Первая русская народная республика «Желтуга»

Только Желтугинская республика обладала всеми качествами т.н. «народного государства» – выстроена снизу, проведены всеобщие выборы органов власти, написана Конституция. ПротоСША, недаром она получила второе, неофициальное название «Русская Калифорния» – её «граждане» считали идеалом именно Америку.
Весной 1883 года на притоке Амура, реке Желтуге были обнаружены крупные золотые месторождения. И на эти прииски устремились тысячи людей. Если к осени 1883 года тут жили около 1 тыс. человек, то к окончанию «государственности», в 1886-м – примерно 14 тыс. человек.
Юридически эта территория принадлежала Китаю, отстояла километров на 5-10 от границы с Россией. Но в этом труднодоступном, лесистом крае к началу работы приисков отродясь не было ни чиновников, ни силовиков обеих стран. Идеальная ситуация для организации жизни, как хочешь.

Колонисты сразу избрали артельную форму собственности на этой территории. Бригада состояла обычно из 10-15 человек, на каждую приходилось по несколько десятков метров вдоль ручьёв и самой реки (обычно 3-4 шурфа). Первое руководство прибывающим сюда людом взял союз артелей – первых поселенцев. Тоже фактически американская ситуация – почти первый корабль колонистов «Мэйфлауэр» отцов-основателей США.

 

И сразу же в новообразованной колонии всё пошло наперекосяк. Неформальное лидерство на Желтуге захватили уркаганы – беглые каторжники, «спиртоносы», а также всякого рода авантюристы, ехавшие сюда со всего мира. Артельщиков грабили – и защиты им было искать не от кого, правдоискателей просто убивали, в городке расплодились игорные дома, царило почти повальное пьянство и блуд. На последнее стоит обратить особое внимание. В самом начале «государственности» союз артельщиков постановил, что здесь не будет женщин, якобы, где женщина – там поножовщина и разврат. И Желтуга погрузилась в гомосексуализм. Позднее поляк Носовский писал, что «в этот грех впала половина населения колонии, даже бывшие крестьяне, которые, как казалось, должны быть стойки к морали».

Последней каплей стало убийство в декабре 1884 года местного повара. Его не просто убили – эка невидаль, убивали каждый день – но и разрубили на куски. Так уркаганы хотели показать, «кто здесь власть».

Союз артельщиков, который, казалось, потерял политическое влияние в колонии, смог бросить вызов этому беспределу. Этот Союз заседал неделю. Итогом посиделок явилось решение, что «республике» нужен президент и парламент. Причём президент должен быть «боевым малым, чтоб была сила противостоять гнидам».

На общем сходе было решено разделить прииск по числу зимовьев на пять участков, которые получили название штатов (4 зимовья были «белыми», 1 – китайским). В каждом штате жители должны были выбрать из своей среды двух старост сроком на 4 месяца.

Во главе республики находился «старшина», или «президент» – он избирался всеобщим голосованием по всем пяти штатам. Представителей штатов – 10 человек, образовывали парламент. Сходом были установлены три основных принципа существования «русской Калифорнии»: выборность органов самоуправления, товарищество артелей (кодекс экономических взаимоотношений) и свод Законов, которые формировали Конституцию. При всех неразрешимых противоречиях устанавливалось верховенство «закона Моисеева», т.е. Ветхого Завета (и в этом тоже отсыл к США, где Библия – одна из основ государства).

 

Первым президентом был выбран Карл Карлович Фоссе – австро-венгерский подданный из Триеста. Ещё по одной версии его звали Адольф Карлович Фасс, и был он родом из австро-венгерской Богемии. Наконец, была и третья версия его имени – Карл Карлович Иванко – онемеченный русин, родом с территории нынешней Словакии. Такое разночтение было связано с тем, что Желтуга была местом, куда стекались люди со всего мира, многие были не в ладах с законом, и даже здесь предпочитали не раскрывать своей подлинной биографии. Несомненно было только одно – первый президент был как минимум бывшим подданным Австро-Венгрии и носителем немецкой культуры.

Забегая вперёд скажем, что вторым президентом «русской Калифорнии» был выбран горный мастер Еремей (Иеремия) Сахаров – молоканин (русский баптист), родом откуда-то из Грузии.

Немцы и русские сектанты вообще преобладали во всех выборных органах власти. Из 10 членов первого парламента 2 были китайцы (это и понятно – они избирались от штата, населённого только китайцами), 5 русских сектантов (молокане и старообрядцы), 1 остзейский немец, 1 русский (студент-недоучка из Санкт-Петербурга) и 1 поляк. В следующих парламентах это соотношение русских сектантов (половина) и выходцев из Европы или с западных рубежей Российской империи сохранялось.

В руках президента и парламента находилась вся административная и судебная власть. Старосты решали дела гражданского характера и мелкие уголовные дела, наказание за которые не превышало 100 ударов (основным наказанием в Желтуге были выбраны телесные, тюрем здесь не было). О каждом случае наказания староста обязан был докладывать президенту. Все вместе старосты формировали первую инстанцию суда. Все остальные серьёзные дела решал президент, выступая в качестве второй инстанции. К разряду самых тяжких преступлений относилось убийство. Суд по нему вершил общественный сход – т.е. элемент прямой демократии, одновременно и референдум и суд присяжных. Сигналом к общему сходу был выстрел из двух пушек, расположенных на Орликовом поле. Выстрел из одной пушки созывал на совет старост.

Законы формировали своего рода «конституцию» Желтугинской республики. Следование её законам было обязательным для всех, проживавших на территории «русской Калифорнии». Конституция была записана в пяти экземплярах и была разослана по штатам, где после прочтения её вслух старшиной все старатели обязаны были её подписать.

 

Несмотря на то, что одним из элементов системы управления был Ветхий завет, особой внешней религиозности тут не наблюдалось. Несмотря на то, что около 40% населения составляли православные, они за 3 года существования республики так и не поставили здесь церковь и не завели священника. А на представителей остальных конфессий приходился один молельный дом, которым управлял беглый каторжник Соломонов, молоканин. Над входом в молельный дом была выведена надпись «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы». Молокане, лютеране, старообрядцы, католики и т.д. молились тут по очереди, «священником» выступал кто-то из их среды, лучше всего знавший Писание. Одним из первых указов президент Карл Карлович упразднил церковные таинства венчание, отпевание, крещение как обязательные (это было правилом в Российской империи). Фактически это был в России первый случай отделения церкви от государства.

Ну а первым указом президента стала отмена прежней нормой о недопущении в Желтугу женщин. Фоссе повёл яростную борьбу против гомосексуализма, поразившего здешнее общество. За мужеложество полагалось 500 ударов плетью – фактически это был аналог смертной казни. Среди других подобных мер наказания были – 200 ударов палкой за ночной шум, за открытое пьянство – 100 розог. Каждый наказанный изгонялся из поселка без права возвращения, и на границе колонии получал еще 100 добавочных ударов. В экзекуторы, кстати, были взяты выходцы из местных, сибирских и дальневосточных, народностей – буряты, орочи и т.п. – чтобы у тех не было привязанности к какой-либо общине. Функции милиции исполняли сами поселенцы – «достойные люди», избираемые на сходе в каждом штате.

В первый же месяц работы на посту президента Фоссе распорядился создать больницу. В ней были 15 коек с мягкими войлочными подстилками, с чистыми белыми простынями, с набитыми соломой подушками, с байковыми одеялами. Во второй палате располагалась аптека. В третьей – амбулаторное отделение для приходящих больных. В четвёртой палате помещалась больничная прислуга, там же находилась кухня. Больные, поступившие в больницу, лечились на общественный счет и находились на полном обеспечении – утренний и вечерний чай, завтрак и обед из трех блюд. Содержание больного обходилось в 3-5 рублей в день, огромные деньги по тем временам. В месяц набегало 1,5-2 тыс. А ещё необходимо было содержать цирк (там на ставке работали атлеты, фокусники и борцы), пожарную станцию, обустраивать город, и т.п. Самому президенту было установлено жалованье 400 рублей в месяц (как генералу в Российской империи), старостам-депутатам – по 200 рублей в месяц, огромные деньги. Где же республика брала деньги?

Парламент установил такую налоговую систему. Каждый торговец должен был вносить в казну 10% стоимости своих товаров. Те, кто торговал водкой и прочими спиртными напитками, платили 25%. Содержатели трактиров и увеселительных заведений сдавали 20% месячного дохода. Владельцы казино (тут были два зала с рулеткой) – 80% дохода. Личные доходы артельщиков-золотодобытчиков налогами не облагались (система подоходного налога в то время вообще почти нигде не применялась в мире).

К концу 1885 года преступность в колонии была почти побеждена (во всяком случае тяжкая), гомосексуализм сошёл на нет (за год сюда прибыли около 1 тыс. женщин, из них половина – китаянки, они же, китаянки, были основными работницами публичных домов), налажена почтовая и торговые связи с факториями на русской территории.

 

Разумеется, такая республика не могла остаться незамеченной – ни в России, ни в Китае. Информация о ней стала доходить до простых людей (к примеру, было несколько репортажей в прессе Иркутска). А это уже пахло серьёзной крамолой, и могло подорвать основания обеих деспотий. Ранней весной 1886 года сюда прибыли российские и китайские отряды. Китайцы своих подданных казнили, россияне – просто разогнали, предварительно выявив беглых каторжников.

Карл Карлович Фоссе, кстати, отбыл в Калифорнию. Там его следы затерялись (возможно, в очередной раз он просто поменял имя). Часть «русских калифорнийцев» перебралась на золотые прииски на реке Гилюй, тут же, в Приамурье. Там они создали аналог Желтугинской республики – Гилюйскую, которая, с перерывами, существовала вплоть до 1922 года – правда, без особого размаха (с претензией на собственную государственность).

«Не может не поражать тот факт, что эта многотысячная колония, объединённая жаждой наживы и сформированная из крайне неблагонадёжных разноплемённых социальных элементов, сумела прийти к выводу о необходимости формирования сильной централизованной власти, основанной, что примечательно, исключительно на русских принципах государственного строительства и в духе русских традиций. Желтуга – изумительный образчик народного самоустройства, выработавший законы на базе собственной практики» – пишет об этой республике один из современных историков.

Правда, он забывает указать, что традиции, может быть, и были российскими (в духе Новгородской и Псковской республик), но государственность тут начала складываться только при правителе-немце и «русских протестантах» – различного рода сектантов с их традициями честного труда и распределении ответственности.

Желтугинская республика – это урок для тех россиян, кто в будущем займутся государственным строительством в обновлённой России. И хороший пример для скептиков, уверенных, что русские не способны к самоорганизации. Способны – но под началом элиты с протестантским духом.