Либералы и автократы. Истоки и закономерности

Профессор Европейского университета в Санкт Петербурге Дмитрий Травин написал книгу «Особый путь» России: от Достоевского до Кончаловского. Ироничные кавычки должны означать, что Россия обычная страна, а не какая –то особая. А  концовка в заголовке “от Достоевского до Кончаловского” указывает на то что, в России остается существовать два философских взгляда на прошлое и будущее России (см. ссылку Западники и славянофилы https://istoriarusi.ru/imper/zapadniki-i-slavjanofily.html)

Главное отличие западников от славянофилов – в оценке роли личности и государства. Для западников характерны идеи либерализма, то есть свободы личности, ее первичность перед государством. Для славянофилов главное – государство, а личность должна служить общей идеи. Если у первых основой является либерализм, то у вторых автократия. Для славянофилов достаточно трех столпов: православия, самодержавия и народности. А западники считают, что Россия вырвется вперед, если овладеет достижениями запада.

Но тех и других объединяют методы познания: изучение опыта прошлого, опускаясь на глубину веков. Разъединяет, - что опыт разный: свой доморощенный для повторения, а чужой для заимствования. Но легко установить, что ошибаются те и другие, если за изучением прошлого опустимся на доисторическую глубину миллионов  лет.

Для решения задачи нужны не “статистические данные” вековых давностей (как было у нас и как у соседей в Европе), а изучение социальной природы наших древних прародителей, живших много миллионов лет назад. А как это сделать подсказывают исследования, о которых пишет Мейтленд Иди в книге «Недостающее звено» (см. ссылку https://www.litmir.me/br/?b=253492&p=26 )..

   - Приступить к поискам лучше со стороны, помеченной "социальная структура", и рассмотреть, в какого рода группы, скорее всего, объединялись эти первые ступившие на землю человекообразные обезьяны. Но возможно ли установить, какими они были, столько миллионов лет спустя?

Установить — нет, но предложить достаточно правдоподобные догадки, пожалуй, можно. Поскольку древние гоминиды находились в тесном родстве с предками шимпанзе и поскольку они делили среду обитания — саванну — с предками павианов, полезно будет в поисках данных об их социальной структуре обратиться к наблюдениям за ныне живущими потомками этих двух обезьян. Между этими сообществами существует много важных различий, но тем интереснее сходство, которое между ними есть. И наиболее интересно, конечно, то обстоятельство, что их сообщества высокоорганизованны. <…>

Сообщества павианов или шимпанзе — это вовсе не случайное скопление прыгающих, вопящих взбалмошных диких тварей; наоборот, эти сообщества удивительно устойчивы, дисциплинированны, и обычно в них царит полный порядок, поддерживающийся благодаря сложному взаимодействию пяти основных факторов. <…>

Одна из наиболее характерных особенностей стада павианов (пятый фактор) — это доминирование самцов. Во многих изученных стадах павианов имеется самец номер один, которому остальные самцы во всем уступают. (Нередко в стаде бывают два доминирующих самца — или даже три и больше, — они объединяются, чтобы удержать за собой главенствующее положение, сохранить которое в одиночку им не удалось бы.) Прочие самцы располагаются в нисходящем порядке по остальным ступеням иерархической лестницы. Хотя непрерывно происходят мелкие стычки за более высокое положение, а порой и длительные ожесточенные схватки за место наверху (чего, собственно, и следует ожидать, поскольку именно туда устремляются наиболее сильные, смышленые и решительные животные), иерархия подчинения, раз сложившись, оказывается весьма устойчивой. Животные с высоким положением живут припеваючи — остальные всегда готовы без спора уступить им пищу, самку, удобное место для спанья, обыскивать их или подставлять себя для обыскивания и т. д.

       Как видим, полная идентификация с человеческим материалом. Даже в социальной иерархии.

- Собственно говоря, именно поведение подчиненных животных обеспечивает постоянный порядок в стаде, а вовсе не свирепость доминирующих самцов. Животные, стоящие на низших ступенях иерархической лестницы, покорны, они знают свое место так же, как мелкий служащий страховой компании знает свое место и не пробует спорить с директором. Страховая компания долго не просуществовала бы, если бы мелкие служащие постоянно возражали директору или если бы директор считал необходимым каждые несколько минут выбегать в коридор, бить себя кулаком в грудь и кричать: "Я здесь хозяин!" <…>

У шимпанзе доминирование проявляется далеко не так четко, как у павианов. Члены группы относятся друг к другу очень терпимо, и точный статус нередко оказывается затушеванным. У павианов же иерархия соблюдается очень строго. Такая разница, как полагают, возникла из-за различия в образе жизни этих двух видов. Стадо павианов обитает на земле, где естественный отбор активно способствует появлению крупных агрессивных самцов, способных защитить стадо от хищника или хотя бы отвлечь его внимание ложными атаками, пока самки и детеныши убегают к спасительным деревьям. В результате у павианов половой диморфизм выражен очень ярко, то есть самцы заметно отличаются от самок. Они крупнее (порой вдвое), гораздо сильнее, их клыки и челюсти много больше, а темперамент воинственнее, и они никому не спускают ни отступлений от правил поведения, ни покушений на их статус. Кроме того, они очень ревниво относятся к "своим" самкам, когда у тех начинается течка. Все эти черты способствуют возникновению авторитарного сообщества, где доминирующий самец, даже не оскаливая зубов, одним взглядом ставит на место забывшегося подчиненного самца.

Эта авторитарность сообщества павианов всегда производила большое впечатление на наблюдателей. Мощная иерархия с ее многообразием нюансов угрожающих сигналов ("Берегись, я очень опасен") и не менее важными ответными знаками умиротворения ("Я знаю, я ничего дурного в виду не имею"), вне всяких сомнений, является той силой, которая скрепляет сообщество и препятствует потенциально опасным и чрезвычайно раздражительным животным разорвать друг друга в клочья. <…>

       Теперь про шимпанзе.

--Жизнь сообществ шимпанзе даже еще более сложна, чем у павианов, так как роли в ней распределены не столь строго и остается больше свободы для выражения индивидуальности. Поскольку шимпанзе живут в лесу, где наземные хищники угрожают им гораздо меньше, им незачем быть настолько драчливыми и тесно сплоченными, как павианы, и они такими не стали. По той же причине половой диморфизм у них выражен гораздо слабее. Хотя их сообществам присуща иерархия, она далеко не так четка и строга, как у павианов. Сообщества шимпанзе много более свободны, восприимчивы к новому и терпимы. 

У животного с интеллектом шимпанзе, чей спектр различных реакций, куда более широкий, чем у павиана, создает возможность для более сложных отношений между отдельными особями, как будто уже брезжит зарождающаяся способность осознавать других. Шимпанзе, вероятно, эгоцентричны на девяносто девять процентов. Но нередко можно наблюдать, как они милостиво делятся пищей (обычно уже насытившись) или совершают еще какие-нибудь действия, позволяющие предположить, что они в определенной мере сознают потребности своих сородичей и считаются с ними. Доминирующий самец, который задал трепку другому самцу или напугал его, тут же прикасается к нему, чтобы успокоить и ободрить. Семейные узы прочны и сохраняются долго. Отчасти это объясняется тем, что шимпанзе взрослеют очень медленно, и детеныш, подрастая, сохраняет тесную связь с матерью, а также со старшими братьями и сестрами. 

       Из этого социально – биологического обзора следует, что свобода у шимпанзе и автократия у павианов есть следствие условий бытия тех и других. Они легче у шимпанзе и тем свободнее их сообщества. А у павианов с более тяжелыми условиями существования  - автократия. Словом, им не до жиру - быть бы живу. Но те и другие добывали пищу собирательством. А человек, чтобы прокормиться, занимался еще охотой. Коллективной охотой.

В этой связи еще одна ссылка на тот же источник:

--важнейший аспект группового поведения хищников состоит в том, что они делят добычу между собой. Правда, львы рычат, дерутся, иногда даже убивают друг друга возле туши (что указывает на неполную эволюцию группового поведения: они научились сотрудничать во время охоты, но не за пиршественным столом), однако гиены и гиеновые собаки ведут себя гораздо пристойнее. Гиеновые собаки в этом отношении чрезвычайно щепетильны. Молодые животные в стае бегут медленнее взрослых и, естественно, поспевают к добыче последними. Взрослые собаки, как правило, ограничиваются двумя-тремя кусочками, затем отходят и ждут, пока не насытятся молодые, и только тогда приступают к еде по-настоящему. Иногда к этому моменту от туши не остается почти ничего, и, оставшись голодными, они вынуждены вновь отправляться на охоту, но забота о молодом поколении очень важна для вида, у которого смертность среди взрослых особей, по-видимому, весьма высока. Пока щенки гиеновой собаки еще настолько малы, что не способны следовать за стаей и вынуждены оставаться в логове, они покусывают и тыкают возвратившихся охотников в уголки пасти, и те отрыгивают мясо. Одна охромевшая собака, которая не могла следовать за стаей, прибегла к тому же способу и тоже получала отрыгнутое мясо, то есть осталась в живых благодаря помощи других членов стаи.

Если у собирателей тяжелые условия среды обитания требуют авторитаризма, то у охотников все наоборот: чем тяжелее (собачкам в сравнении со львами), тем “ответственнее” поведение членов сообщества. Как результат свободы каждого.  (еще не осознанная, а прочувственная необходимость свободы; это предтеча

либерализма как приоритета прав и индивидуальных свобод человека). При этом отсутствует доминирование.

- Еще один любопытный аспект групповой жизни хищников заключается в разнообразии — и малой степени выраженности — доминирования в их сообществах. Для того чтобы животные могли сотрудничать во время охоты, агрессивность в их взаимоотношениях должна как-то сниматься или подавляться. Но при жестком соподчинении это очень трудно. Попробуйте представить себе сознающих свой статус павианов, которые настолько забыли взаимную враждебность и страх, что способны дружно заняться совместной охотой. Хищники же охотятся так постоянно. У львов самцы доминируют над самками, но только потому, что они сильнее. Самки отнюдь с этим не мирятся и при попытке отобрать у них лакомый кусок нередко вступают в драку.

Среди самок — а им принадлежит главная роль в охоте — также не соблюдается никакой иерархии. У гиен доминирующее положение в стае принадлежит самкам, но собственной иерархии ни среди самцов, ни среди самок также не существует. Сообщество гиеновых собак характеризуется терпимостью и дружелюбием; степень доминирования меняется от стаи к стае, но оно никогда не бывает сильно выраженным. Да и вообще, по-видимому, отражает оно в основном взаимоотношения между конкретными животными.

        Нашему древнему предку в условиях жестокого естественного отбора для выживания понадобились как собирательство, так и охота, а значит либерализм и автократия стали источником развития человечества через их единство и противоборство. Поэтому спор западников и славянофилов, ищущих свое в различиях неглубокого прошлого, теряет смысл.

Теперь, исходя из рассмотренного общего алгоритма развития как диалектической связки либерализма и автократии, уместно проиллюстрировать это на фактах из исторического прошлого России. Если вести отсчет от Киевской Руси, то российский путь не стал особым, но особенности настолько крутые, что создается иллюзия особого пути.  См. «Влияние Киевской Руси на развитие Европейской цивилизации» по ссылке http://moyaosvita.com.ua/istoriya/vliyanie-kievskoj-rusi-na-razvitie-evropejskoj-civilizacii/   

-«Киевская Русь – пример классического раннефеодального государства. Она соединила в себе черты развитых европейских государств и полудикой Азии. Вобрав черты этих двух миров, Древнерусское государство смогло развить собственную социальную, экономическую и политическую систему, достичь величия цивилизации в крупнейших центрах страны. Западные страны были поражены развитием ремесла, торговли Киевской Руси. Древнерусская культура вообще не имела аналогов в мире и стала образцом культурных достижений для других европейских государств. <…>

Благодаря своей мощной обороноспособности Киевская Русь неоднократно спасала Европу от набегов кочевых племен. Она становилась своеобразным буфером на пути хазар, печенегов, половцев и монголо-татар, которые, потратив свой военный потенциал на территории Руси, уже не были способны продолжать свои захватнические походы на Западе Европы. Таким образом, Русь сохранила европейскую цивилизацию от разрушения, пожертвовав своей судьбой ради Европы, обеспечив ей благоприятные условия для развития»

      Освобождение от татаро – монгольского ига и расширение территории требовали прежде всего авторитарных инструментов. При Иване Третьем наступил конец ордынскому игу, а при Иване Четвертом (Грозном) произошло покорение Казани и завоевание Сибири. Была еще и опричнина. А после кончины царя ослабла автократия и началось “смутное время”. Был и Борис Годунов (см. ссылку Борис Годунов - реформатор России)

.  

--Судя по всему, Годунов вполне мог оставить о себе память как о блестящем правителе, но этого не произошло. Народ не воспринял его, как Богом данного царя. Его не боялись, как раньше Ивана Грозного, его не любили, как позднее Михаила Романова. Его терпели лишь как ловкого пройдоху, интригой овладевшего чужим троном, ему не прощали просчетов и не испытывали благодарности за его дары. И это отношение было присуще всем слоям общества – от простого народа до боярства. И никто лучше самого Бориса не понимал сложности его положения. Уже венчанный на царствие, он продолжал опасаться за свою судьбу.

Можно с уверенностью говорить, что правление Годунова носило, по сути, реформаторский характер. Построив десятки городов, необычайно расширив границы государства, завершив с выгодой давнюю войну со Шведами, разгромив крымского и сибирского ханов, он в то же время всегда с большой милостью относился к народу, помогая бедным и обескровленным, зазывая население на новые земли и осаживая там людей послаблениями в налогах. Борис Годунов без сомненья был фигурой передовой, преисполненной мыслью государственного масштаба. Трудно предсказать, как сложилась бы судьба России, проживи Годунов дольше. Возможно, победив самозванца и обуздав смуту, он укрепил бы свою власть и продолжил бы свои начинания.

      Если царствование Ивана Грозного это путь к установлению «самодержавной» власти, то после «cмутного время» как непродолжительного ослабления авторитаризма авторитарная власть вернулась уже при Романовых. А c Петра Первого начался  форсированный путь развития России в XVIII веке.

Но тормозящей эффект от автократии проявился еще при Петре. Как деспот и тиран, он выжимал из системы максимум.  Жестокий, но реформатор. По факту. При Екатерине система еще сохранялась, хотя как просвещенная самодержица понимала минусы крепостничества, но осознавала свою зависимость от дворянства, поскольку это давало простую модель управления: верховный правитель, помещик, крепостной народ. При Александре Первом проявлялись попытки реформирования, но после декабристов и уже при Николае палкине все остановилось, пока все не провалилось после Крымской войны. Поэтому приход либерального реформатора  Александра Второго и отмена крепостного права были предопределены и ряд либеральных реформ (см. ссылку https://istoriarusi.ru/imper/reformy-aleksandra-2.html ).

Реформы Александра 2 имели следующие последствия для России

- Созданы перспективы для построения капиталистической модели экономики. В стране был снижен уровень государственного регулирования экономики, а также создан свободный рынок рабочей силы. Тем не менее, промышленность не была на 100% готова к восприятию капиталистической модели. Для этого требовалось больше времени.

 -Заложены основы формирования гражданского общества. Население получила больше гражданских прав и свобод. Это касается всех сфер деятельности, начиная от образования, заканчивая реальными свободами на передвижение и труд.

-Усиление оппозиционного движения. Основная часть реформ Александра 2 были либеральными, поэтому либеральные движения, которые были подавлены Николаем Первым, вновь начали набирать силу. Именно в эту эпоху заложены ключевые аспекты, которые привели к событиям 1917 года.

Если первые два пункта отражают позитив, то третий только негатив. Это говорит о том, что Александр недооценивал роль сдержек и противовесов при проведении либеральных реформ. Достаточно вспомнить, что на царя совершено семь покушений на протяжении 15 – лет. Александр Третий отошел от либерализма и закрутил гайки, но джин был уже выпущен. Тем более, что Николай Второй с одной стороны как автократ был слабаком, но и либералом половинчатым.

Послереволюционное время характеризуется началом борьбы за власть между коммунистами – однопартийцами, но имеющие разные взгляды на построение  социализма. Cталин победил. Но осуждение его тирании без учета возможной победы конкурентов будет неверным.

Говорят, что история не знает сослагательного наклонения. Но это не тот случай.  Попробуем найти ответ на вопрос, что могло случиться, если бы победил не Сталин, а его противники? Умеcтно сослаться на письмо к съезду Ленина:
«Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».

Про Троцкого не говорим. Его приверженность мировой революции была бы гибельной для одной страны, восставшей против всего мира. Но и с победой Бухарина было бы тоже плохо. Его либеральный призыв к зажиточным крестьянам (кулакам) “обогощайтесь“ с идеей на налогах уже на рыночной основе провести модернизацию. По срокам реализации это явно медленнее, чем ускоренная сталинская мобилизация через коллективизацию и индустриализацию. Сюда же отнесем ГУЛАГ и репрессии. Жестоко и несправедливо – очень. Но могло быть хуже? Могло, если бы не победили в войне, потому что нечем было бы воевать. А неизбежность войны была заложена еще итогами Первой мировой и унизительным для немцев Версальским договором. Как следствие - закономерное появление Гитлера с идеологией нацизма, что превратило мир в трехполярный. Два полюса из них,- объединенный Запад и СССР, - стали натравливать третий друг на друга. Сначала Мюнхенский сговор, а в ответ Пакт Риббентропа – Молотова.

Непредвзятая оценка Сталина вызывает желание оценить его последователей как закономерно слабеющих автократов в свете достигнутого. Холодную войну проиграли. Социально - экономические достижения в стране к этому времени – это финиш у разбитого корыта. По факту. Потом капитуляция  на внешней арене сначала Горбачева, потом Ельцина (вспомним для наглядности пьяного Ельцина, дирижирующего оркестром на проводах наших войск из Берлина) и социально экономические последствия либерализации в экономике. Тридцать лет назад в стране был запрос на потребление, вызванный сплошным дефицитом. А он в свою очередь  был следствием исключительного участия государства в экономике (все планировалось сверху), подавляя инициативу предприимчивых  людей. Поэтому вынесем за скобки жестокость гайдаро—чубайсовских реформ. Могли они быть менее жестокими? В принципе, да. Но необходимость либерализации экономики, чтоб пробудилась инициатива предприимчивых, не вызывает сомнений. Что неизбежно меняет условия среды обитания для всех. Кому - то становится лучше, а кому - то хуже. Но измененное бытие неизбежно меняет и сознание. Если говорить о крайностях, то те, которым стало лучше,  теряют чувство меры и постепенно привыкают к вседозволенности. А крайность из тех, которым стало хуже, означает, что они остаются в плену патернализма и продолжают считать себя людьми, от которых ничего не зависит. Более того, ощущают жестокую фрустрацию. Но чтобы пропасть между теми и другими сокращалась, сегодня необходим автократ, а не либерал. В силу того же закона о единстве и противоборстве противоположностей.

В конце восьмидесятых жизнь потребовала прихода лидера, осознавшего необходимость либерализации. А то, что им оказались последовательно именно Горбачев и Ельцин, а своего Дэн Сяопина не нашлось, так это карта так легла. Случайность в истории, а не закономерность. Но ровно так же, как тридцать лет назад,  сегодня востребован автократ. Справится ли с закономерностью Путин с этой миссией, это отдельная тема.