О похорошевшей Москве: мидл-класс с Усачевского и человек в спецовке

В мае я стал фигурантом локального медиаскандала, сюжет которого весьма показателен для понимания актуального состояния российского общества. На Усачевский рынок, расположенный на одноименной улице в московском районе Хамовники, не пропустили мигранта, одетого в новенькую — с иголочки — рабочую спецовку. Собирался ли он приобрести себе лепешку за 50 рублей (скорее всего, единственный доступный ему там продукт), или просто хотел перемолвиться парой слов с кем-нибудь из знакомых продавцов — не имеет значения. Важен сам факт: для представителей среднего класса, на вкусы которых за последних 5–7 лет были переориентированы все московские районный рынки, просто невыносимо видеть человека труда в том пространстве, которое они считают «своим». Прямо как в тех строчках Маршака, которые каждый родившийся в СССР наверняка знает наизусть: «Только смотрите, чтоб не было рядом негров, малайцев и прочего сброда. // Твистер не любит цветного народа».

Именно такими Твистерами мнят себя многочисленные менеджеры, специалисты по SMM, криэйторы рекламных агентств, недобитые силовиками мелкие бизнесмены и прочая публика, протирающая штаны в кафе на московских рынках в рабочее время. Большинство из них, правда, не миллионеры и не бывшие министры, а точно такие же наемные работники, как и этот трудовой мигрант. Они в любой момент по желанию собственника могут быть уволены и низвергнуты вниз по социальной лестнице, туда, где «ад, мрак и скрежет зубов». Где надо будет много и тяжело работать, и хорошо если в офисе, а то ведь некоторым придется и побегать по московским улицам с зеленой коробкой за плечами, в компании тех самых узбеков и киргизов.

Расизм почти всегда идет рука об руку с классизмом — презрением к физическому труду и нищете. Те же самые чувства и устремления демонстрировали в 2013 году даже не утонченные завсегдатаи Усачевского рынка, а рядовые жители Западного Бирюлева, когда во время знаменитого погрома овощебазы крушили заодно дешевые автомобили советских и российских марок, припаркованные неподалеку, — как якобы принадлежавшие мигрантам. На самом деле это были автомобили бедняков, но разгневанный обыватель в момент наивысшего проявления своих национальных чувств не видит разницы между принадлежностью к «штрафной» национальности и принадлежностью к низшим классам. И те и другие сливаются в его глазах в единую массу тех самых «оскаленных рыл», которые некогда ужасали Бунина в «Окаянных днях».

Объяснения по поводу ситуации с изгнанным мигрантом, которые нехотя соизволила дать нескольким СМИ администрация рынка, говорят именно о такой картине мира: «С соседней стройки заходят люди в грязных спецовках, посетители жалуются… И вообще это была провокация». Но рынок — не московское метро в час пик, где действует вполне обоснованный запрет на появление в грязной, пачкающей одежде, но, заметим, не на рабочую униформу. Так что, скорее всего, мы имеем здесь дело с архаичными представлениями о ритуальной нечистоте, теми самыми, на которых была основана система кастовых запретов в Индии или южноафриканский апартеид.

Почему столь странное и атавистическое мироощущение не просто дожило до наших дней, а благополучно укрепляется и воспроизводится даже среди представителей образованных слоев? Все очень просто: представления о классовой и национальной «нечистоте» отлично вписываются в общий механизм атомизации, в нарастающее желание каждого обитателя современного мира возвести как можно более непроницаемые личные границы, через которые не должно проникать ни единого постороннего шороха. Массовая культура на протяжении последних лет производит рекордное количество сюжетов, связанных с зомби-апокалипсисом, в основе которых как раз и лежит страх «заразиться» при контакте с чем-то похожим на тебя, но при этом иным и откровенно пугающим. Благодаря этим фильмам и сериалам каждый видит себя в роли «последнего выжившего», а в роли зомби — своих соседей по дому или тех же мигрантов.

Было бы несправедливо утверждать, что расизмом заражены мы все. Мой текст в фейсбуке о происшествии с мигрантом набрал почти десять тысяч лайков, а аккаунты Усачевского рынка в социальных сетях забросали возмущенными комментариями, которые, впрочем, оперативно удалялись. Кажется, что за годы новой российский бедности мы понемногу повзрослели, идеи социальной справедливости и равноправия отвоевывают себе место в списке российских ценностей. Осознание того, что каждый в любой момент может утратить свое социальное положение, творит чудеса. Осталось разве что перестать сдавать квартиры «только для славян», и мы сумеем двигаться к уровню социального мышления современной Европы, где подобные истории попросту немыслимы.

Кстати, на Усачевский рынок теперь начали пускать мигрантов — я проверил.

Алексей Байков