Перед приходом фрицев

Хоть к чёрту на кулички лишь бы убежать подальше

Отрывок из романа «Вчера»

Когда с первых дней гитлеровского нападения в город на Днепре пришла большая суета, семья чекиста Петлюка, только что заработавшего за добросовестную работу свою первую шпалу, распалась естественным путём.

– Иди, гнида, откуда пришла!.. Ты мне не пара, – вызверился однажды Пётр и вытолкал Надежду на улицу.  Поплакала Надя, да и подалась ночевать к подруге…  А в субботу забрала вещички и переехала окончательно.

С тех пор Петлюк практически дома не бывал, даже ночевал в НКВД. Квартиру хорошенько запер, поменяв замок.

У энкаведистов чуток ниже Малого Базара, на Карла Либкнехта, с год перед войной было построено прекрасное четырёхэтажное здание Управления. Под ним были обширные подвалы, оборудованные как тюрьма. В эти подвалы весь июль свозили всяких подозрительных людей, пойманных на дорогах или в лесопосадках. Были и такие, кто бросил военную службу, а были и бандиты, очень оживившиеся перед приходом немцев. Но был и многочисленный профильный контингент – всякая антисоветская контрреволюционная шушера, поспешно отловленная в ходе эвакуации. Некоторых из них ещё до войны не по одному году пасли, надеясь выявить связи, явки и базы…

Патрули истребительных отрядов шастали в пригородных лесопосадках, на улицах, базарах, да и в обычных городских дворах перед многоэтажными домами Соцгорода или Жилмассива, задерживая, а то и расстреливая на месте "распространителей панических слухов". Никто никаких протоколов задержания или применения высшей меры не составлял. Оставленных в живых сдавали в Управление, а для списания патронов, израсходованных на расстрелы на месте, царапалась на клочке бумаги рапортичка.

Борцы с паникёрами сами, приходя домой после дежурств, рассказывали домашним страшные, панические вещи. Город переполняли жуткие слухи о неотвратимом приближении огромной фашистской армии, какого-то вермахта, который устроит всем, кто не эвакуировался, “конец света”… Больше всего в эти россказни верили всякие начальники и командиры, кто по долгу службы не смог откатиться в тыл, а остался, как говорится, на боевом посту…

18-го августа жизнь в городе затихла в ожидании захватчиков и грохот боя доносился лишь с Хортицы, где мужественно отражали атаки немцев зенитчики 12-го зенитно-артиллерийского полка, да постреливали на Правом берегу близ плотины ДнепроГЭСа, где немцы всё настойчивее прощупывали оборону 157-го полка НКВД, охранявшего подступы к жемчужине советской энергетики.

Ранним августовским утром на трамвайных остановках среди рабочих, которые спешили на смену на заводы, пополз упорный слух вроде  немцы уже не только в поселке Верхняя Хортица на Правом берегу Днепра, но уже и на самом острове. Дескать, прорвались на Хортицу по мосту через Старый Днепр.

Кто "паникеров" слушал, кто не слушал, но, прибыв на работу, взялись по-заведённому варить чугун и прокатывать стальные листы. Ближе к полудню со стороны острова Хортица была слышна частая канонада и шум боя. Над городом то и дело возникали немецкие самолёты, но бомбили не город, а подступы к плотине ДнепроГЭСа.

В середине дня на металлургических гигантах вдруг наступила внезапная и полная тишина, потому что отключились генераторы Днепрогэса, энергообеспечение запорожской промплощадки и города прекратилось... В домнах и мартенах намертво застывали металл и шлак, застопорились краны и погасло освещение в цехах. В кабинетах начальников и на столах диспетчеров умолкли телефоны.

Народ покрутился какое-то время в ожидании распоряжений и указаний, но никаких разъяснений не последовало, и люди потянулись вначале в раздевалки, а затем на трамвайные остановки. Понятно, что трамваи стояли обесточенными, и пролетариат направился по домам пешком… А до дома было самое малое – 10-12 километров…

Зенитчики 16-го особого зенитно-артиллерийского полка загодя, в начале августа выдвинули наблюдательные посты на расстояние нескольких километров от охраняемой ими плотины ДнепроГЭСа промплощадки. И исходя из главной задачи – охраны ДнепроГЭСа и металлургических предприятий – расставили батареи. Первая батарея обустроила свои позиции на северных подходах к плотине на правом берегу Днепра на площадке подъезда к бывшему Кичкасскому мосту. Вторая расположилась немного западнее здания ГЭС, в направлении села Верхняя Хортица. А третья – в центре острова Хортицы, контролируя также подходы к мосту через Новый Днепр. Четвёртая и пятая застолбили места на левом берегу Днепра, прикрывая металлургические заводы с севера. Шестая батарея охраняла на Хортице подходы к  мосту Стрелецкого через Новый Днепр.

А в эти же часы энкавэдисты подожгли, а затем взорвали новое здание управления НКВД вместе с заключёнными. Петлюк был одним из отличившихся сотрудников при выполнении этого важного задания. По его инициативе для того, чтобы подследственные преступники не разбежались, их перед ликвидацией надёжно связали, облили бензином и хладнокровно сожгли заживо в подвале. Затем подожгли и само здание, чтобы гарантированно уничтожить архив, который не успели вывезти в тыл...

Похвалил его тогда перед строем, измазанного сажей и очень уставшего, легендарный секретарь горкома партии Пётр Николаевич Комаров, лично наблюдавший за уничтожением здания, архива и преступного элемента и давшим на эту операцию санкцию…

Хорошо горело новенькое здание, щедро политое бензином на всех этажах. Огромный чёрный смерч дыма поднимался над Малым Базаром, а на высоте ветерок сносил его  в сторону улицы Грязнова и Пристани. Но пожар пожаром, а в помещении Первого отдела и его архива было заложено ещё и несколько килограммов взрывчатки.

Первый секретарь, нервно прохаживаясь на безопасном расстоянии от полыхающего спецобъекта, наконец, убедился, что пожар сделал основную работу, и дал отмашку на подрыв. Рвануло эффектно и мощно. Вылетали недогоревшие оконные рамы, рушились перекрытия. Крыша осела и провалилась внутрь здания, увлекая за собой стены четвёртого и частично третьего этажей. Дело было сделано.

– Куда прикажете направить ликвидационную команду? – Спросил подчёркнуто на “вы” у Комарова Леонов, главный чекист города, руководивший успешно выполненным мероприятием. 

Вторым сегодня важным делом. Рано утром тоже славно поработали, ликвидируя «население» городской тюрьмы на Красногвардейской.

“Куда, куда – в крематорий!” – зло подумал Комаров, но взял себя в руки и  сказал вполне спокойно: –  Валентин Иванович! Ты меня удивляешь. У тебя сейчас главное – ДнепроГЭС. Там твой сводный полк, там необходим каждый штык и каждый наган.

Впрочем, если будет возможность, откомандируй пяток самых хладнокровных и ответственных в Особый отдел фронта. Ну, что я тебе лекции читаю. Немец на Хортице, с минуты на минуту будет в городе. Грузитесь в свои  “буржуйские” экипажи и большими прыжками на Шестой посёлок… Ни пуха, ни пера!..

Леонов подошел ко всё ещё томящимся в строю ликвидаторам.

– По машинам!

Строй тотчас распался и народ хаотично рванул через улицу к трём “ЗИС-5”, оборудованным для перевозки заключённых. На этот раз в кузовах воронков  вместо антисоветского элемента скрючились отборные сотрудники органов, цвет Запорожского НКВД.

Сам Леонов молодцевато вскочил в кабину первой машины, и колонна тронулась в Соцгород, более известный народу, как 6-й посёлок...

Комаров внешне спокойно сел в горкомовскую Эмку и укатил в обком на совещание с неожиданно прибывшим ночью Главкомом Юго-Западного направления маршалом Советского Союза Будённым. В обкоме уже вторую неделю, после внезапного вызова Первого секретаря обкома Матюшина  в Киев, командовал друг Комарова Андрей Павлович Кириленко, второй секретарь обкома. Солнце стояло по-летнему почти в зените, источая благодатный августовский зной. С Хортицы доносилась артиллерийская пальба. Немец мог  появиться на улицах бесхозного города в любую минуту.

Народ по такому случаю устроил разнузданный грабеж магазинов и складов. Проезжая по Карла Либкнехта, Пётр Николаевич хотел было тормознуть у магазина “Хлеб – бакалея”, из дверей которого  десятки людей, в основном крепких мужиков, невесть как открутившихся от мобилизации, тащили мешки с мукой, крупами, сахаром. Дебелые тётки пёрли коробки макарон и даже ящики с бутылками “Нарзана”. Хотел выйти и пальнуть из нагана в эту озверевшую толпу хотя бы для самоуспокоения. Но шофёр понял намерение  шефа и отрицательно покачал головой, дескать, нельзя, растерзают на раз…

– Будь человеком, тормозни на минуту! – приказал-попросил водителя. Тот, скрипя сердце, нажал на гальма.

Опустив стекло, Первый секретарь высунул волосатую руку и с наслаждением расстрелял обойму в клокочущее человеческое непотребство.  Никто даже не обернулся на выстрелы, лишь одно витринное стекло лопнуло легко, почти беззвучно, некрасиво опав у стены, и, похабно разбросав отвратительные варикозные ноги, осела у ступенек магазина красномордая тётка, рассыпав сумку то ли с сахаром-песком, то ли с манной крупой...

– Поехали! Сейчас кугутня недобитая богует. Выходит, зря мы их четверть века перевоспитывали. Только в шлейке ходить могут. Ничего, мы ещё вернёмся. Всем воздадим…

Алексей Кириленко, тридцатипятилетний голубоглазый здоровяк, подающий большие надежды в смысле партийного роста, уже второй секретарь Запорожского обкома, нервно докуривая “казбечину”, топтался у стола в овальном зале заседаний на втором этаже обкома партии. Во главе знакомого партийцам длинного, как взлётно-посадочная полоса аэродрома, стола вольготно расселся в неказистом казённом кресле Семён Михайлович Будённый.

Увидев нового человека, маршал радостно улыбнулся, отодвинув исчёрканную цветными карандашами карту-километровку города и окрестностей. Пригоршня карандашей разбежалась по столу, часть их сумела спрыгнуть на пол...

– Ну что там, на свежем воздухе? – Нетерпеливо спросил Семён Михайлович, вынув из хорошо початой  коробки “Казбека” папиросу и постукивая её мундштуком по поверхности стола, чтобы тщательно вытряхнуть табачную пыль.

– Да я и сам без всякой связи остался. – Негромко ответил Комаров. – Слышно только, что на Хортице бой продолжается, возможно, наши зенитчики ещё ерепенятся…

– Ну а ты тогда, секретарь, сам чем занимался полдня?

– Я это, товарищ маршал, управление НКВД и тюрьму ликвидировал…

– То есть, если я правильно понял, вместо того, чтобы защищать плотину и промплощадку, ты полк здоровых мужиков на подтирание говна завязал?

На помощь ошарашенно озирающемуся Комарову пришёл друг ситный Кириленко.

– Ну, кто вам только такое сказал, Семён Михайлович? Сводный полк НКВД геройски бьётся за удержание гидростанции, а в спецоперации было задействовано всего лишь… сколько, товарищ Комаров?

– Три десятка сотрудников. Все получили новые задания и приступили  к выполнению… Сейчас во главе с Леоновым на пути в Соцгород…

– Ну вот, видите, Семён Михайлович, все основные силы на защите ДнепроГЭСа…

Будённый устало зевнул, отрешённо побарабанил по столу пальцами, подкрутил правый ус.

– Время течёт, как вода. Уже шестнадцать ноль-ноль. Убивает отсутствие связи. Что докладывают посыльные? – обратился маршал непонятно к кому.

– Разрешите мне, Семён Михайлович, – на правах хозяина кабинета встал, одёрнув гимнастёрку, Кириленко, – только что прибыл мотоциклист с острова Хортица. Доложил, что бой практически закончился. Обе батареи – шестая и третья – полегли полностью, с десяток  бойцов третьей батареи вроде на двух лодках перебрались на правый берег в районе Верхней Хортицы и попробуют пробиться к своим у плотины… Немец обустраивает плацдарм на Хортице…

– А что с мостом через Новый Днепр?

– А-а…мост… Нет больше моста Стрелецкого… Всё-таки, сумели подорвать… Мотоциклист еле проехал на Левый берег, мост был битком забит гражданскими и ополченцами… Молодцы, кто взорвал! Красивый был мост, очень красивый… – отчётливо ответил Кириленко, зачем-то массируя себе виски загорелыми руками.

В этот момент за окнами глухо забухали неблизкие взрывы. Стёкла жалобно задребезжали, но уцелели благодаря дальности события.  

– Что за обстрел? – Вскинул брови Будённый.

– Немец, гад, на Хортице уже, как дома, расселся. Оттуда и дубасит… – продолжил пояснять Кириленко.

На улице опять шарахнуло, на слух - значительно ближе.

– Так это же где-то рядом с нами гансы землю роют.  Товарищи руководители!  Надо побыстрее закончить разбор обстановки и перебазироваться ближе к плотине. Надо не допустить захвата ДнепроГЭСа и перескока по нему противника на Левый берег.

Буфетчица по знаку Кириленко занесла поднос, нагруженный  бутербродами и стаканами с чаем. Мужики без приглашения потянулись к стаканам и разобрали скромную снедь.

Опять за окнами пару раз напомнили о себе разрывы снарядов. Похоже, на улице Тургенева. Совсем рядом.

– Значит так… – Сказал, вытирая усы носовым  платком, Будённый. – Ток в обед отключили? Отключили. За истёкшее время должны бы уже обеспечить подготовку турбин к выведению из строя… Кто там у нас на Правом берегу командует?

– Предгорисполкома товарищ Скрябин и, судя по времени, уже добрался и руководитель сводного полка НКВД товарищ Леонов, он член бюро горкома партии. С ними связь через посыльных мотоциклистов. – подал голос Комаров…   

– Ну да, трамваи ведь уже два часа как не ходят. – Жёстко улыбнулся в усы Семён Михайлович. – У меня в военсовете Юго-Западного направления тоже такой член имеется. Никитка Сергеич. Тот ещё член, моржовый, скажу я вам. Так и он больше недели ни слуху, ни духу. Живой ли? Хоть бы в плен не попал.

Вот я и говорю, что настоящие корчагинцы, как Брежнев, Корниец или хотя бы тот же Хрущёв, не растерялись, они местные, степной хохляцкой породы. Им самое время семьи и родню в эшелоны загружать, барахло упаковывать. Поэтому не будем гадать, где икру мечут упомянутые выблядки… Найдутся, если живы и не дезертировали. И твои члены доедут когда-нибудь на Правый берег…

Чёрт-те что у вас тут! Ни  фронта, ни штаба, прямо гоголевская жуть  за окном. Анархия!.. Я в гражданскую подобную нечисть лично решал за пять минут!.. Придётся доложить Верховному…

Ты лучше скажи, как будут выведены из строя агрегаты станции? – Вернулся в реальность и продолжил выяснение обстановки маршал. – Готовы ли к подрыву моста с Правого берега? Закончено ли минирование тела плотины?..  Вчера  же все команды прошли…

– Вроде каким-то образом замкнут генераторы “на себя”, то есть всё там поперегорает на-вухналь… У меня по физике тройка была, сам это не совсем ясно представляю. Но главинжу Шацкому мы полностью доверяем. Надёжный, преданный делу партии большевик… Он мне ещё до обеда, когда решали по отключению энергоснабжения города и промплощадки, докладывал, что минирование плотины и моста закончено. Правда, кто даст команду включить рубильник? Ведь потом обратного хода уже не будет до полной победы над врагом. Дело исключительной государственной важности… – пояснил Андрей Кириленко.

За окнами, примерно на углу улиц Тургенева и Розы Люксембург, грохнули почти одновременно два артиллерийских разрыва. Стоявшие у стола Комаров и Кириленко инстинктивно присели.

– Ну вы и бздуны, едрёна мать! – засмеялся Семён Михайлович то ли насчёт того, что присели, то ли из-за их нерешительности по взрыву электростанции. – Я дам добро, пиши, Андрей!.. Ещё утром я от товарища Сталина окончательное благословение получил. Ставка в курсе… Пишите:

Товарищу Шацкому Г. А.,

Командиру охранного полка НКВД

Приказываю:

Первое. Вывести из строя генераторы  – в 18.00.

Второе. Взорвать мост с правого берега на плотину – в 19.00.

Третье. Взорвать плотину – в 21.00.

Исполнение доложить лично в 22.00 в помещении горкома партии.

Главком Юго-Западного направления

Маршал Советского Союза                   С. Будённый

Вот то-то и оно! Учитесь жить, хлопцы… Кириленко, печатай приказ в трёх экземплярах и пошли для уверенности двух мотоциклистов разными дорогами…

И будем заканчивать трали-вали, пока по башке не получили, где-то рядом колотят… Я уже не буду заезжать в штаб фронта, поеду прямо в Днепропетровск, там, полагаю, не легче. Танки сопровождения заправлены? Проскочим Левым берегом, через Синельниково!

Напечатали? Давай подпишу! Вперёд!.. Так-растак, перетакивать не будем… Схожу руки вымою, а вы пока определяйтесь, на каком мы небе…

Вечером 19-го августа, чуток умывшись и побрившись, энкавэдисты сидели в буфете станции Запорожье-Второе, отмечая успешную ликвидацию своей “конторы” и благополучный исход патрульного выезда в Соцгород. Получилось очень даже мило. Всех энкавэдэшников, выживших на Правом берегу и героев ликвидации здания Управления, записали в штабе Южного фронта на усиление Особого отдела фронта и уже поставили на довольствие. Валентин Иванович Леонов всё устроил. Гигант мысли. Своих не забывает. Жизнь продолжается!..

ДнепроГЭС взорвана, тока нет и на обеденных столах старорежимно скупо светили керосиновые лампы-фонари путевых обходчиков. С Петлюком по пьяни разоткровенничался его коллега Евгений Стусь.

– Слышь, Пётр, как начали факелы в камеры кидать, то вою было от горящей нечисти, считай, до верхнего этажа… Прямо мороз под лопатки пробирал. Хорошо, что нас толково проинструктировали насчёт того, что когда кинул факел, то дверь камеры прикрой. А то бы пламя могло другой раз вырваться в коридор и хрен его знает, чем бы и для нас самих дело обернулось. Небось, многие из нас обгорели бы. Ты какую подпаливал?..

– Третью, там дезертиров было набито штук двадцать. Хорошо занялись, одним сполохом… Мне их вытьё было,  как лай бешеных собак… Давай выпьем! Будь!..

– Твоё здоровье!.. А я – девятую. У меня те, кто отказывался скот угонять в тыл, несознательный колхозный элемент, а также паникёры – распространители слухов…  Тоже завывали, как в Киевской опере… Да!..

Слышь? Рядом со мной Гузькин у восьмой камеры работал, там сидела мразь с “Днепроспецстали”, те, что заводскую техдокументацию то ли не в тот эшелон засунули, то ли вообще по дороге на погрузку потеряли.  Десяток отпетых вредителей в очках и шляпах. Так, представляешь, этот Гусёк камеру отпер, заглянул в неё с факелом, а потом вдруг выскочил оттуда, как ошпаренный, факел на пол бросил и плакать начал. Говорит мне, стуча зубами, что там своего отца узнал, дескать, с месяц как пропал из дому… Мол, никто не знал, куда…

– Ну и слизняки пошли!  Совсем кадровая работа ослаблена… Ужас!.. И чем всё кончилось? Я когда третью подпалил, сразу на улицу выбежал, там должен был Комаров подъехать с проверкой…

– Ну, ничего страшного. Я факел Гуська поднял и в дверь той камеры сунул. Всё путём! А Гузькин незаметно как-то на свежий воздух поднялся… Надо бы старшим товарищам доложить об этом негативном эпизоде, так они же после отъезда Комарика драпанули все, ты же знаешь…

– После войны доложишь, нам с тобой сейчас надо не зевануть последний “воронок” на 6-й посёлок… А то придётся пехом топать. Давай завтра со штаба фронта начнём. Генерал Запорожец штаб в другое место передислоцирует… Отрешим с питанием и жильём. Назначаю на 8.00. Усёк?.. – закруглил встречу Петлюк, по-дружески потрепав Стуся по грязному, смердючему от трудового пота загривку и прощально махнув рукой коллегам за соседними столиками…

Сидевший за одним из них Минченко вскочил было попрощаться с Петлюком, но увидя, что тот уже отвернулся и устремился к двери, расстроенно осел на стул и уставился в стакан. А ведь и он тоже старался во-всю. Важную функцию по предварительному связыванию антисоветского элемента шпагатом перед уничтожением контры Минченко на пару с Федюниным выполнил всего за три часа! Но никто их не только не поблагодарил перед строем, а даже воспитательным матом не покрыл в сортире… Вот так, стараешься, стараешься, а тебя в упор не замечают…