Вторая чать. 1 кадр. Нет повести печальнее Продолжение
Реверансы, ручки и комментарии взбудоражили институт. Уборщицы смотрели на провинциалку и Капу, как на звёздных пришельцев. У старших преподавателей с вулканическим треском стартовали сигареты и, запустив дымные хвосты, носились, как кометы, от которых прятались младшие преподаватели, опасаясь лобовых столкновений.
Возле двери в коже, от которой еще исходило тепло живого существа, Ляптя и хозяйка почувствовали холодок.
В приемной за столом, состоящим из одних ящичков, как банк матери, сидела хранительница ключей и печатей ректора в белой рубашке со стоячим воротником с загнутыми уголками и маниакальным взглядом.
- Ректор в министерстве, - прожурчала секретарша. – Сильно занят.
Приемная оказалась мертвой точкой, из которой Ляптя попыталась выйти на домашние координаты ректора. Домашние координаты хранились за семью печатями. Взломать печати не удалось.
- Ректор что, засекреченный? - возмутилась Ляптя.
Засекреченным ректор не был. Его знал вошедший почтальон: громадного роста мужчина с совиными глазами. Он положил пакет на стол секретарше и вздохнул над ним, как над умершим.
- Трудно, - сказал он и добавил: - Трудно носить почту.
- Ноги болят, дяденька, - посочувствовала Ляптя.
-Да, - ответил дяденька. – Всё ношу и ношу, а ректор всё читает и читает, - рассвирепел он. – И когда же он кончит читать?
- У вас очень благородна работа, - святая провинциальная простота, - Если не будет почтальонов, кто же письма и пакеты станет разносить. Что ж Вы так сердитесь. Лучше назвали бы мне домашний адрес.
- Чей? - вздрогнул мужчина.
- Ректора.
- А, ректора, - счастливо вздохнул он. - Не знаю.
Квартирантка и хозяйка вновь оказались в мертвой точке.
- А ну дай звук, - шепнула Ляптя и ковырнула рукой Капу.
- Какая прекрасная ария, - растрогалась секретарша, выслушав дребезжащий голос хозяйки. – Только малость скрипит.
- Слышала, - возмущённо зашептала Ляптя. - Врежь на всю катушку, Дави её до пупка.
- Не могу, - отшептала Капа. - Я весь голос на вахтёра
истратила. Сама пробуй.
- Да, - сказала секретарша. – Спойте вдвоём. Чудо ария. Жаль,
что нет Отелло. Он в министерстве.
- Кто такой, - бросила Ляптя.
- Ректор Отелло Отеллович.
- А ты Дездемона.
- Да. А Вас это не устраивает.
- Ещё, как устраивает. Вынь орла, - приказала она хозяйке.
Была надежда. Двуглавый оправдал надежду. При виде секретарши он тотчас попытался распластаться на ней.
- Уберите сексуального маньяка, - прожурчала секретарша.
Маньяк тотчас просигнализировал точные координаты ректора: сто метров от двери в кабинете за пакетом почтальона.
- Пошли домой, Капа - бросила Ляптя. – Пересдача будет блестящей. Пират на всю жизнь запомнит.
Пересдача действительно оказалась блестящей. Ляптя взяла орла. Двуглавый дружески реагировал только на августейшее отношение к своей особе. флибустьер особой считал себя. Двуглавого - стервятником.
- Кем? - прошептал орел.
День был как новая копейка. За пазухой от битвы с пиратом отдыхал двуглавый. Он так посапывал, что кофта Ляпти билась, как паруса во время шторма. Мужчины пытались остановить шторм. Ляптя будила орла.
- А с птичкой не хотите? - спрашивала она.
Возле входа в метро сидел человек из легенды с просторным лбом, обсыпанным свежими шрамами. Левый бок его был продырявлен английским штыком родного брата, носившего французский френч и заатлантические ботинки на толстой подошве. Под ребрами сидели сто грамм прусской стали, доставшие его в эпоху двуглавого. Правую ногу армейский хирург отхватил после знаменитой встречи на Эльбе. Способ существования легендарного человека был прост.
Он поднимал протез, словно шлагбаум, и опускал «шлагбаум», когда в картуз падали бабки.
- Протез настоящий? - спросила Ляптя.
Администратор медвытрезвителя мог подтвердить собственным горбом, что протез настоящий.
- А рангом повыше? Могут подтвердить?
- Могут, только по моему горбу.
- Сколько бабок зарабатываешь?
Бабок хватало, чтобы чинить протез.
- Так, - констатировала Ляптя. - Я тебе помогу.
- Чем?
В городе мыслили только образами бабок.
- Бабки, бабки, - бросила Ляптя. - Главное идея.
От плевка легендарного человека над городом вспыхнула радуга.
- Круто, - сказала Ляптя.
И предложила идею. Город нуждался в таком плевке, после которого на его месте осталась бы воронка, как после атомного взрыва.
- Уже хлебнула? - спросил человек из легенды. - Не мешай бизнесу, а то места лишат.
Протез заработал, словно маятник. Ляптя нацелилась на мужчину, от которого несло таким сильным запахом, словно в него закачали цистерну французских духов. Впереди мужчины шел знакомый пятнистый дог. Он разгребал лапами толпу, оставляя за собой вакуумное пространство.
- Начинается, - вздохнул человек из легенды.
Дог остановился возле картуза, запустил в него лапу и тускло посмотрел на хозяина.
- Дай ему лапку, - сказал тот.
Дог поднял заднюю лапу.
- Ты что ему это разрешаешь? - возмутилась Ляптя.
- Туалеты у нас сейчас платные, - объяснил хозяин дога. - Бабок у него нет. А пис-пис хочется.
- Так, - констатировала Ляптя. - Я и ему, и тебе дам бабок на пис-пис, если отгадаешь, что у меня за пазухой.
Толпа, отхлынувшая от дога, прибилась к Ляпте. Она вновь стояла в центре. Только без вспышек. Щелканья блестящих затворов и была телкой, у которой за пазухой находились сиськи.
- Получай долю, - отстегнула Ляптя.
- Почему только он должен отгадывать? - рявкнула толпа.
- А ну, тявкни, - сказал хозяин дога.
Дог тявкнул. На вокзале погасли величественные неоновые буквы. Ляптя вытащила орла.
- А это кто? Отгадаешь - еще получишь.
- Что ты, зараза, только ему загадки загадываешь, – заголосили с обидой.
На вокзале вспыхнули неоновые буквы.
- У него мочевой пузырь больше, - бросила Ляптя. - Кто?
- Эта, ну, как её? - Дог тоже поскреб лапой в затылке. - Да что ж ты, тварь, не знаешь?
От удара под брюхо дог заработал лапами в воздухе, как на батуте.
- Во. Вспомнил. Копилка.
- Кто? - прошептал орел.
Комментарии