Россия особая страна или нет?

Профессор Европейского университета в Санкт Петербурге Дмитрий Травин написал книгу «Особый путь» России: от Достоевского до Кончаловского. Кавычки должны означать, что Россия обычная страна, а не какая –то особая: “Россия не имеет никакого особого пути, а является европейской страной, вполне способной осуществить модернизацию, несмотря на все трудности, которые с этим связаны”.

Если учесть, что целью модернизации должно быть развитие, то оно требует повышения как социальной справедливости в обществе, так и его экономической эффективности. А между тем и другим существует диалектическая связь. Это их неразрывное единство и борьба противоположностей, потому что для повышения эффективности требуется поощрение той части общества, которая способна быть предпринимателями (пример для иллюстрации: скупало ваучеры предприимчивое меньшинство). А чтобы общество было социально справедливым, требуется ограничивать предпринимателей в их несправедливых аппетитах (действительностью это подтверждается: число миллиардеров растет, а народ нищает). Но добиться одновременно справедливости и экономической эффективности невозможно, как нельзя сделать всех волков сытыми, а овец оставить целыми..

Управление чем – либо, неважно чем, - характеризуется двумя параметрами: обратной связью и качеством управления. Эту премудрость легко понять на примерах. Автопилот, управляя самолетом, не может выдержать абсолютно точно расчетный курс. Требуется отклонение от курса, поймать его датчиками и по обратной связи дать команду рулям на исправление ошибки. Еще пример. В бытовом холодильнике, чтобы не портились как свежезамороженная треска, так и нежный персик, необходимо автоматически по команде от датчика температуры (обратная связь) включать и выключать холодильный агрегат так, чтобы поддерживался перепад температур в пределах, необходимом для сохранности разных продуктов. А удержать постоянной оптимальную температуру в холодильнике технически невозможно.

При управлении коллективом, обществом, страной требуется то же самое. Только контролируемых параметров многократно больше. Но обобщенных всего два – социальная справедливость и экономическая эффективность. Тридцать лет назад у нас было все в порядке с социальной справедливостью, но была беда с экономической эффективностью. Народ это чувствовал по хроническому дефициту на все. Сегодня изобилие во всем. Но нет справедливости. А народ все же стал более продвинутый. Хотя настроений отнять и сразу поделить нет. Люди хотят, чтобы с ними справедливо делись, но не стремятся отнимать у буржуинов всего, что ими “нажито непосильным трудом”.  Но если для автопилота, чем меньше отклонение , тем он качественнее, то для общества – это отклонение социальной справедливости и экономической эффективности от некоего идеала, когда все довольны, - и бизнес, и население. Поэтому для власти это должно быть ее показателем  качества управления.

Дмитрий Травин считает, что для оценки власти  следует исходить из использования ею четырех инструментов: рынка, демократизации, мобильности населения и его способности к адаптации в меняющихся условиях бытия                                                                                        (см.«Плавное движение» по ссылке https://www.youtube.com/watch?v=iIitqV4bWj8).

В определении модернизации, как видим у Травина, понятия обратной связи и качества управления применительно к процессу модернизации отсутствуют. Но Дмитрий Травин не может не согласиться с тем, что модернизация должна быть направлена как на неуклонное повышение социальной справедливости, так и экономической эффективности. Пусть и не по линейному закону, но с точки зрения качества управления отступления назад должны минимизироваться. У Травина этого и в помине нет. Все возлагается только на саморегуляцию. Для примера дается ссылка на опыт Германии и срок для модернизации – 200 лет, включая реформы Эрхарда в послевоенной Германии. Мы же еще не выбрали лимит времени, если ориентироваться на реформы Александра Второго. Поэтому тем, кто стал жертвой, гайдарономики,  можно сказать, что сами виноваты: не адаптировались и не вписались в рынок.

Вроде тех, кого без учета индивидуального состояния здоровья заставили бежать в одной колонне со спортсменами и они “прибежали к инфаркту”.

А бег от инфаркта (без кавычек) действительно есть реальность, если соблюдать правила безопасности. На эту тему есть масса рекомендаций специалистов, как это сделать. Лучшая книжка из них – «Раздумья о здоровье» Амосова. Говорю не понаслышке - опробовано на себе. Если кратко и обобщенно – то это чередование дозированной нагрузки с отдыхом при постепенном наращивании нагрузки. Тогда действительно используется саморегуляция организма, но в рамках границ безопасности.

Если вернуться к теме и использовать аналогию, то адаптация к рынку - это :”плавный уход от патернализма”. Как бег от инфаркта. Но действительно плавный, не как у Травина. Потому что это должно быть чередование рыночных методов саморегуляции с госрегулированием. А для выбора того или другого инструмента (другими словами - упор на либерализм или авторитаризм) требуется социологический контроль настроений в обществе (“общественной температуры” как показатель его здоровья). Нового в этом ничего нет, все просто. Так в чем проблема? В человеческом факторе.  Если тридцать лет назад для развития экономики (или модернизации) потребовался рынок, то сегодня  для восстановления справедливости нужно госрегулирование. Потому что сегодня верхи не могут править по – новому (как тогда консервативная часть той партократии). Низы же не хотят жить по – старому (как тогда при нищем социализме, а сегодня в условиях дикого капитализма).

В авторитарной стране не только несменяемый лидер, но и несменяемая элита приводит страну в тупик. Автократ управляет своим народом через посредников. Когда - то это были наместники, которые за услугу вознаграждались правом кормления за счет местного населения. Позже институт кормления как пережиток отпал, но привычка у наместников, которые стали называться властной элитой, сохранилась. В царской России это были дворяне, получающие от царя поместья и крепостных за службу. А когда мы строили коммунизм, то это была партократия, поскольку КПСС была руководящей и направляющей силой. Но “доили’ они народ, грубо говоря, не напрямую, а косвенно через блага, которые получали сверху. Народ ждал перемен, не желая жить по – старому, а верхи не могли править по - новому.

Однако это только с одной стороны. Есть ситуации, когда часть элиты тоже хочет перемен, но другая стремится все сохранить по – прежнему, Это уже раскол элиты. Если добавить сюда слабого национального лидера, то получим революционную ситуацию. Как это было в 1917 – м и 1991 – м. 

Теперь к сегодняшнему дню. С одной стороны народ требует перемен, а с другой наметилось деление элиты. Не только на либеральную и патриотическую. Появилась даже такая терминология: офшорная элита и национальная  (для примера лишь две фамилии, но резко контрастные: Абрамович, купивший футбольный клуб Челси в Англии, и Ротенберг, построивший мост в Крым). Национальная элита настроена на перемены, а офшорная стремится все сохранить. Ситуация близка к революционной. Но на этот раз она упреждается сверху. На это указывают аресты последних месяцев и особенно последних дней.  Абызов и Ишаев - это борьба с теми, кто все хочет оставить без перемен. Наиболее характерен в этом плане – Абызов, поскольку поручителями за него – “невиноватая я” -  выступили закулисные, но руководящие и направляющие либеральные силы в нашем отечестве: Волошин, Чубайс, Дворкович и Тимакова. Первые двое руководящие по отношению к Медведеву, а последние – верные ставленники. Следовательно, арест Абызова – это не просто наезд на указанную четверку, но ослабление Медведева как опоры либералов во власти. А нам остается наблюдать, чья возьмет.

Что касается вопроса, вынесенного в заголовок «Россия особая страна или нет?», то напрашивается такой ответ: Россия не особая страна, но с  очень трудной исторической судьбой, если учесть истоки. Это многовековое татаро – монгольское иго и как следствие – автократия Ивана Грозного и Петра Первого. Потом закономерность появления либерального реформатора Александра Второго и тоже как следствие - Ленин со Сталиным. Добавим сюда слабаков Николая Второго и Горбачева, а также Ельцина с его либеральными младореформаторами. Вот почему российские особенности делают судьбу России особо трагической.