Ксенофобия или национальное самосознание?

Одно и то же явление мы можем воспринимать по-разному в зависимости от того, как его понимаем и называем. Яркий пример тому – подмена национального самосознания ксенофобией.

В сообществе «Антропогенез.ру», при обсуждении статьи С. Дробышевского «Необычные люди» прозвучало такое мнение: «Судя по всему, ксенофобия – характерное человеческое качество, … унаследованное нами от общего с шимпанзе предка». Кто-то добавил: «… от дикого инстинкта с простой логической цепью: «Выглядит по-другому – Чужак – Захватчик – Враг». Наверное, поэтому мужчины более склонны к ксенофобии, расизму и прочим подобным проявлениям нетерпимости».

Такое «логическое объяснение» нисколько не проясняет истинных мотивов людей и механизма развития общества. Оно только способствует обострению противоречий и увеличению внутривидовой агрессии.

Но что если мы заменим слово «ксенофобия» «национальным самосознанием»? Какое логическое объяснение в этом случае мы сможем дать тем проявлениям неприятия, которое часто наблюдаем между людьми разных культур, национальностей и рас?

Если бы не национальное самосознание (ошибочно именуемое ксенофобией), не было бы того культурного и генетического разнообразия, какое мы наблюдаем сейчас. Именно стремление некой группы «обособиться», сохранить свою уникальность и целостность, и движет эволюцией, в конечном итоге.

Когда люди расселились по всей планете, они образовали локальные группы, которые долгое время развивались относительно независимо друг от друга. Так сформировались биологические и культурные различия, характерные для каждого народа. Каждый из них старался идеально приспособиться к существующим условиям – климатическим, географическим, экономическим, сформировать в них оптимальную, довольно самодостаточную систему отношений.

Межнациональные браки были большой редкостью – сначала по причине территориальной удаленности (логичнее и проще жениться в своем поселении, чем искать невесту за тридевять земель), а затем, с развитием транспорта и связи – скорее по причине культурных различий.

В период глобализации расстояние перестало быть преградой общению. Сегодня за несколько часов можно перелететь из Европы в Австралию или Америку, но межнациональные браки всё равно остаются довольно редким явлением, и до сих пор многие люди относятся к ним отрицательно. Почему?

Дело в том, что формирующаяся на протяжении многих веков генетическая и социальная структура стремится к максимальной устойчивости и энергоэффективности. В идеале каждый народ занимает свою уникальную нишу в этой структуре; между ними происходит экономический, культурный и информационный обмен, но при этом они сохраняют суверенитет и свою самобытность.

С развитием технической цивилизации темпы этого обмена значительно возрастают. При этом снижается энергоэффективность в целом: для преодоления больших расстояний приходится использовать транспорт, сжигать топливо, строить дороги… Система становится всё более энергозатратной, возрастает энтропия. Это сопровождается и климатическими изменениями на планете.

И именно протест против разрушения оптимальной сложившейся структуры, в том числе и генетической, многие ошибочно считают проявлением ксенофобии. Но это очень поверхностное понимание проблемы. На самом же деле истинные мотивы заключены гораздо глубже – в универсальных законах природы, в самом принципе самоорганизации материи, не терпящем напрасного рассеивания энергии.

Когда человек осознает этот закон эволюции, он обладает развитым самосознанием, в том числе и национальным. Он уважает как свою уникальность, так и чужую, понимая ценность и роль каждого в единой системе отношений. Он способен различать, не разделяя, т.е. сохраняя целостность восприятия.

Когда мы находимся внутри некой группы, мы обращаем больше внимания на различия: мы видим, что все тут разные, уникальные, у каждого в данной группе своя роль. Но когда мы взаимодействуем с другими сообществами, с представителями других культур, мы начинаем видеть то общее, что характерно для каждой из них. Мы видим, что русские больше похожи друг на друга, чем на китайцев, например, и начинаем воспринимать их более целостно. Когда мы взаимодействуем с другими биологическими видами, то находим то общее, что характерно для людей в целом. На этом уровне межнациональные различия кажутся совсем незначительными: русские или китайцы – все они люди, и мы видим то общее, что отличает их от других млекопитающих.

Именно такое - системное, целостное - восприятие характерно для развитого самосознания. И его обладателю в голову не придет доказывать, что одни народы или виды лучше других, а другие хуже. Все они составляют единое целое, единую структуру взаимосвязей. И он понимает, что эволюция – явление системное, неизбежно затрагивающее все виды и подвиды. Именно поэтому изменения в системе всегда происходят согласованно, в полном соответствии с внешними изменениями – «удивительно разумно» на наш взгляд.

Не обладая развитым самосознанием, человек не понимает свои истинные мотивы, а тем более – мотивы поведения других. Он видит различия, но упускает из виду общность, или наоборот – стремится к единству, полностью игнорируя различия. Впадая в крайности, он не способен разумно распоряжаться своей энергией и вести конструктивный диалог. Это становится причиной агрессии, в том числе ксенофобии. Хотя если бы он осознал свои чувства и правильно их называл, то это избавило бы от множества проблем не только его самого, но и общество в целом.