Что за комиссия, Создатель, быть «новой России» адвокатом!

В провинцию у моря

Через три дня я отправлюсь в короткую поездку в одну маленькую страну, большую часть своей истории входившей в состав сначала Датского и Шведского королевств, а затем Российской империи. В ХХ веке территория эта, до того переходившая из рук в руки в результате войн, а однажды даже просто проданная, получила государственную независимость. Между прочим, благодаря русской революции. Впрочем, двадцать лет спустя столкновение европейских геополитических гигантов привело к тому, что страна опять вошла в состав Российской империи, именовавшейся к тому времени уже Советским Союзом. При этом ей, как и другим союзным республикам, были сохранены все атрибуты и институты государственности, включая право выхода из Союза, чем полвека спустя эта страна и воспользовалась. Банальная геополитическая история. Банальная для мира вообще и для такого исторического и цивилизационного гиганта, как Россия. Не для самой той страны, территорию которой, кстати, еще тысячу лет назад осваивали и русские, поставившие там один из самых славных местных городов.
Зачем я туда еду? Тут история тоже банальная.

В советское время, в силу профессиональной (журналистской) нужды и человеческого интереса, я, познавая свою гигантскую страну, объезжал по мере возможности все её разнообразные части и территории. Добрался, благо это недалеко от Москвы, и до этой провинции у моря. В вакационном смысле она меня не заинтересовала — холодного и мелкого моря я не люблю. Сосен и в Подмосковье полно. Древностями (после соборов и музеев Москвы, Владимира и Новгорода) меня эта страна не поразила. «Европейских» красот (после многократного посещения Ленинграда, в просторечии — Питера) я там не нашел. Экзотики совсем не обнаружил — не то что в Самарканде и Бухаре.

Самым привлекательным и запоминающимся оказался глинтвейн в одном из баров тамошней столицы. Из социально значимых наблюдений: горячего интереса и тем более горячей любви к тебе, как ко всякому москвичу в иных местах империи, никто не выражает; накормить и напоить до отвала, как в любой другой части Союза, никто не стремится. После первой поездки туда я также отметил то, о чем раньше вообще не думал: в Москве на любой из улиц, в любой университетской аудитории и в любом кабинете можно встретить кого угодно — грузина, армянина, азербайджанца, узбека, казаха, даже иногда почти мифологического чукчу. И так — по всему списку Всесоюзной переписи населения. Но только не коренных жителей данной республики (из двух соседних крайне редко, но встречались). Не притягивала их почему-то имперская столица. Странным образом, похожи в этом они были на жителей далёкой Туркмении.

После того, как с помощью московской интеллигенции и местных русских та страна вновь получила независимость, обманув при этом и первых, и особенно вторых, я там не бывал. Мир велик, красот в нём много, провинций и даже мировых столиц и у тёплых морей хватает. Глинтвейна в разных странах Европы — залейся. Зачем ехать туда, где и ничего интересного нет, и не хотят тебя (пусть не лично тебя, а просто русских) видеть?

Приглашения время от времени всё же поступали. На последнее я решил откликнуться. Просят рассказать, что происходит в сегодняшней России.
Дело в общем тоже рутинное. Много раз и во многих странах об этом рассказывал. Хоть и с душой, но «на автомате», как сейчас говорят.
А тут вдруг задумался: что рассказывать? Что предъявить из достижений «новой России»?
Сказать, что всё в России хорошо, не могу. Самому очень многое не нравится.

Ехать ради того, чтобы сказать, что многое плохо, глупо. Да и не люблю я, как и американцы, за границей ругать и критиковать свою страну.
Рассказать о том, что плохо, и объяснить почему — во-первых, надоели эти объяснения. Во-вторых, не понимают их многие. Особенно в маленьких провинциальных странах.

Хуторских, как я их называю.

Сказать, что Россия империя — обрадуются. Это для меня, имперского человека, это предмет гордости, объективного анализа и исторический крест, который надо нести, а не сбрасывать на обочину даже и современного шоссе. Для них — любимый или нелюбимый хозяин.
Напомнить им, как они обманули местных русских — не проймет. А многие подумают про себя: и правильно сделали, что обманули.
Сказать, что держать пару-тройку сотен тысяч жителей во «внегражданском состоянии» - это не демократично? Тут тебе и «оккупацию» припомнят. Да и если самые демократичные в мире Евросоюз и США позволяют это, то какие уж тут ссылки на демократию!

Заявить, что сегодня и в России демократия, а потому и нам об этом судить, язык не поднимется. То есть судить-то нам нужно, но наш суд не для них, это их — по нашему собственному странному согласию — для нас. А вот насчет оприходованности (даже младенческой) нашей демократии — кто ж станет это утверждать при наличии всем известных рейтингов? Да и с младенчеством слабый аргумент: вы, младенцы в демократии, нам, членам Евросоюза, то есть её корифеям, будете нотации читать?

Потрясти их высоким уровнем жизни? Не получится. Числом отечественных миллиардеров? Стыдно. Нефтегазовыми запасами — ещё раз напугать. Грандиозными стройками? Имел бы список, зачитал. Соблюдением прав человека супротив их рафинированного апартеида? Не получится.
Напомнить о великих общих свершениях? Великая Отечественная для них не великая и не отечественная, да и вообще ощущение, что многие из них предпочли бы быть на той стороне, да Сталин уберег. А к остальному они и в составе империи и Союза не очень-то хотели быть причастны: что им Спутник, что Гагарин, что освоение Сибири и академгородки? И тогда этим не гордились, а сейчас почти всё это в прошлом.
Есть народы (почти все маленькие) без глобальной миссии, без всемирных проектов, без планетарных амбиций, без цивилизационных прорывов. Свой чистенький домик, национальный костюм по праздникам, полная привычной снеди лавка на соседней улице. Для меня, русского, это мещанство, если к этому не прикладывается «Москва — Третий Рим», глобальная супердержава, Всемирная отзывчивость, полёт на Марс и еще Пушкин с Гоголем, Толстой с Достоевским, Станиславский с Эйзенштейном. И не сорок лет в разбивку, а пять веков непрерывной независимости. Для них это химеры вообще, а сегодня — тем более. Где «Третий Рим»? Где глобальная сверхдержава? Где полёт на Марс? Где Толстой? И где, собственно, чистые дворики?

Сказать, что их мещанское счастье и не счастье вовсе и к тому же недолговечно, если такие гигантские опоры мироустройства, как Россия, исчезнут? Ответят: вот вы и боритесь с вашим терроризмом. Вот вы и держите на себе мир, если желаете и если сами не исчезаете. А нам и так хорошо — без духоподъемности; без Толстого и в прошлом, и в настоящем, и в будущем; без Сибири и даже без Олимпийских игр взамен Братской ГЭС и МКС.

А ведь дальше еще пойдут «острые» вопросы: о русском империализме и русском национализме (это, конечно, местные националисты будут задавать), о Путине, о думских и президентских выборах, о Ходорковском, о Чечне, о коррупции, о Союзном государстве Россия-Белоруссия.
Скажешь правду — не поймут или обрадуются. Соврешь — убедительно даже для них, не то что для самого себя не получится. Что за комиссия, Создатель, быть «новой России» адвокатом!

Впрочем, я не адвокат. А вот что сказать, не покривив ни душой, ни фактом, найду. Когда организаторы поездки услышали, как я предложил обозначить тему моих выступлений, они пришли в восторг: «О сегодняшней России. Вся правда, только правда и ничего кроме правды».

Моя статья из вчерашних "Известий".