Оружие в Аргентине – история очевидца

Подробности я рассказываю на тот случай, если вы попадёте в аналогичную ситуацию. Кроме того, запомните аксиому: «У револьверов аргентинского производства 32 – го и 38 – го калибров пуля с четырёх метров ложится плашмя уже после первых двадцати выстрелов». Если пистолет системы «Берса» 22-го калибра пробивает картон, то вам крупно повезло. Но давайте не будем о грустном.

Идиллия с приобретением оружия в Аргентине только по предъявлению паспорта советского образца закончилась для нас, русских, здесь обитающих, после сентябрьских событий 1993 года в Москве. К тому времени я уже хорошо освоил «Беретту» 22 – го калибра, но не с коротким, а с удлинённым стволом. Этот пистолет по точности не уступает нашим винтовкам ТОЗ – 16, ТОЗ – 17. Я это заявляю ответственно потому, что имел дело с ними ещё в отроческом возрасте. «Береттой» я легко прошибал отверстия в металлической раме, когда не было под рукой дрели для того, чтобы просверлить отверстия под 5 – миллиметровые болты. Так вот, в сентябре 1993 года я, как обычно, пришёл в один из оружейных магазинов приобрести новый «ствол» и протянул советский паспорт. Его даже не развернули, а молча вернули мне обратно, причём продавец с хозяином магазина обменялись многозначительными взглядами. Я спросил, почему – «Rusos Locos» («русские сумасшедшие») и отказались продать мне пистолет. Сначала я пытался выяснить, какая связь между обстрелом парламента в Москве и моей покупкой пистолета в Буэнос-Айресе, но это ни к чему не привело. В аргентинской голове продавца, состоящей из двух полушарий футбольного мяча и одной голой бабьей задницы, намертво соединились фотография горящего парламента и я с пистолетом. Этот конгломерат назывался «русо локо». По гороскопу я козерог, да ещё родившийся в год кабана, не отступаю ни при каких обстоятельствах.

И сразу заявил хозяину, что «да, да, я русский, но сейчас не имею никакого отношения к России, так как я русский из Германии», и в доказательство предъявил рабочую визу, выданную в аргентинском консульстве в Гамбурге. Слово «Алемания» произвело магическое действие – хозяин кивнул, продавец нагнулся и достал «Таурус» калибра 6,35 в экспортном исполнении. По сути дела, это был второй пистолет отличного качества, попавший в мои руки в Аргентине. Немного устаревшая модель меня не смущала. Деревянные полированные щёчки толстенькой рукоятки плотно ложились на ладонь. В инструкции значилось «8+1» – восемь патронов в магазине плюс один в патроннике. Ствол пистолета переламывался и туда вставлялся ещё один патрон – девятый. На мой взгляд, единственным недостатком конструкции было то, что при последнем выстреле затвор не вставал в крайнее заднее положение, и при быстрой стрельбе не было понятно, то ли осечка, то ли патроны кончились. Прежде чем закончить писать о револьверах и пистолетах и перейти к описанию некоторых особенностей охоты в Аргентине, расскажу ещё одну историю о временах совсем недавних. Прихожу я к старому моему знакомцу, у которого купил первый свой револьвер, и спрашиваю, есть ли что-нибудь новенькое, но поинтересней. Он оттянул пальцем веко (вы помните эту аргентинскую привычку) и извлёк из-под прилавка револьвер бразильского производства калибра 44, по-моему, «Таурус» или «кольт» (кстати, на витрине его не было). Эта никелированная «пушка» длиной сантиметров сорок была действительно очень хороша. «Сколько?» – «Миль доларес», – «А документы на неё?» – «Давай ещё 200, я сделаю!» Не купил я его, а теперь жалею. На охоту бы его взять вместо ружья…