Каким полководцем был Николай II

Сразу после вступления Государя в Верховное командование прекратилось Великое отступление Русской армии

Роковое или спасительное решение?

Лето 1915 года. По раскисшим от дождей дорогам Прибалтики и Белоруссии спешила на восток, уходя от наседающего неприятеля, Русская армия. Немцев нигде не удавалось остановить.

Нарастала деморализация. Комендант крепости Ковно генерал Григорьев бежал в тыл, бросив вверенный ему гарнизон на произвол судьбы. Войска сдавались в плен уже целыми полками.

 

В этот тяжкий час Император Николай II принял решение лично встать во главе армии. Многие расценили это как роковой шаг, кто-то усмотрел в нём коварные происки Распутина и «немки-царицы». Даже большинство министров пыталось отговорить Государя, но тот остался непреклонен. 23 августа 1915 года он принял должность Верховного Главнокомандующего от своего дяди, Великого князя Николая Николаевича.

 

 

Леность или мудрость?

Даже самые рьяные критики решения Государя были вынуждены вскоре признать, что ничего страшного не произошло. Правда, они всё равно отрицали благое влияние поступка Царя на боеспособность армии. Действительно, вполне возможно, что вступление Николая II в Верховное командование просто совпало по времени с преодолением кризиса на фронте.

Уже больше ста лет указывают на три негативных момента решения Николая II: 1) Царь якобы ничего не смыслил в военном деле; 2) он был слишком инертен и ленив для этой должности; 3) будучи в Ставке в Могилёве, Царь не получал информацию о происходящем в столице и упустил бразды правления.

 

Первый и второй доводы отклоняются просто. Николай II осознавал свою профессиональную слабость в командовании войсками. Но он и не пытался строить из себя командира. Всё практическое руководство войсками он возложил на талантливого (как многим казалось) начальника своего штаба – генерала М.В. Алексеева. Это было явно лучше бездарного Великого князя, который, однако, бесполезной активностью всячески изображал собой «полководца», с его столь же бездарным начальником штаба Н.Н.

Янушкевичем.

Что касается третьего момента, то его можно трактовать двояко. Ведь в случае революции в столице, Царь на какое-то время оставался вне её удара и имел возможность её подавить. Так бы и случилось, если бы в решающий момент действия Николая II не парализовала измена генералов. Именно они снабдили его искажённой информацией.

 

Стратег

Николай II не вмешивался в мелкие вопросы военного руководства, что составляло его сильную сторону. При этом он мыслил стратегическими масштабами. К сожалению, его сотрудники были неспособны подняться до его уровня, а быть может, уже и не хотели в тот момент, чтобы победа в войне досталась Императорской России.

 

Государь до конца было убеждён, что ключ к победе лежит на берегах Босфора. Ещё до принятия поста Верховного, весной 1915 года, он пытался убедить дядю в необходимости проведения десантной операции для взятия Константинополя. Став во главе армии, Николай II начал проводить в жизнь своё намерение, преодолевая сопротивление «военных экспертов».

Расчёт Царя был прост: взятие Константинополя выведет из строя слабейшее звено Тройственного союза (Турцию) и обеспечит России прямую связь с союзниками. В 1918 году именно после крушения азиатских и балканских фронтов началось поражение Германии. При сохранении Императорской России это могло произойти на год раньше.

 

В 1915-1916 гг. царские генералы под разными предлогами сумели заболтать предложение Николая II. «Бездарный» Царь оказался, как стратег, на голову выше своих военачальников. Но свойственное русскому самодержавию уважение к профессионалам помешало Царю просто взять и приказать генералам сделать то-то и то-то.

Наконец, на весну 1917 года операция по овладению Константинополем была назначена. Она была поручена новому командующему Черноморским флотом вице-адмиралу А.В. Колчаку. Но тут грянула революция…