Чарльз Дарвин - революционер или жертва науки? Ч II

Ницше вполне последовательно полагал, что если принять дарвиновскую эволюцию
за норму, то все традиционные западные ценности требуют радикальной переоценки.
Для объективной и крайне жестокой борьбы за выживание, нужны не христианская мораль и добродетели, а самоутверждение и страстное стремление к власти.
Усли благо - то, что выживает, то основная добродетель - сила. "Что есть благо?
Все, что усиливает в человеке ощущение власти, стремление к власти, саму власть.
Что есть зло? Все, что идет от слабости", Смирение, кротость, пожертвание собой и т.д. - удел рабов и рабской психологии (т.е. христианской). Мораль героя, этого человека Нового времени, это смелость, жизненная ("виталис" - биологическая) сила и, если потребуется, безжалостный эгоизм в борьбе за господство. Героическая личность
должна принципиально освободиться от "вековых оков" христианского дурмана,
этого порождения всего темного, уродливого, отрицающего самое святое - жизнь.
Героическая личность должна освободиться и от любых нравственных сомнений.
Герой стоит выше любых человеческих и божественных законов (Бог умер) и
благодаря своей свободной, независимой воле может реализовать свою уникальную творческую индивидуальность. Ницше надеялся на грядущего, не связанного с прошлым Сверхчеловека, который станет властелином будущего. Он предлагал программу улучшения рода человеческого, благодаря которой, были бы уничтожены "худшие" черты и возникла бы новая раса героев, воплощающих священную для Ницше - Волю к Власти. Как видим, Ницше отлично использовал теорию эволюции для оправдания этических норм, диаметрально противоположных нормам христьианской традиции.

Традиционно, нравственное чувство всегда считалось отличительной характеристикой человека.

В действительности, очень трудно объяснить наличие в нас музыкальных, художественных, этических способностей, которые ничего не дают в смысле выживания. Наоборот. В "Автобиографии", написанной в 1879 г., Дарвин вспоминает: "Сколь трудно, или скорее невозможно, признать, что необъятная и восхитительная вселенная, и в том числе человек, с его способностью заглядывать далеко в прошлое и далеко в будущее, есть лишь результат слепой случайности или необходимости. Когда я думаю об этом, мне хочется увидеть Первопричину, наделенную разумом, до некоторой степени сопоставимым с разумом человека: поэтому  я заслуживаю того, чтобы меня называли теистом... Но здесь возникает сомнение в том, может ли разум человека, который, по моему глубокому убеждению, развился из разума низших животных, заслуживать доверия, когда он делает столь грандиозные выводы".

Говоря о себе, Дарвин глубоко сожалеет о том, что больше не получает удовольствия от природных пейзажей, поэзии, литературы, и утверждает, что превратился "в некую машину, производящую всеобщие законы из большого количества собранных фактов". Он пишет, что раньше любил музыку, но теперь "моя душа слишком иссохла, чтобы ценить её, как в былые времена... В отношении всего, что не связано с наукой, я ощущаю себя увядшим листком. Иногда это заставляет меня ненавидеть науку".