу. В беседе с корреспондентом Znak.com Собчак сказала, что приехала не как политик, а как друг Голунова, и на вопрос, будет ли она общаться по его делу с Владимиром Путиным и его администрацией, ответила: «Я на всех выхожу.

Сейчас организован журналистский штаб, мы все делаем всё, что можем, со всеми связываемся, чтобы как-то помочь. Это абсолютный беспредел и абсурд». Пообщавшись с Галиной Тимченко, она уехала, пообещав вернуться, но более не появлялась.

«Свободу!»

В итоге Голунова доставили в суд только к восьми часам вечера. Собравшиеся приветствовали автозак скандированием «Свободу!» Огромная толпа скопилась у входа в здание суда, но не было уверенности, что заседание будет открытым для прессы. Пусть не сразу, но впустили почти всех. Приставы говорили, что выделен самый большой зал в суде, но не все пришедшие на заседание в нем поместились. Впрочем, отчасти это было на пользу — те, кто остались на улице, продолжали скандировать «Свободу!», и периодически эти дружные возгласы были слышны в душном зале заседания.

Перед началом заседания Иван Голунов успел ответить на несколько вопросов. Было видно, что он очень утомлен физически и морально, но, очевидно, прекрасно понимал происходящее. Первым делом он поблагодарил всех за поддержку, а затем сказал, что чувствует себя сложно.

Прокурор просил запретить фото- и видеосъемку заседания, адвокаты Голунова выступали за свободное освещение в медиа, так как дело «имеет высокий общественный резонанс». Когда судья Максимов спросил мнение самого Голунова, тот сказал: «Я журналист и считаю, что все должно быть открыто и прозрачно». Съемка была разрешена во время перерыва и оглашения решения.

Адвокат Ольга Динзе просила предоставить ей и ее коллеге Дмитрию Джулаю дополнительное время для ознакомления с материалами дела — защитники увидели их только в суде, и за 10 минут до начала заседания бумаги у них отняли, положив на стол судьи. Также она возражала против приобщения к делу выписного эпикриза, переданного прокурором — на том основании, что его не было в больнице, и непонятно, каким образом он получил документ. (О происхождении документа она не сказала, но к тому моменту все уже знали — в больнице к Голунову не пускали адвокатов, а главврач был доверенным лицом Владимира Путина и Сергея Собянина.) Ей было отказано в обоих этих ходатайствах.

Зато к делу приобщили характеристики, поступившие от бывших начальников Голунова из Forbes, «Ведомостей», «Медузы», Slon.ru, Republic и так далее. Из этих свидетельств мы узнали, что Голунов не употребляет алкоголь, имеет отличную репутацию, а также пользуется приложением «Активный гражданин». Тем временем секретарь суда из-за духоты приоткрыла окно — как назло, выходящее на ту сторону, где скопились люди, и в зал тут же ворвалось скандирование «Свободу! Свободу!» Окно немедленно было закрыто.

Прокурор запросил меру пресечения в виде заключения под стражу на два месяца, адвокаты выразили сомнения в достоверности улик и сказали, что Голунов может находиться под домашним арестом — поскольку в СИЗО к нему могут применить психологическое и физическое давление. Иван Голунов сказал, что не оказывал сопротивления, с мерой пресечения не согласен и готов сотрудничать со следствием, «если оно будет придерживаться честных правил игры».

В перерыве журналистам снова позволили делать съемку. Галина Тимченко активно поддерживала Голунова, говоря, что никто не верит в его виновность, все первые полосы газет мира посвящены ему, а она приложит все силы, чтобы его вытащить. За окном (на время перерыва их позволили открыть) звучало дружное «Ваня! Ваня!» Пресс-секретарь суда Мадонна Кочина пыталась выстроить операторов и запрещала задавать Голунову вопросы, угрожая удалить прессу, но это не помогало. Журналист рассказал, что следователь постоянно общался с врачами, а преследуют его из-за расследования о похоронном бизнесе, за которое он получал «советы и настойчивые рекомендации не заниматься этой темой». Чуть позже главред «Медузы» Иван Колпаков написал, что «на протяжении как минимум 13 последних месяцев Иван Голунов получал угрозы от героев еще не вышедшего текста», а статью он сдал своему редактору за пару часов до задержания. При этом Колпаков пока отказался называть тему материала и имена возможных организаторов преследования Голунова — чтобы не навредить ему и «самому расследованию, которое еще предстоит завершить», но уточнил, что речь идет не о московской мэрии.

Домашний арест

Когда судья сказал, что в качестве меры пресечения выбран домашний арест по месту прописки до 7 августа, на улице раздались радостные возгласы. В то время как судья удалялся, в зале звучали аплодисменты, многие не скрывали слез. Пока журналистов не успели выдворить из зала, Голунов успел еще раз всех поблагодарить.

Огромная толпа в несколько сотен человек перед зданием суда ждала выхода самого Голунова (хотя по условиям домашнего ареста ему запрещено общение со СМИ) и его адвокатов. Но получила комментарий только от Галины Тимченко. Она сказала, что очень рада, но не считает такое решение суда победой. «Мы с вашей поддержкой сохранили ему жизнь и здоровье. Иван должен быть свободен, он невиновен. Пока он не будет на свободе, останавливаться нельзя», — говорила Тимченко, призывая коллег продолжать говорить о деле Голунова, не терять к нему интереса. Основателя «Медузы» люди провожали овацией и криками «Ура!»

Через некоторое время толпа внезапно сместилась к выезду с территории суда. Стали говорить, что Голунова уже увезли, и люди стали расходиться. Меж тем, его не могли увезти раньше выхода адвокатов, которые были рядом с ним при оформлении бумаг. Присутствие Голунова в здании суда корреспонденту Znak.com подтвердил брат журналиста, сославшись на слова адвоката Джулая. В течение часа не было никаких новостей, в окнах суда мелькали фигуры адвокатов и следователя, затем Дмитрий Джулай вышел к оставшимся. Он, в отличие от Тимченко, назвал заключение под домашний арест большой победой, учитывая тяжесть предъявленного обвинения. По его словам, Иван Голунов после судебного заседания чувствовал себя лучше.

Журналиста увезли из суда домой (где его, по словам Галины Тимченко, уже ждали мама и борщ) только в два часа ночи. Его адвокаты после этого сообщили нашему изданию, что с большой долей вероятности будут обжаловать решение суда.

Перед судебным заседанием Голунов сказал, что все происходит «как в кино». И отчасти он прав. Вот только до финальных титров пока далеко — завершилась лишь первая серия, раскрылись не все сюжетные линии. Самое важное еще впереди.